О

Опасное лето

Время на прочтение: 4 мин.

Летом двухтысячного года мои родители вышли на войну с грибами. Погода была дождливая, и грибы подступали почти к самым домам нашего дачного поселка. По будням мама ходила за грибами одна, по выходным они ходили вместе с отцом или ездили в дальний бор на машине с нашими соседями Федосовыми. Грибов приносили каждый раз помногу — опята, лисички, волнушки, куриные попы, грузди всех цветов, хотя мама иногда неуверенно замечала, что для груздей еще рановато. Не рановато, говорил отец. Просто погода такая. Есть все это стало невозможно уже через неделю, и мама без остановки сушила и солила.

Мы с Ксюшей, дочкой Федосовых, грибы не любили и сплотились против общего врага. Ксюша была очень милая темноволосая девочка, старше меня на полтора года и выше на три сантиметра. Она занималась фехтованием, слушала финский рок и в предыдущие года меня почти не замечала. Но в то грибное лето мы внезапно подружились. Целыми днями сидели у нее в мансарде и играли в приставку. Если ее мама оказывались дома между двумя грибными походами, она время от времени кричала нам снизу, чтобы мы вышли на улицу и подышали свежим воздухом. «Отстань!» — отвечала Ксюша, не выпуская джойстик из рук. Она своих родителей держала в черном теле. Я на такое в двенадцать лет не решался.

Подозревать что-то неладное мы начали только в августе. Тогда несколько дней подряд было ясно, и у Ксюши внезапно начал показывать телевизор. В тот вечер мы хотели посмотреть футбол, но попали на новости нашего регионального канала.

— В Воронеже продолжается эпидемия грибных отравлений. Она уже унесла жизни сорока двух человек. Еще восемь человек лежат в больнице в тяжелом состоянии. Всего пострадавших уже несколько сотен, и они продолжают поступать. Один из погибших, Руслан Крутов, сначала поступил в больницу в состоянии средней тяжести, отравившись неизвестными грибами. После промывания желудка Руслан почувствовал себя лучше, и его отпустили домой. Дома он доел злополучные грибы и снова был доставлен в больницу. Но этот раз спасти его врачи не смогли…

Когда сюжет закончился, Ксюша молча включила приставку и запустила Мортал Комбат. Я в тот день был в ударе, но Ксюша играла невнимательно. Когда я делал фаталити, она вовсе положила джойстик на пол. Отошла к окну.

— Думаешь, наши родители сошли с ума?

— Может быть.

Мы помолчали.

— Возможно, грибы так размножаются, — сказал я, — когда их споры попадают внутрь человека, они начинают влиять на мозг. Человек становится совсем ненормальным. Считает, что он умнее всех, и с ним, конечно, ничего страшного не случится. Он идет снова собирать грибы и распространяет их споры по всему миру.

— Ну нет, это вряд ли, — сказал Ксюша с сомнением. — Мой отец и до грибов считал себя умнее всех. А твой разве нет?

Я решил промолчать.

— Мы можем поставить эксперимент. Смотри, мы ведь с тобой грибов не ели…

— Я в супе ела пару раз, — призналась Ксюша, — давно еще. Сейчас уже не лезет.

Я тоже ел и тоже давно, но решил не говорить ей.

— Надо попробовать понемногу каждого гриба. Кто-то один будет пробовать, а другой наблюдать за его поведением. Если есть гриб, который делает людей безумными, мы его вычислим.

Ксюша мою идею одобрила.

В тот вечер я съел три сырые лисички. Они были упругие и безвкусные, как резина. Не то, чтобы неприятные, я думал, будет хуже. На следующее утро я пришел к Ксюше, чтобы она наблюдала за моим поведением. Впрочем, наблюдать ей быстро надоело, и мы снова играли в приставку. Вечером решили, что со мной все в порядке, значит, лисички вне подозрения.

Через два дня я ел молодые желтые грузди, и они понравились мне уже меньше. Если лисички приятно пружинили под языком, то эти наоборот — рассыпались в труху, как будто я жевал старый пень.

Ночью после груздей я проснулся от того, что было очень душно. Я хотел открыть окно, но не смог повернуть шпингалет. Пришлось спускаться на первый этаж. Грибы к тому моменту уже заполнили у нас весь дом, поэтому на ступеньках тоже были листы газеты, на которых сушились лисички и волнушки. В самом низу лестницы сидел мой отец и ел какой-то гриб прямо с газеты.

— Я не ел! — сказал он быстро, увидев меня. — Только облизнул.

Я молча кивнул, и меня вырвало на лестницу.

Что было дальше, я помню плохо. Кажется, из комнаты вышла мама, и они с отцом спорили, нормальная ли была тушенка, которую мы ели на ужин.

Потом кто-то дал мне воды, и стало легче. Но как только я поставил стакан на стол, меня вырвало еще раз. Потом еще четыре раза, последний раз — зеленой пеной. После этого я признался, что ел грибы.

— Нужно вызвать скорую, — сказала мама очень буднично. Отец, наоборот, сразу начал кричать. Пока мама звонила, он продолжал кричать на фоне, а мама передавала это диспетчеру более спокойным голосом.

— Мальчик двенадцати лет! Пусть едут по трассе, мы выедем навстречу. Скажи им, что встречаемся у двадцатого километра, поворот на Репное!

Эту мысль в скорой одобрили, и мы стали собираться. Я уже не мог идти, поэтому отец отнес меня в машину на руках. У Федосовых на участке горел свет, наверное, наши крики и сборы их разбудили. Ксюша стояла у забора рядом с мамой, вся заплаканная. Я очень обрадовался ей, но ненадолго — в машине мне стало совсем скверно. Скорая действительно ждала нас на трассе у поворота, и в ней я наконец потерял сознание.

Промывание желудка оказалось не таким неприятным, как я боялся. А когда я вспоминал Ксюшино лицо за забором, было и вовсе не больно.

Я пролежал в больнице десять дней, а когда вышел, уже была почти осень. Про грибы мы с родителями не говорили — я даже не был уверен, действительно ли отец ночью ел их или мне показалось. Но все высушенное и засоленное за лето мама выбросила, до городской квартиры ни один гриб не добрался.

Я очень хотел обсудить с Ксюшей, что случилось. Сотовых телефонов у нас не было, а ее электронную почту я не знал. Пришлось просить у мамы номер городского телефона. Федосовых. Но сколько я ни звонил по нему, никто не брал трубку.

— Наверное, я неправильно записала телефон, — сказала мама, — но ничего, следующим летом увидитесь.

Следующее лето оказалось совсем другое — солнечное. А еще вблизи нашего поселка расчистили пруд. В начале июня вода была еще холодная, но я все равно ходил купаться каждый день. Представлял, как скоро приедет Ксюша, и я буду учить ее нырять.

Но она не приехала. От ее родителей я узнал, что она в Кисловодске на сборах по своему фехтованию. Заняла второе место на областных соревнованиях, вот ее и пригласили.

Ксюша приехала только в августе — на одни выходные. Они с родителями делали на участке шашлык и пригласили нас. Ксюша пришла звать нас через забор, очень загорелая, в коротком сарафане и джинсовой рубашке. Мы делаем барбекю, приходите, сказал она. (Да, так и сказала: «барбекю»). Спасибо, ответил я нерешительно. Хотелось многое рассказать ей, но я не знал, с чего начать. Обязательно приходи, сказала Ксюша. Будут еще баклажаны и грибы.

— Грибы, — улыбнулся я с облегчением, — а помнишь грибы?

— Конечно! Я на сборах всем рассказала, как ты тогда сырых грибов наелся. Мы с ребятами так смеялись.