О

Остепененная

Время на прочтение: 4 мин.

Маша уже полчаса пялилась на кухонный нож, представляла, как чистое и холодное лезвие скользит по ее локтевому сгибу, как кожа ноет, а из капель крови на паркете складывается служебная записка: «Прошу предоставить отгул за свой счет по личным причинам». И ниже — подпись завкафедрой. 

То ли из-за лени вставать рано утром, то ли от бесконечного сидения за ноутбуком — прочитать и понять тексты, которые будут разбирать ее студенты, записать в блокнот, какие упражнения они будут выполнять, план «Б», если закончат раньше, потом написать очередную статью в ВАКовский журнал, потом исправить рабочие программы с кафедры электротехники, которые Маша обещала выслать еще на прошлой неделе, найти время перевести текст коллегам-машиностроителям и заработать лишние пару тысяч рублей, и все это к выходным, когда она будет волочиться между девятиэтажками и выпрашивать копейки за репетиторство, — но спать почему-то ей хотелось сильнее, чем еще раз проснуться в этом беличьем колесе.

Тогда, после первого звонка заведующей, Маша попеременно, а иногда и враз, прыгала и визжала от радости, когда ей сказали, что в техническом вузе на кафедре английского есть целая свободная ставка. Это большая удача, подумала Маша, получить работу в крупнейшем вузе области, причем сразу после получения красного диплома по специальности «гуманитарий по жизни». Еще больше Маша радовалась, только когда поступила в аспирантуру на бюджет. Да, говорила она себе, будет сложно и писать диссертацию, и преподавать, и, скорее всего, подрабатывать. Но это же так интересно: изучать, как учится человек, узнавать от студентов-технарей, как работают двигатели и всякие приборы, в конце концов, становиться взрослой. А еще — искать мужа среди умных, образованных инженеров и ученых. Неизвестность рисовала Маше сказочную картину будущего.

Первым признаком того, что где-то Маша все-таки ошиблась, был ее быстро потухший азарт к науке. «Исследовательское пространство изучения природы социальной ответственности педагогических работников является открытым для научно-теоретического осмысления…» Это что получается, авторы-таки не в курсе, должен ли, например, учитель отвечать за учеников, поэтому пусть разбираются другие? И ей, между прочим, как раз в этом журнале предстояло публиковаться.

Поиски идеального мужа тоже заводили в тупик. Во-первых, на кафедре посреди бабского коллектива, точнее, обычно на его периферии, был только один пожилой профессор филологии с торчащими в разные стороны, как у кота, седыми усами, единственным достоинством которого было его ученое звание. Во-вторых, в вузе вообще оказалось мало молодежи: большинство парней-аспирантов косили от армии и на парах не появлялись, а тех, что появлялись, лучше бы и не было — скрюченные, подслеповатые и писклявым голосом говорящие на нечеловеческом языке а-ля «синхрофазотрон гомоморфен САПРам». По крайней мере, так казалось Маше.

На фоне неоправданных надежд пропадали и Машины подруги. Одна быстро выскочила замуж и безвылазно сидела с двумя сыновьями, другая-карьеристка уехала в Москву за перспективами, третья, самая умница-красавица из всех, в запое. И даже это не так важно, ведь все равно ни на любовь, ни на друзей у Маши нет времени.

Но год назад принесенные в жертву науке общение с друзьями, психика и узкая талия Маши, наконец, дали свои плоды. Она защитила диссертацию и получила степень кандидата педагогических наук. Вспоминая позже, она была немного рада тому, что на кафедре ее заставили работать с рабочими программами, методическими рекомендациями и прочими бумагами, в которые никто, кроме нее, больше не смотрел — когда ученый секретарь совета попросил ее разослать пятьдесят писем о переносе защиты; или когда тот забыл свои бумаги к Машиной защите, которые надо было срочно найти в почте телефона, затем бежать на каблуках в ближайших печатный салон, уродуя первую за пять лет красивую прическу, и положить секретарю на стол до его появления в зале. Маша была рада и дурацким вопросам о том, что такое компетенция или технология, и грубым замечаниям на своих докладах, которые давал развалившийся и закинувший руку за спинку стула доктор наук. А вуз в честь Машиного успеха наградил ее званием «Человека года» и кругленькой суммой, которую она лихо спустила на двухнедельное лежание на пляже посреди Атлантики. 

Но теперь, когда она отдохнула, загорела и вновь расцвела, остепененную Машу ждал новый рубеж. Пока страна готовилась к очередной военной операции, бюджет вуза резко сокращался, а завкафедрой требовала от Маши как подающего надежды кандидата наук броситься снова в бой и принять участие в двух грантах по актуальнейшим темам: патриотическое воспитание и формирование общественного согласия у обучающихся. Отказывать начальству было нельзя, тем более что в обмен на растраченную премию вуза по контракту Маша должна будет отработать на кафедре не менее пяти лет.

Сегодня Маша, всматриваясь в отражение ножа, видит себя — еще более измученную, чем шесть лет назад, и ради чего? Последний раз на свидании она была, когда только поступила в аспирантуру, и то с занудным длинношеим айтишником, от которого сбежала на десятой минуте. Так что шансы выйти замуж у нее в разы поубавились. Живет она в той же съемной квартире. За окном дождь, начавшийся еще в субботу. Едва Маша соберется выйти на улицу, в магазин или хотя бы просто погулять, и откроет дверь, как вдруг обрушивается ливень, снося все ее планы к чертям.

Неубиваемая сила воли, или обыкновенная глупость, заставляет Машу подойти к зеркалу, провести помадой по губам и тушью по ресницам, взять сумку с раздатками и конспектами лекций, выйти за дверь, спуститься на лифте на первый этаж, опомниться, вернуться за зонтом, спуститься снова и выйти на истекающий ручьями асфальт. Медленно плывя в сторону учебного корпуса, Маша решает: если убить себя сейчас, потом уже ничего не вернешь. Поэтому, надеясь, что все изменится к лучшему, она проживет еще день. Потом еще один. Потом еще. И еще.

***

Через месяц двое полицейских взломают дверь, и вместе с хозяйкой квартиры, прикрывающей рот ладонью, найдут Машу в ванной. Под одной из ножек ванной будет подложена красная корочка диплома, согласно которому Маше присуждается ученая степень.

Метки