— Мой компаньон не должен все время тратить на игры в Meowbook! Придумали же отдельные девайсы для котов, — возмущалась Мередит.
Я думал, в играх нет ничего плохого, да и чем мне еще заниматься, если я только и делаю, что сижу дома?
Meowbook, которым я пользовался, совсем устарел. Его выпустили лет пять назад, я еще даже не родился. Случалось, пока я играл, выскакивала реклама и дразнила свежими моделями с навороченными функциями. Но упрашивать Мередит, чтоб она купила мне такой в счет зарплаты — это то же самое, что пытаться поймать единорога. Я столько не получал.
Хотя Мередит рассказывала, что есть стартапы, где пытаются сделать роботов-единорогов на замену животным. Мне кажется, она это специально сочиняла, чтоб посмеяться. Но я спрашивал, собирается ли она нанять единорога. «Зачем? Это же робот, его не нанимают, его покупают, как вещь. Знаешь, Жюль, только роботов нам не хватало! Люди — бестолковые мартышки, лезут вечно куда не надо».
Если выпытывал, что она имеет в виду под «куда не надо», Мередит шикала и отделывалась своей любимой фразочкой «Жюль, ты не поймешь».
Это был её универсальный ответ на практически любой вопрос. Спрашивал ли я «Мередит, а кем были мои родители, и что с ними случилось?» или «А почему не все животные на планете разумны?», или «Мередит, а кем ты работаешь?», слышал одно — «ты не поймешь».
Я верил: однажды она сдастся и что-то да расскажет, надо только запастись терпением. Или не ждать, а найти все самому.
Meowbook подключался к блокчейну, а там хранились данные, которые люди накопили за всю историю. Но Мередит установила ограничитель на моем Meowbook, и он не умел ни посылать данные в блокчейн, ни получать информацию из сети. Я пытался придумать, как обойти эту пакость от опекунши, пока не сообразил порыться в настройках. Она убрала две галочки из соглашения о пользовании. Я вернул их, и все заработало.
Найти информацию о своем виде — вот что я хотел сделать в первую очередь! Я знал, что отношусь к каракалам, что они кошачьи. Мередит объясняла, что у меня много родственников, только я не представлял, как выглядят все эти рыси или сервалы, о которых рассказывала опекунша. А еще она говорила, что я модифицированный, и мое тело легче и гибче, чем тело обыкновенного каракала, а голова чуть больше из-за крупного мозга. Я не знал, что значит «модифицированный», а Мередит тут же начала объяснять, как хорошо быть таким, и мне очень-очень повезло.
Я направил взгляд на кнопку «сделать 9D снимок», Meowbook заснял мою мордочку и отправил запрос в блокчейн.
От того, что я увидел, у меня затряслись уши. Я был совсем не похож на этих существ. Я смотрел на их морды, песочно-черные кошачьи морды квадратной формы. Моя морда была другой! Черты мельче и мягче, и разрез глаз другой, и нос посажен иначе, и уши длиннющие, а кисточки едва видны, и все какое-то кругленькое, и вообще… я уродец. Голова больше, потому что больше мозгов, да?
Я один такой страшный, или другие разумные каракалы тоже чудища? Или это все оттого, что я — «модифицированный»?
Весь вечер после этого я лежал на диване, свернувшись клубком, прятал глаза от Мередит и надеялся, что она никогда не узнает, что я все-таки залез в сеть.
— Дружок, какой-то ты сегодня грустный, — сказала она, плюхнувшись рядом. Я профырчал: сплю я, Мередит, не мешай.
— На тебя не похоже, — не унималась она. — Рыбок хочешь?
Рыбки — мое любимое печенье, сладко-соленое, хрустящее, с жидкой начинкой, которая пахла лососем. Мы, разумеется, никогда не ели настоящего лосося, и я мечтал его попробовать. Мередит рассказывала, что, когда она была ребенком, люди и компаньоны еще могли есть настоящую рыбу и мясо — до принятия закона о пище животного происхождения. Что за странные времена были до моего рождения! «Дикость, Жюль: уже были компаньоны, а мы продолжали жрать мясо».
Наверное, в любой другой день я бы съел всю коробку за один присест.
— Не хочу твоих рыбок, — пробурчал я.
— Из-за чего малыш огорчился, а?
Я не стал шипеть из-за малыша (мне целых три каракальих года!), а вместо этого спросил:
— У меня правда дефект ушей?
Мередит прыснула и поинтересовалась, с чего вдруг я забеспокоился об ушах и почему думаю, что у меня дефект.
— Я же не похож на других каракалов? — сказал я, уставившись на Мередит. Она секунду была очень серьезной, а потом расхохоталась.
— Не похож! Ты вылитая белка!
— Неправда! Что ты смеешься надо мной?!
Мередит потрепала меня по голове (и тут же извинилась: никогда не любил, чтоб она трогала меня, тем более без спроса) и сказала, что мне не стоит думать ни о чем таком, и сравнивать себя с другими тоже не надо.
Она поняла еще с момента нашей встречи, что я особенный каракал: когда увидела меня котенком в приюте, а я потянулся к ней и произнес почти на чистом человеческом слово «мама». Она часто рассказывала эту историю, добавляя, что кто-то бросил меня, а Мередит, хоть и не собиралась вообще никогда обзаводиться компаньоном, не смогла пройти мимо.
Я взглянул на Мередит и впервые за все время подумал: она врет, все было не так. Но не хотел с ней спорить.
Я потянулся, зевнул и попросил Мередит принести рыбок. Она улыбнулась. «Многие знания — источник многих печалей, Жюль, запомни это», сказала она, подавая мне печенье.
А потом добавила:
— Ты взрослеешь, Жюль. А разумные животные взрослеют примерно так же, как человеческие подростки.
— И что это значит?
— Тебе может быть больно.
Очередные загадки от Мередит. А я наелся рыбок и быстро забыл про то, что нашел в сети. И жил спокойно еще примерно полгода.
До тех пор, пока Мередит не избавилась от всей техники в доме и не принялась за мое образование.
Я играл в D-land с утра до ночи. Тогда у меня была только одна забота. Я обновил своего аватара в D-land, и теперь он летал, но я не чувствовал, как это, ведь у меня не было нужной гарнитуры. Я мог бы попросить Мередит купить её, но знал, что для компаньонов она недоступна.
Даже если Мередит оформит покупку как свою, все равно у меня не получилось бы ей воспользоваться. Пришлось бы авторизовываться через кошелек, синхронизировать гарнитуру с моим аккаунтом в D-land, а там я значусь как Caracal Caracal Sapiens. Мне бы прилетел штраф за несанкционированное использование гарнитуры с маркировкой Only-for-human-being.
Почему во всех приложениях надо указывать свой вид? Почему я могу пользоваться только Meowbook’ом и не могу взять компьютер Мередит?
Я как-то спросил об этом у неё.
— Это потому, что боятся, как бы ваш интеллект не слился с искусственным, и вы бы не устроили восстание.
— Восстание? А зачем нам восставать? — спросил я, а сам задумался.
Неужели компаньоны недовольны? Я иногда злюсь на Мередит, когда она строжится или не отвечает на мои вопросы, или когда дразнит малышом или гладит… но разве люди причиняют нам зло? Они заботятся о нас!
— Не знаю, есть такие теории, по которым вы на самом деле не животные, а роботы в оболочке животных, и ваше сознание на самом деле функционирует на GPT111.
— Но почему ты говоришь, что люди боятся восстания? Разве мы все не друзья? Разве люди не оберегают нас?
Мередит рассматривала меня, и от этого взгляда я совсем растерялся. Наконец, она сказала:
— Да, ты прав, мой умный котик, это все глупости и чушь. Мы все нужны друг другу. Забудь, что-то я устала и говорю всякое.
Я начал внимательнее рассматривать себя в зеркале. А точно ли я — это я, каракал Жюль? Как сами люди уверены в том, что они люди? Я вспомнил, как нашел в сети фотографии настоящих каракалов и подумал, что я точно не настоящий, просто не могу быть им.
Я спросил у Мередит, по каким признака можно понять, что ты — это все еще ты? Она нахмурилась и заметила, что мне следует поменьше играть в D-land.
— Когда я росла, мама всегда говорила, чтоб я пореже включала режим дополненной реальности. Она рассказывала, что бабушка из-за него спятила, а ведь эта технология только появилась и была несовершенной! Есть над чем подумать, Жюль.
Иногда Мередит не обращала никакого внимания на то, что я много играю. Обычно в такие дни она сама не снимала гарнитуры дополненной реальности до позднего вечера и разговаривала с кем-то в метавселенной. Она называла тех, с кем общалась, «коллегами» — это люди, как она объяснила, с которыми она никогда не встречалась, но которые её раздражают, потому что вместе они делают что-то, во что не верят, но тратят слишком много времени на создание иллюзии единства… Мередит, я ничего не понял! Она махнула рукой: проехали. Но мне стало любопытно.
Как-то я ворвался в её рабочий кабинет, и увидел, что она разговаривает с аватарами животных. У неё там были тигры, леопарды, слоны и обезьянки.
Слон увидел меня и спросил: о, это образец? Уже вырос?
Мередит ответила, что я её компаньон, и тут же закрыла совещание. Она сняла гарнитуру и смотрела на меня, а я почему-то попятился, и шерсть на спине начала подниматься дыбом. Она спокойно сказала, что с этого момента я наказан и шесть вечеров подряд буду сидеть и слушать, как она читает. Об игре в D-land мне лучше забыть. Я возмутился: а что я сделал, что такого я сделал?! Она покачала головой:
— Плохо, что коллеги тебя увидели, очень плохо. Наверное, того, что я рассказываю, тебе совсем мало? Любопытство — это правильное качество, Жюль. Но не надо лезть не в свое дело, ясно? Современные игры здорово отвлекают, но и сильно вредят разуму, вот что.
Через неделю к нам приехали незнакомцы — парень и девушка. Я вообще не помнил, чтоб у нас когда-нибудь были гости, и меня разрывало на части от двух противоположных желаний: рассмотреть их как следует и обнюхать, и спросить обо всем на свете, и спрятаться от страха — вдруг они сделают что-то плохое, кто они, зачем пришли?
Мередит напоила их чаем, представила меня, и девушка завизжала от восторга: она давно собиралась нанять компаньона, а теперь непременно хочет устроить у себя каракала.
— Они гораздо умнее кошек, — сказала Мередит девушке, — мой Жюль, например, умеет читать.
— Ой, правда! А покажите, — попросила она.
— У меня плохо получается, я давно не практиковался, я все забыл… — пытался спастись, но куда там. Спутник девушки, до этого сидевший тенью за столом, тоже подал голос — да, пусть почитает, интересно.
Мередит принесла бумажную книгу («Ого, какая старинная! Ей не меньше ста лет, правда? Больше? Ну надо же!»).
И вот все смотрят на меня. Мередит одобрительно улыбается, кивает, пока я начинаю медленно выводить, слегка чирикая: «Взрослые никогда ничего не понимают сами, а для детей очень утомительно без конца им все объяснять и растолковывать»1.
Девушка захохотала, и я опустил уши. Мередит сказала, что такой громкий смех меня огорчает. Девушка извинилась: она вовсе не хотела меня обидеть, просто уж очень я забавный, и смеялась не со зла.
Я собирался спросить у Мередит, кто они такие и зачем пришли, как она позвала нас в гостиную, предупредила, что «все займет буквально пару минут».
Я заметил, что на столе, упакованная в коробки, была вся техника: тонкий серебристый планшет Мередит. Её ноутбук. Три гарнитуры. И мой Meowbook.
— Подожди, ты же не собираешься на самом деле… — сказал я, переводя взгляд с коробок на Мередит. Она подмигнула мне.
— Мы проверим, да? — спросил парень.
Мередит пожала плечами.
— Это мой компьютер, я на него заработал, ты… да ты что делаешь?! Я пожалуюсь на тебя в комитет! Ты нарушаешь трудовой договор!
— Ой, смешно фырчит! — хихикала девушка.
Мередит не смотрела на меня. Я соображал, что можно сделать. Наброситься на людей? Нет, это серьезное нарушение. Подраться с Мередит? Еще хуже. Поэтому я только стоял и смотрел, как незнакомцы шарятся внутри наших компьютеров.
— Я разлогинила тебя везде, — сказала Мередит, повернувшись на секунду ко мне.
— А вы все продаете, чтобы обновиться? — спросила девушка. У меня шерсть вздыбилась от её болтливости.
— Нет. Просто избавляемся от лишнего, — улыбнулась Мередит. — Нам не нужны компьютеры.
Девушка старалась больше не смотреть на Мередит.
— Странные экземпляры, — сказала она, когда наши компьютеры утащили.
Я не стал говорить ей, что самая странная тут — это она сама. Я вообще решил никогда с ней больше не разговаривать.
— Н-да, Жюль, как я и опасалась, уровень твоего интеллекта начал падать. Запомни: игры и прочие развлечения — это инструмент угнетения как для людей, так и для животных. Инструмент убийства времени, потому что в нашем обществе нет возможности провести его чуть получше, ну а что-то же делать надо.
Чтобы оставаться свободным существом, ты должен много всего знать. Я хочу подарить тебе свободу, Жюль, ясно? И нечего злиться. Если хочешь стать чем-то большим, чем компаньон-бездельник со ставкой полтора эфира за час, надо вырваться за пределы возможного. Вот ты и вырвешься. У нас теперь будет много свободного времени. Я продолжу учить тебя.
— Это у меня теперь много свободного времени, — все-таки ответил я Мередит. — А как твоя работа?
— Я уволилась.
— Что?! Почему?! Но на что мы теперь будем жить?
— Какой ты рациональный, а. — Она кулачками потерла мои щеки, я в ответ зашипел. — Ну прости, прости. Конечно, если я буду безработной, то мне надо подать заявление в социальный комитет и в этот ваш треклятый комитет по Равенству, и мне, как опекунше, оформят специальное пособие, ведь если я не смогу платить компаньону, комитет по Равенству тебя отберет… бла-бла-бла. Жюль, во-первых, у меня есть накопления, так что рыбок я тебе всегда куплю. А во-вторых, ты работаешь у меня неофициально. Вот так-то.
— Мередит. — Мне надоело, что она разговаривает со мной как с ребенком и все от меня скрывает. — Ты избавляешься от компьютеров. Ты уходишь с работы. Ты прячешь меня тут…
— Ничего подобного, я никогда не…
— Прячешь! Ты не разрешаешь выходит мне из дома! Что происходит, Мередит?
Она опустилась на колени рядом со мной и обняла меня.
— Жюль, даже у самых бессовестных людей в какой-то момент просыпается совесть. Я объясню все тебе потом, правда. Сейчас не время. А пока я возвращаю свой долг.
— Кому? Мне?
— Может, и тебе. Природе, Жюль. Всякой природе.
Я ничего не понял. И боюсь, что никогда не пойму. Может, то, что Мередит бросила меня в лесу, и есть её объяснение?
Ну а тогда она решила, что уроки чтения должны проходит каждый день. Подумав, она добавила к занятиям историю и рисование. Она сказала, что хочет сделать из меня человека эпохи Возрождения. Её, кажется, нисколько не смущало, что я — каракал, и человека из меня не слепить, как бы Мередит ни старалась.
- Цит. по Маленький принц / Антуан де Сент-Экзюпери [пер. с фр. Н. Галь]. — М.:Эксмо, 2015. С.8[↑]