С

Схватка

Время на прочтение: 3 мин.

Лис жалобно потявкивает, поднимая острую морду, и крутит ею по сторонам. Подруга не отзывается. Они двое суток уходили от наступавшего жара и остановились в подлеске, измотанные вконец. Между сосен вдали проглядывали коньки крыш и ощущалось людское хозяйство, грубо пахнущее скотиной и мерзко — собаками. Далеко позади осталась родная нора, тяжко отбитая у барсука — уютная, покрытая мягкими листьями, обустроенная хитроумным запасным ходом. И хотя желудок надрывно зудел, идти в деревню побоялись, решили отлежаться, набраться сил на случай засады. Бегло осмотрев место, они задремали, упав на ноющие лапы и пряча носы от идущей издали гари. Но скоро проснулись, снова чувствуя жар.

Ярко-рыжее пламя, ломающее хребты деревьев с жутким хрустом, шагало за ними, скрыв небо в клубах грязной сажи и оставляя после себя тлеющую серым дымом черноту, в которой мигали горячие угли. В отчаянии побежали и разминулись возле домов. Он юркнул меж досок забора и едва не сбил подпрыгнувшего от неожиданности кота. Тот сидел посреди двора и растерянно соображал, куда все подевались. Даже ненавистный пес — и тот словно сгинул, оставив лишь лязгающую железом цепь. Но лису нет дела до шипящего и вставшего дугою кота. Равнодушно глянув, он спешит к собачьей конуре. Возле нее опрокинута кастрюля с бурым варевом, и лис жадно хватает рассыпанную еду. Вкус терпкий, мясо вперемешку с землей и незнакомыми овощами, но нет сил перебирать, с идущего следом огненного вала все ближе падают свистящие головешки. Лис поднимает морду, вынюхивая любимую, но нос заполняет лишь горклый удушливый дым. Он снова и снова вдыхает, и ему кажется, откуда-то справа едва различимо тянет сухой травой и спасительной влагой. Если им суждено встретиться, то только выйдя к воде. 

Лис семенит дальше вдоль заборов покинутых домов. С пригорка в конце деревни уже видна по-летнему маловодная, но широкая река, обтекающая камни с ленивым спокойствием, удивительным, если вспомнить про стоящую до неба черноту. Он торопливо спускается и лакает прохладную воду, щурясь от удовольствия. С щенячьим задором резво прыгает по камням, проваливаясь в реку при неудачном прыжке, и, соскользнув с мокрого валуна, добирается до берега вплавь. И на той стороне долго отряхивает с редкой шерсти воду, пока не ловит манящий аромат. Лис бросается сквозь сухую траву и, едва вцепившись в жирный мясной кусок, слышит и даже чувствует мокрым хвостом чиркающий звук металла. Он пятится назад, тычет мордой по сторонам и вверх, пытается грызть железные прутья и рыть землю под ними, но везде упирается в загадочную преграду. Выхода нет, и если придёт огонь — его участь решена.

Но вместо огня утром пришел человек в высоких резиновых сапогах, с небольшой вертлявой собакой, охрипшей от лая. Лис скалился и злобно фыркал, пытаясь их напугать, но человек только пнул ловушку ногой, раскидал ломаные ветки и отнес ее в кузов. И уже вечером машина привезла их на станцию.

Клетки на притравочной станции стояли рядами, в них сидели и взрослые лисы, и молодые лисята, подобранные после пожара. Были в загородках и барсуки, надутые и тучные, словно медведи с узкими полосатыми мордами. За несколько дней лис начал привыкать к своему заключению, перестал суетливо метаться и большую часть времени лежал на опилках, набираясь сил. Но пасмурным утром, как раз перед кормежкой, двор стал наполняться хриплыми голосами людей и гулким лаем собак. 

И его первого бросили в туннель. 

Лис стоял в нем, словно вросший в землю, широко расставив лапы и наклонив голову. В туннеле держался теплый запах крови и тяжелый, удушливый запах схватки. Он сосредоточенно глядел в темноту, откуда вместе с тряской доносился заливистый лай. Пес приближался, и лис, прижав уши, оскалился, припал брюхом к полу и утробно заурчал, с похрюкиванием наполняя легкие воздухом, а кровь — адреналином. И через мгновение из темноты вынырнула слюнявая пасть, ищущая, куда уцепиться клыками. Собака кидалась рывками и с угрожающим лаем толкала его по туннелю. Но он понимал — заходить в тупик нельзя. В один из выпадов пес прикусил ему ухо и, крутя головой, начал трепать, почувствовав в пасти теплую кровь. Теперь лис хватал зубами воздух и наконец, извернувшись, поймал собачью лапу. Пес взвыл и пропустил новый бросок — лис мощно дернулся и вцепился в нос. Собака отчаянно завизжала и стала пятиться, волоча на себе повисшего зверя, но внезапно в тоннеле открылся люк и лиса вытащили на свет, разжимая палкой челюсти. 

— Тварь, нос Блэку оторвал. — Человек разъярённо трясет им, словно драной шапкой. — Убью падлу!

Лис в ответ хрипит окровавленной пастью и, изгибаясь, щелкает клыками, пытаясь вцепиться в руку, но снова оказывается в клетке. В тоннель, как в топку, кидают новое животное, где-то рядом ревут зажатые в углу барсуки, но в его глазах огонь тухнет, словно угли сгоревшего леса, и лис проваливается в темноту.

Он приходит в себя забинтованный, под тихий и приятный голос, напоминающий звук лесного ручья, и жалобно скулит. В одной руке женщины остроносый шприц, в другой кусок сахара. На столе между ветеринарных книг с фиолетовыми печатями, пузатых коричневых флаконов и надорванных упаковок — лист с неразборчивой записью: «Спасен волонтерами с притравочной станции “Лесное озеро”. Множество рваных ран. Разрыв уха, повреждение челюсти…»

После вялой борьбы и укола, под особо баюкающий голос-ручей, лиса охватывает тягучая дрема, и воспоминания несутся по кругу — треск древесных хребтов, подвизгивающее тявканье в пустоту и отчаянная схватка за жизнь. Но внезапно над рекой, полной прохлады, он слышит знакомый призыв и что есть сил бежит за ним по воде, визжа от восторга.

Доктор задумчиво смотрит на перебирающего воздух лапами лиса и дописывает в блокноте: «Жизнь вне опасности. Будет отвезен в лес после выздоровления». Минуту поколебавшись, она ставит вопросительный знак в конце предложения.

Метки