Не знаю, как всё повернулось бы, знай я заранее. Вряд ли я изменила бы что-то. До одури влюбилась — тут уж пиши пропало.
Помню, он прошептал: «У меня странная семейка. Но ты не бойся. Они за своих — горой. Всё отдадут. Всё…»
Я вышла за него не раздумывая. Предложила повременить со свадьбой, пока не кончится траур. Но Рон был настойчив: мы расписались в тот же день, как не стало деда. Дико было мешать семейное горе с нашим — таким личным и безграничным — счастьем. Наверное, так ему будет легче пережить потерю, — нашла я для себя объяснение странной спешки.
***
Мы часто собирались всей семьёй. Я расставляла девять старинных тарелок, любила их держать в руках. Подружилась и с его мамой, и сестрой, и даже неразговорчивой Матой — женой брата.
Поэтому и не подумала скрывать новость. Ворвалась запыхавшаяся, румяная, переполненная счастьем.
— Ты вся светишься! — улыбнулась его мама. — Есть повод?
— У нас будет ребёнок! — выпалила. И — провалилась в тишину комнаты.
Они смотрели так, будто я кого-то убила. Рон побледнел. Мата скривилась. Заира, сестра, сплюнула и выбежала. Кто-то смахнул вилку, и звон от её падения застрял в барабанных перепонках.
— Вот и правильно. — Трескучий голос бабушки. — Давно пора. Я готова. Да.
И Рон хватает меня за руку, тащит вон. За домом, между дровяным сараем и почерневшей от дождей стеной дома, шагает, не обращая внимания на ливень. Капли смешно срываются с его носа. Могу сконцентрироваться только на них.
— Не успел сказать! Не думал, что так скоро случится. Прости! — Глаза в глаза. — Понимаешь, нас всегда в семье должно быть девять. Не знаю, проклятие это или что. Но проверено многими поколениями.
Я вжималась в старые брёвна, отказывалась верить. А он всё говорил и говорил:
— Я смог жениться только потому, что неожиданно умер дед. Поэтому я так спешил. Смерть — единственная дверь в нашу семью. Мы бережём своих. У Заиры три аборта, Мату тоже недавно уговорили. Боимся за бабушку, хотим продлить её дни. А ты… Ты… Так вдруг сказала. Обратного пути нет. Слово произнесено — слово изменило реальность.
Он наконец остановился. Навис надо мной.
— Рон… Ты меня ненавидишь?
— Я? Я счастлив! — Робкая улыбка.
***
Это происходит день в день. Мой живот наполняется жизнью. Сила старой Кои уходит. Мои роды её убьют.
Брат Рона, Эрт, поехал в экспедицию. Всегда мечтал об опасностях. А теперь чувствует себя, словно купил самую дорогую страховку. Не он задействован в этом древнем и странном процессе. Так что можно ловить остроту жизни и быть недосягаемым для смерти.
Но.
Я проснулась на рассвете. Окно залил туман, и только месяц просунул сквозь него тонкие рожки. Мне снилось зеркало. Малыш отражался в нём в полный рост. А потом протянул ручонку. Взял за пухлые пальчики своё отражение. Второй шагнул к нам в комнату.
Старая Кои проводит теперь со мной много времени. Учит странному. Каким-то заговорам. Приметам. Сказала: сон, пришедший в начале тумана, всегда вещий.
Телефон Эрта вне зоны действия сети. Я не удивлена. Слово произнесено, его силу не остановить. И я не знаю, как сказать мужу, как признаться семье. Сегодня врач подтвердил: будет двойня.