16 сентября, птн.
Сегодня выдали мне эту тетрадку на нашей пятничной вечеринке. Пиши, сказала Аделаида, рефлексия тебе необходима. С усмешкой сказала, но с Аделаидой не поспоришь. Ну ладно, я не против, и правда, пора разобраться с некоторой бесхозностью моей жизни, а если честно, — с настоящим бардаком.
17 сентября, суб.
Целый день спала. Не надо было вчера так напиваться. Научись уже не вестись на их подколы, повзрослей уже, дурища! Но в самом деле все мои ровесники уже вкусили разного, даже Валька хромая, а она на два года меня младше, даже идиот Витюня хвастается двумя разами. Может, врет? Ну что со мной не так?
Вечером в куртке прямо на пижаму вывела Барбоса. Назад лифта жду, заходит — такой! Одет, как эталон хипстера, в кирпичные цвета, черная грива, благоухает шикарным мужским парфюмом. Шея — мечта, а не шея: не толстая, не тонкая, в ложбинке жилка бьётся, шарфиком прикрыта. Вспомнила весь свой бэкграунд, жду импульса, зову его даже, хотя практика этого не поддерживает. Но нет. Не смогла. Парфюм. И шарфик. И грива. Нет, не мое. Вышла на двенадцатом, ему выше.
Едва вошла, звонит Витюня:
— Аделаида Иванна просила узнать, начала ли ты вести записи?
— Начала, начала! Оставьте меня уже в покое!
Вторую фразу я произнесла, конечно, уже нажав на отбой.
18 сентября, вскр.
Не помню, отстаньте от меня!
19 сентября, пн.
11:30 — встреча с аналитиками, про метрики. Офис Пушкин, переговорка — Мгновенье.
12:15 — с разработчиками. Кто делает рефакторинг. В Пушкине, переговорка Проснись (от Мгновения — налево, через переход).
Смешно, конечно, что на работе я — большой начальник, а Витюня вот в миру таксует.
16:00 — собеседование на разработчика.
Программистка мне понравилась, дело знает, не плавает, в резюме не наврала. Кожа нежная, вены на просвет. Написала положительный отзыв.
20 сентября, вт.
Спала плохо. Под утро приснился тот, из лифта. Будто бы мы с ним едем в поезде, стоим у окошка, вагон качает. И тут я чувствую его! Импульс не спутать ни с чем. Поезд тормозит, я не удерживаюсь, носом утыкаюсь в шелк шарфа, зубы молниеносно смыкаются на синей жилке, и я просыпаюсь.
Проснулась вся в слюнях и со вкусом крови во рту. Кровь — моя, укусила себя за губу. Хорошо хоть слюни я еще не пускаю, Барбос все лицо мне облизал, зараза шерстяная.
От отчаяния впилась зубами себе в руку на сгибе локтя. Ничего, кроме стыда.
Читала рассылку: Аделаида пишет, что крутой мастер из Румынии приезжает, будет вести тренинги для наших. Пошла по ссылке, зарегилась на «first impulse and how to recognize it», оплатила.
В четверг, 21:00, Китай-Город, на всю ночь. Интересно.
14:30, с ребятами из машинного обучения, в Пушкине, переговорка Натали (3 эт. у лифта)
16:00 — обед с СТО, нижний ресторан, в Лермонтове
21 сентября, ср.
Утром позвонил Витюня и капнул последней каплей. Со своими идиотскими прибаутками рассказал, что совершил третий укус и его из джуниоров в миддлы переводят — в рассылке скоро будет новость.
Я решила — все! Я сделаю это СЕГОДНЯ! Это будет кто угодно, неважно.
У меня только одна встреча сегодня:
С Серегой из продаж в 13:30, в Маяковском, переговорка Близнецы-братья.
Я его давно знаю, мы с его женой Машкой на мехмате учились, в поход вместе когда-то ходили. Ну и отлично, неважно, какая разница.
Блиин, блиин!
Гребаный стыд.
Дописываю вечером, может, попустит и мне удастся заснуть.
Все не задалось сразу же.
Во-первых, эти уроды из отдела креативности опять поменяли названия переговорок. Ну как мне найти в сети переходов Маяковского то, что вчера было Близнецами-братьями?
Они хотят, чтобы мы не теряли тонуса, урроды! Опоздала на 20 минут, пока тупила с картой.
Ну, Серега — сама корректность, никаких претензий (еще бы, премия его отдела зависит от меня).
Села рядом, еле поместилась, он с каждым разом все толще, живот под столом. Смотрела в документы, а внутри готовилась, подхлестывая себя. Дура! Трусиха, тряпка! Давай! Импульса я не ждала, неоткуда было его ждать. Синяя полоска вены в ложбинке его плеча надвигалась на меня, заслоняя все вокруг, меня начало мутить, и я прыгнула.
В укусе главное — скорость. Молниеносность. При укусе партнер почти ничего не замечает. У него остается маленькое пятнышко на коже и смутное чувство, что он только что поделился с тобой чем-то очень важным. После правильно проведенного укуса между тобой и партнером устанавливается незримая связь. Взаимопонимание. Близость. Любовь. И это навсегда. Мы это еще на самых первых курсах проходили, сразу после перехода.
При укусе главное — импульс и уверенность. Ничего этого не было.
Мне показалось, что я прыгнула, но, оказывается, я просто качнулась вперед и уткнулась лицом в пухлое Серегино плечо. И тут он меня обнял. И крепко держа, так что я не могла вырваться, стал говорить, что понимает мои чувства и что я ему тоже давно нравлюсь, но Маша, она и так последнее время какая-то в воду опущенная, и он не хочет заставлять ее страдать, но может быть потом, в более подходящий момент, итд, итп.
Меня мутило, а потом еще долго рвало в дизайнерском сортире корпуса Маяковский.
И как мне теперь это забыть??
Кстати, новое название переговорки — Плевочки. Очень подходящее название, очень!
А Машку и правда что-то я давно не видела, что там с ней могло случиться?
22 сентября, чтв.
Осталась дома, отменила встречи, написала, что заболела, поработаю дома.
К вечеру вспомнила про тренинг, решила пойти. Может, научит чему мастер, ну и интересно на него посмотреть.
Румын оказался без этого нафталинного налета и фальшивой картонной театральности, клыков и прочего — обычный парень в джинсах, веселый, с хорошим английским.
Долго травил байки о своем опыте, о разных забавных случаях с партнерами. Как одному жизнь, можно сказать, спас укусом — оказалось, что тромбоциты у него были почти на нуле, вовремя уговорил анализ крови сдать, наплел, что по белкам глаз понял.
Потом мы сидели в кругу, пытались чувствовать импульс и пели хором мантру ом.
Не знаю, чего я там почувствовала, но скучно не было, это точно.
23 сентября, птн.
Утром позвонила Машке. Машка показалась мне какой-то совсем тухлой и отвечала странно. Я чертыхнулась, но поехала к ней. Подумала, что вдруг она про нашу с Серегой встречу узнала, так скажу ей, что убиваться из-за меня нечего.
Видок у Машки оказался еще тот — нечесаная, в какой-то футболке с дыркой на плече, взгляд потусторонний.
Когда ты ела? — спрашиваю. И ясно мне, что дня три назад, не меньше.
Ну, полезла я в холодильник, бросила на сковородку все, что было, сверху яйцом залила, положила ей. Чая налила, крепкого и сладкого. Она сидит, вилкой ковыряется, а потом, смотрю, глаза набухли слезами.
И тут, я даже не поняла, как это произошло. Как вихрь. И — слабый привкус крови на губах. И, разом, понимание. Это было удивительное чувство, какое-то оно, не знаю, древнее, что ли? Как будто мы с Машкой разные и в то же время — нет, как сообщающиеся сосуды или два цветка, растущие из одного корня.
Вернее, формально-то все проще, показатели всякие, лимфоциты, лейкоциты в норме у Машки, а ХГЧ повышен, беременность 4 недели. Отец — не Сергей, кто отец, мне тоже сразу стало ясно, просто увидела его. Но это все так, голые факты, почти не весящие ничего по сравнению с тем, что меня захлестнуло.
А у Машки слезы так и полились, футболку мочат, в тарелку капают, я ее обняла и тоже с ней немного поплакала, а потом мы с ней успокоились и стали все обсуждать по делу, как и положено подругам.
Вечером я шла на пятничную встречу наших и представляла, как впервые приведу с собой Машку. Это будет нескоро, пока еще она осознает изменения, да и у беременных все процессы гораздо дольше идут, но ведь будет же!
Я шла через сумерки осеннего города и думала: неужели у Витюни, и Вальки, и Аделаиды, и у румынского мастера и у всех остальных — это все бывает вот так, каждый раз? И душа так эластична и безразмерна, что может вместить такое снова и снова?
Да, у Машки, витамин Д на нижней границе нормы. Не забыть ей сказать, чтоб попринимала, ребенку полезно будет.