Олег купил дом и умер. Нужно было еще посадить деревья, вырастить детей, закончить монографию о Паустовском, но он успел только купить дом.
Если подумать, с его стороны это был странный, даже экстравагантный поступок. Когда сообщил Вере о приобретении дома, он добавил — мол, давно хотел, но откладывал, и вот теперь карантин форсировал решение. Так и сказал — «форсировал решение». Он знал намного больше слов, чем Вера, умел ими жонглировать и, собственно, за это она его и полюбила. Как низшее существо — высшее.
Если бы до эпидемии Вере сказали, что Олег способен на покупку дома, она бы не поверила. Собрание сочинений Генриха Бёлля — это он мог запросто, причем в букинистическом отделе за бешеные деньги. Пластинки тоскливых, никому не известных пианистов на берлинских распродажах — вполне. Ну в крайнем случае он мог купить демисезонное шерстяное пальто. И, как всегда, ошибался при этом с размером. «Обещай ничего не покупать без меня», — каждый раз просила Вера. «Я старше тебя на двадцать четыре года», — напоминал он, чтобы доказать свою самостоятельность.
Что касается домов, их всегда покупала, продавала, меняла, сдавала сама Вера. Она была хорошим агентом по недвижимости с солидной базой данных и приличным стажем. Клиенты любили Веру за легкий нрав и верный глаз. Она всегда близко сходилась с людьми, прежде чем предлагать им дома. Знала: то, что подойдет маленькой брюнетке, ни в коем случае нельзя предлагать полной блондинке.
Теперь она стояла перед домом, который купил Олег. Небольшой сруб из почерневших бревен угрюмо смотрел на нее мутноватыми стеклами в потрескавшихся рамах. «Постройка 1926 года. Ты только вслушайся в эту музыку — один, девять, два, шесть, — сказал тогда Олег, по-свойски протирая краешком ее хлопкового платья свои замутившиеся очки. — Это тебе не какая-нибудь бестолковая вилла. Это сад-дендрарий ученого-агронома Кицкого. Он жизнь положил, чтобы создать здесь рай».
Рай. Слов нет — рай. Вера окинула взглядом густые заросли крапивы и сныти, из которых удивленно (что мы здесь делаем?) торчали гигантская пихта, сизая елка и пышная аралия. Это из узнаваемого. Торчало еще что-то, но Вера в ботанике была не сильна. К тому же все деревья и кустарники были опутаны совершенно неожиданными для средней полосы лианами. И лианы эти окончательно сбивали с толку. «Ладно, справлюсь, — подумала Вера. — Не такое барахло продавала».
До приезда первого потенциального покупателя оставалось сорок минут. Вера села на ветхое деревянное крыльцо, предварительно расчистив его от назойливой растительности, и попыталась сосредоточиться. Что имелось из достоинств?
Самое главное — сад-дендрарий Кицкого был указан во всех путеводителях по этому провинциальному городку. То есть, с большой натяжкой эта усадьба была достопримечательностью. Можно, например, начать беседу с покупателем так: «Знаете ли вы, какие писатели, поэты, художники жили в этом городе? Только вслушайтесь в названия улиц, только вдумайтесь, какие люди ходили этими тропками…» А потом что? Допустим, клиент знает. Но как литературная слава этого городка может компенсировать отсутствие газа и воды на участке?
Это Олег мог запросто ради невзрачного памятника русской поэтессе ехать через всю Италию. Или впадал в депрессию, когда его студенты не могли на слух отличить прозу Бунина от прозы Набокова. Это Олег все превратности жизни встречал цитатами. И когда его забирали в больницу, неточно шутил: «Вот тебе ласточки… Вот тебе, Верочка, ласточки. Верь тут, что, кроме пепла…» Но другие же люди — просто люди.
Вера ойкнула и прихлопнула комара, присосавшегося к ее предплечью. Нет ни газа, ни воды, ни толкового забора. В доме — труха, плесень, сквозняки. В саду — джунгли. «Начни с замера и планирования участка, — советовал Олег, когда уже понял, что вряд ли сам примет в этом участие. — Пригласи фитопатологов и дендрологов. Пусть сделают обмер высот, диаметров стволов, проверят состояние крупномеров. Нужно понять, кто болен, кого спасать в первую очередь и как. Нужно описать каждый экземпляр. Это дорого, хлопотно, но стоит того. Даже если дерево покажется им совсем безнадежным, ты все-таки не торопись. Оно, может, сто лет росло. Нельзя же так сразу…»
«Может быть, я еще на фитнес сегодня успею?», — некстати подумала Вера и опять посмотрела на часы. — Если за час управлюсь здесь, два с половиной до Москвы, в девять я в фитнес-центре». До прихода клиента оставалось двадцать минут. Так… Еще раз. Из достоинств. Близость к живописной реке. Ну как близость? Полчаса пёхать. А если до пляжа — минут сорок. Ладно, пусть будет близость. Что еще можно наскрести? Рядом с домом — остановка. Сомнительное достоинство, если учесть, что за ней, судя по мусору, постоянно устраиваются пьянки. Опять же — дачники всегда на машинах. Зачем нужна эта остановка? Ну, допустим, остановка. Магазины, кафе, музеи — в шаговой доступности. Прекрасно. Но что толку, если на участке нет туалета?
В туалет, кстати, хочется. Но не лезть же в лианы, не маленькая. Как же этот Кицкий справлялся, интересно? Культурный же был человек. Вон сколько книг после себя оставил. А еще фотоальбомы, письма, записи в блокнотах, документы, исследования… «Все сбереги и сделай музей», — сказал Олег. Вот так просто. Сбереги и сделай музей. А пи́сать где?
Господи, блин! И хоть бы Олег спросил ее о порядке цен, о подмосковных оазисах, о тенденциях рынка загородного жилья… Разве не отговорила бы она его? Разве не предложила бы сто тысяч прекрасных вариантов? Разве не нашли бы они что-то более подходящее?
Вера протянула руку, чтобы погладить невесть откуда взявшегося рыжего кота, доверчиво прислонившего свой бок к ее слегка загорелой ноге. И как же гадко звучат в голове эти слова: «Разве я не отговорила бы?», «Разве я не предложила бы?», «Разве не нашли бы…» Скучно, глупо, по-бабьи. Именно этими словами мать упрекала Веру после их с Олегом скорой, почему-то вдруг секретной свадьбы («А давай всех удивим», — предложил Олег). «Старый он какой-то, твой муж. Безнадежно все это, — сказала тогда мать. «Права я была, а ты меня не слушала», — добавила она на похоронах.
Вера отстранила кота, встала с крыльца и еще раз посмотрела на дом. Потом достала мобильник и быстро набрала: «Извините. Осмотр третьего варианта отменяется. Дом снят с продажи».