Тетя Катя мне, конечно, никакая не тетя. А просто соседка — их с мужем огород граничил с нашим, то есть бабушки и дедушки. Мужа ее, дядю Колю, все называли Завхоз, такая была у него должность при совхозе. А тетю Катю потому называли Завхозова.
— Кто это там заходил?
— Да это теть Катя Завхозова.
Тетя Катя частенько забегала проведать мою лежачую бабушку, рассказывала новости, от чая всегда отказывалась.
Очень худенькая, изборожденное морщинами лицо с заостренными чертами, добрые, слезящиеся от старости глаза. Сколько ее помню, она всегда улыбалась — тихой, иногда немного грустной улыбкой. Одевалась она как все бабушки в деревне: юбка, кофта, передник, чулки в рубчик или, если прохладно, гамаши, на голове платочек, на ногах галоши.
Муж ее, Завхоз, напротив, был крепким и громким, особенно когда поддаст, а это случалось с ним часто. Фуфайка, картуз, мясистый нос на красноватом лице. В хорошие дни он весь излучал добродушие и угощал нас, детей, яблоками. Но бывали и дни плохие, когда крик его и ругань были слышны даже на нашем дворе. Сдается мне, тяжко тогда приходилось тете Кате, хотя, она никогда не жаловалась.
— Как дела, теть Кать?
— Да ничаво. У Русский Брод завтрева поеду.
— На рынок?
— Да не, у больницу.
Уже несколько дней тетю Катю мучила боль в грудной клетке, порой и вздохнуть было тяжело.
— Теть Кать, а что ж такое?
— Да упала…
В поселке больницу оптимизировали, то есть закрыли. Остался только дом престарелых, где жили одинокие беспомощные старики. Теперь, чтобы получить медицинскую помощь, нужно ехать в райцентр — час езды на автобусе. Чтобы успеть на автобус, встать надо пораньше: управиться по хозяйству, а потом еще километра три до остановки, с бугра на бугор, опять под горку, через мостик, и опять в гору через лесок, а там и Центральная усадьба, уже по прямой дороге до остановки. Автобус уходит ровно в семь и ждать не будет.
— Теть Кать, ну как, сходила к врачу?
— Да сходила. Сказал к хирурху идти. Таперь у среду поеду.
Больница открывается в восемь. С автобуса к началу приема никак не успеть. Пока дойдешь — там уже очередь. Тетя Катя просидела в очереди. Когда наконец попала к терапевту, тот отправил ее к хирургу. Там тоже очередь, но снова ждать нет никакой возможности — обратный автобус ровно в час, и другого сегодня не будет.
Транспортное сообщение с поселком тоже оптимизировали. Если раньше автобусы ходили по такому же расписанию, но каждый день, то теперь по будням только в понедельник, среду и пятницу, ну и на выходных. Но в выходные больница закрыта.
— Теть Кать, ну что, попала к хирургу?
— А как же, попала. Сказал, на рянхен идти. У пятницу поеду.
В пятницу рентген показал, что у тети Кати сломаны два ребра.
Когда Завхоз умер, тетя Катя перестала падать и ломать ребра, но жить одной стало слишком тяжело. Она оставила свой дом, в котором прожила почти всю жизнь, и перебралась на Центральную усадьбу, в дом престарелых.
Поговаривают, дом престарелых тоже собираются оптимизировать.