Ольги не стало полтора года назад. Как бы ей была любопытна эта история с пандемией. Она свято верила, что человечество само себя погубит и расстраивалась, когда на последних минутах фильма-апокалипсиса герою удавалось всех спасти. «Жаль, — говорила она, — это могло бы стать новым витком развития человечества». Посмеиваясь, просила об этом никому не рассказывать. Сергей же находил ее взгляд на мир и отношение к жизни удивительными.
В середине марта половину конторы уже перевели на удаленную работу. Сергей упорствовал и приезжал в офис, пока не выдержал начальник:
— Сергей Витальевич… Вам шестьдесят один. Хронические заболевания есть?
— Бронхит. И гипертония там, по мелочи…
— Прошу, оставайтесь дома. К чему это… геройство, ну.
Он послушался. А затем колпаком карантина накрыло всю страну.
Когда в один момент из магазинов пропала туалетная бумага, тушенка и гречка, а он стал обеспокоено следить за каждым новым репортажем, у Сергея от нервов подскочило давление. Что его ждет?
В лучшем случае он не заболеет. В худшем — встретится с Ольгой на том свете.
И тот и другой вариант Сергея вполне устроил.
Он перестал смотреть новости, потом и вовсе выдернул штепсель телевизора из розетки.
Оставаться дома было странно. Но не потому, что давили стены и не было прежней свободы. Замкнутые пространства его не пугали: в молодости он служил водолазом, и в барокамере случалось проводить больше суток. До карантина Сергею казалось, что за полтора года он примирился со своей потерей. Однако, когда остался наедине с собой, оказалось, без Ольги жизнь потеряла былой вкус.
Все чаще было слышно соседей. Они ругались, у них выли собаки и рыдали дети, кто-то пьяный пел песни под гитару, у кого-то сдавленно бормотал телевизор. Все это было и до карантина. Вечерами или на выходных — точечно прорывалось из-за спрятанных за квартирными дверями маленьких миров.
Но теперь казалось, что в доме картонные стены.
Сергей подумал, что непременно дойдет до аптеки и купит беруши.
По ночам ему снились корабль и волны. Льдины. На них длиннолапые фигурки чаек. Сколько я уже в море? Кажется, целую вечность. А земля… Ее словно не было.
Ночью его разбудил тихий стук. Нахмурившись, Сергей стал вслушиваться. Да, определенно: три коротких, три длинных, три коротких.
Кто-то за стеной подавал сигнал бедствия.
В детстве Сергей занимался в кружке юных радиолюбителей. Увлекся радиоспортом, неплохо освоил азбуку Морзе. И даже занял второе место на районных соревнованиях.
Включив лампу, Сергей пошарил в столе в поисках блокнота и стал вспоминать морзянку нараспев. Вооружившись небольшой статуэткой с плоским дном, Сергей ответил: прием.
Сел чуть прильнув к стене и стал слушать. Точки, тире, тире и точки.
«Помогите. Мне страшно».
Так он познакомился с Лешей.
Леше было одиннадцать, и он жил в соседнем подъезде. Следующие пару недель стена, по которой примыкали их комнаты, стала основным средством связи.
На карантине он был с мамой вдвоем, а их отношения он назвал «скорее сложными». Она родила сына в девятнадцать и говорила, что это сломало ей жизнь.
Она всегда была рядом, когда он звонил по телефону. Контролировала его переписку. Искала повода сорваться. И всякий раз находила. Хотя Леша старался даже звуком не напоминать о себе. А с недавних пор она стала выпивать. На днях требовала у сына сказать, что он ее любит. На Сережин отказ назвала его «маленькой дрянью» и что «она ненавидит его больше». Он стал прятать от нее бутылки, что-то сливал в раковину.
Сегодня она обнаружила пропажу и рассвирепела так, что ударила его. Конечно, после этого плакала и просила прощения. Теперь ее тошнит в туалете.
«Жаль, школу закрыли. Раньше было проще».
Чаще Леша выходил на связь после одиннадцати. К этому времени Сергей уже сидел на кровати и ждал позывных.
«Как день?»
«Норм, ходили в аптеку. Она грустная. Не спит, ходит по квартире».
Затем послышался крик, сначала женский, потом более высокий — Лешин. Чей-то плач, не разобрать, хотя Сергей и прильнул ухом к стене. Отзвуки голосов и какая-то неясная возня. Затем звук, как если бы от стены отодвигали нечто тяжелое. Или придвигали. Непонятно.
Больше Леша на связь не выходил.
Следующим утром, вычислив номер квартиры, Сергей набрал в отделение полиции с жалобой на «жестокое обращение».
— А вы кто?
— Сосед.
В трубке помолчали, вздохнули и сказали, что у них и так полно работы.
Тогда Сергей задумал прорваться.
Он подкараулил, когда из подъезда вышла девушка, и проскользнул внутрь. Поднялся на восьмой этаж и вдавил кнопку дверного звонка. Руки немного потряхивало. Он сделал глубокий вдох, чтобы сразу начать говорить. Что именно — точно не знал. «Прекратите издеваться над сыном»? Шорохи и движение за дверью. Но потом все стихло.
Ему так и не открыли.
Вечером Сергей долго отстукивал Лешино имя. Вслушивался в звуки за стеной.
Сон не шел, Сергей ворочался, отчего простыня под ним сбилась складками.
«Оля, Оля, милая, если ты на небесах, попроси Господа, чтобы это закончилось скорее. Не за себя прошу».
Той ночью было тихо. Дом молчал.