Осенью двоечник Женя занес в школу сотки. Двоечник Женя обрисовал правила: у тебя одна и у меня одна, чтобы выиграть, нужно сложить их в стопочку между большим и указательным и ударить. Сколько перевернулось, столько — твои. Жениных соток было немного, штук двадцать плотных картонных кружочков с цветными принтами героев комиксов и мультфильмов, но вполне достаточно, чтобы посеять смуту в коллективном сознании, перевернуть наше школьное общество. Поначалу соток нигде не водилось, это было редкое карго даже в Москве, но торговцы почуяли спрос и дали свое предложение. Кружочки наводнили палатки и переходы, будки с мороженым, кассы у супермаркетов. Они клались в чипсы, обменивались на крышки от колы, выклянчивались у родителей, выслуживались у бабушек с дедушками примерным поведением и любовью.
Я был непопулярный мальчик, и в жизни меня ничто не влекло. Беспристрастность моя не имела пределов, попытки взрослых заинтересовать меня хоть в чем-то кончились три класса назад. У меня не было друзей, меня не волновали книги. Компьютерные игры? Оставьте. Я просто ходил в школу и приходил из нее, лежал на диване и апатично глядел в телевизор, не то чтоб прилежно, но и без давления сверху делал уроки. Я не был хорош ни в чем. И вот, сотки. Меня подтолкнули в центр круга. У меня получилось. У меня получилось снова. У меня, как выяснилось, получалось всегда и везде — на подоконнике, на ламинированном полу, на перилах, я везде давал жару задиристым старшакам и назойливой мелюзге. Когда я бил — я знал свою силу удара, видел градус наклона, я был маленьким богом, рожденным повелевать картоном.
А сотки стали манией поколения, валютой и способом её добычи одновременно. На сотки можно было обменять еду в столовой, мелкую технику, услуги. У меня сделалось столько картонных кружков, что ко мне начали ходить учителя, завуч и директор. Они узнавали настроения учеников, советовались, как лучше устроить расписание, не будет ли лишним субботний урок. Физрук был моим человеком, я давал ему списки тех, кого следовало освободить от занятий. Буфетчица была моим человеком, я диктовал ей меню и какой обед для кого приберечь. Я влиял на результаты контрольных и на постановку оценок.
Я думал, так будет всегда. Но вот проходит слава мирская, и никто даже не запрещал, не диктовал сверху, всем было плевать на серый, азартный характер игры, просто раз — и после следующих летних каникул двоечник Женя принес в школу новый мобильный телефон. И на телефоне были новые крутые игры. Всем стало плевать на сотки. Я остался наедине с грудой коробок, полных девальвированного цветного картона. Я кончил школу, потом институт, устроился на кое-какую работу. Я пытал себя многими видами спорта, участвовал в турнирах по покеру, искал счастья в одноруких бандитах, оставлял зарплаты в рулетке. Но ни то, ни другое, ни третье не помогало, ни в чем я больше так не был хорош, не достигал предела, не чувствовал себя маленьким богом. Верните сотки.