Анечка перебралась в город, когда поступила в институт на бухгалтера. С тех пор девять лет жила на окраине в купленной родителями однушке. Окраина за это время облагородилась и даже слегка продвинулась к центру. Город развивался, окружающие поля застраивались. Муж у Ани был человек приличный, всё книжками интересовался, только жилья своего не имел. Детей за пять лет они не родили.
В то утро Анечка, как обычно, встала на двадцать минут раньше Сергея, приготовила ему завтрак, а сама обошлась чашкой крепкого черного чая, потому что опять сидела на диете, всё стремилась к городской худобе.
Поставив перед мужем тарелку с пышным омлетом, Анечка заговорила:
— Серёжа, ну почему ты не хочешь завести щенка?
— Я уже сказал, никаких щенков, котят и прочих хомячков.
— Но почему? Ты только представь: сидишь вечером, на душе паршиво, а он подойдёт, ткнётся в ногу мокрым носом и посмотрит так, будто ты самое прекрасное существо на свете, и сразу жить легче.
— Ань, ну не разводи сопли. Собака — это пакетное предложение, куда входят грязь, клещи, расходы. Будешь всю зарплату спускать на лечение да на корм и ныть, чтобы я устроился на «нормальную» работу. Писателю нужны тишина и свобода. Никаких животных или, там, детей. Закрыли тему.
Анечка вздохнула, встала из-за стола, не допив чай, и принялась собираться на работу. Когда вышла из подъезда, то обнаружила на асфальте огромные лужи, посмотрела на свои замшевые туфли, потом на часы и пошла на остановку, перепрыгивая с бордюра на бордюр, с одного подсохшего участка на другой и стараясь не наступать на улиток, хотя к вечеру большинство из них всё равно передавят.
На узкой дорожке она уткнулась в спину грузной тётке. Та ругалась с кем-то по телефону, размахивала руками и не давала себя обойти.
Вместе подошли к дороге, где три месяца назад установили светофор «по требованию». Тётка ткнула пальцем в кнопку на столбе и, не дожидаясь зелёного света, шагнула на зебру. Резиновый сапог по щиколотку ушел в серую лужу. Анечка нахмурилась, снова глядя на свои замшевые туфли. Тут её с ног до головы окатило водой. На несколько секунд она застыла, едва успев зажмуриться, а когда открыла глаза, перед ней был пустой пешеходный переход. Анечка охнула и попятилась. Где-то неподалёку закричали люди.
— Скорую! Боже, вызовите скорую!
— Пощупайте пульс.
— Какой там пульс? Вы её видели?
Метрах в двадцати правее стоял красный автобус, к которому стягивался народ. А совсем рядом с Анечкой, под деревом, трещал мобильник. Она ступила в размокшую траву, больше не заботясь о туфлях, подняла аппарат и поднесла к уху.
— Надя? Что у тебя происходит? Почему ты молчишь? Что за шум? Надя! — надрывался хрипловатый бас.
— Надя не может ответить. Она умерла, — проговорила Аня, бросила телефон обратно под дерево, а себе под нос добавила: — и я тоже… умру.
Анечка вздрогнула, когда запищал светофор, только теперь переключившийся на зелёный. Она зашлёпала по лужам на другую сторону улицы, добрела до остановки и села на скамейку. Подошёл семнадцатый автобус. Анечка увидела, что он красный, и не поехала. Дождалась сорок первого, жёлтого, устроилась у окна и всю дорогу глазела на пролетавшие мимо жилые дома, магазины, детские площадки.
Опершись левой рукой на соседнее сиденье, она что-то нащупала. Взяла двумя пальцами и поднесла к лицу круглую зелёную резинку, какими на рынке сматывают пучки зелени. Аня сжала один конец, оттянула другой и отпустила. Резинка щёлкнула по коже. Анечка надела её на левое запястье и несколько раз подряд оттянула и отпустила. Лишь на седьмой-восьмой раз слегка поморщилась и прошептала: «Я тоже умру».
До работы оставалось четыре остановки, когда Анин взгляд выловил из визуального потока вывеску «Центральный рынок». Большая торговая площадка вмещала и продуктовый рынок, и вещевой, и хозяйственный, и даже птичий. Анечка трижды щёлкнула резинкой по запястью, вскочила с места и шмыгнула в закрывающиеся двери. Она быстро отыскала зал с животными. Его легко было найти хотя бы по запаху. Похоже, санэпидемстанция давно туда не заглядывала.
Анечка шла мимо клеток со смирными кроликами, суетливыми курами и крикливыми яркими попугайчиками, мимо корзинок с беспородными котятами, мимо коз, привязанных к металлической лавке, и остановилась у выцветшего детского манежика, на дне которого копошились косолапые длинноухие щенки.
— Почём? — спросила Аня.
Румяная женщина с веселыми глазами беззастенчиво разглядывала Анину мокрую одежду и лицо в грязных разводах.
— Три тыщи. Русский спаниель, чистопородный. Вы не смотрите, что дёшево. Мне просто возиться с ними лень. Восемь кутят родила, вот пятеро осталось. Только бы с рук сбыть.
Продавщица достала телефон и ткнула Ане в лицо.
— Это их мамаша и папаша. У нас во дворе снимали.
Анечка нагнулась и потрепала по голове серого с черными ушами щенка. Тот кувыркнулся на бок и повалил своего беломордого собрата.
— Им по два с половиной месяца. Проглистованы, вакцинированы, хвосты купированы. Вы мальчика хотите или девочку?
Анечка подняла черноухого щенка и поднесла к лицу. Малыш завилял обрубком хвоста и всем своим тельцем.
— Вот этого хочу.
— Мальчика, значит. Три тыщи.
Продавщица выдала в придачу картонную коробку, тряпку с «маминым запахом» и подсказала, где купить предметы первой необходимости.
Спустя полчаса Анечка уже ехала домой в такси. В сумочке завибрировал телефон, Аня достала его и увидела на экране имя начальника. Нерешительной рукой она отложила аппарат, а тот продолжал вибрировать, скользя по обивке заднего сиденья. Обнимая коробку обеими руками, Аня принялась щёлкать резинкой по запястью. Когда через минуту телефон снова подал сигнал, она уверенно взяла трубку и сказала:
— Андрей Иванович, я увольняюсь.
Ещё десятью минутами позже Анечка вошла в квартиру, поставила ценный груз у порога и проговорила: «Вот мы и дома, Марсель», — а подняв глаза, обнаружила в дверном проеме Сергея. Тот совершенно по-рыбьи хватал воздух ртом.
— Аня, какого чёрта?
— Познакомься, Серёжа, это Марсель.
— Ты… ты с ума сошла? Мы же два часа назад обо всём договорились.
Аня встала, отвела руки назад и щелкнула резинкой по запястью.
— Моя собака останется здесь.
— Это ни в какие ворота! Меня вообще никто не спрашивает?
— Ты можешь высказаться, если хочешь.
Сергей схватился за голову, словно намеревался рвать на себе волосы.
— Высказаться? Я сейчас выскажусь! — Он уже откровенно кричал, срываясь на визг. — Если эта псина не исчезнет сейчас же, уйду я!
— Хорошо, — спокойно сказала Аня, взяла щенка и прошла на кухню.
— Что «хорошо»?
— Уходи, если хочешь.
Сергей метнулся в комнату и рванул джинсы со спинки стула.
Тем временем Анечка вскрывала пачку с кормом. Марсель сидел на полу и обнюхивал её ногу. Миска с щенячьим лакомством опустилась перед ним в тот момент, когда входная дверь с грохотом захлопнулась.
Сергей вернулся в третьем часу ночи. Он молча лег на самый край кровати и прокрутился до утра, то и дело рискуя свалиться на пол. Щенок, непривычный к новому месту, скулил. Анечка несколько раз вставала к нему, брала на руки, гладила, но неизменно возвращала на новенькую собачью подушку, любовно устланную тряпочкой с «маминым запахом».
Поднялась по будильнику. Вошедший на кухню Сергей застал её за поеданием сырников с мёдом. Вторая порция остывала на его тарелке.
— Ты уже не худеешь? Какая муха тебя вчера укусила?
— У меня на глазах автобус женщину сбил. Насмерть.
— Господи! Чего ж ты не сказала?
Сергей раскрыл объятия, Анечка подошла и уткнулась лбом ему в грудь. Какое-то время они простояли, легонько покачиваясь из стороны в сторону.
— Слушай, это, конечно, шок. Тут не то что собаку купить, всяких глупостей натворить можно. Расскажешь, где брала, я сам его верну.
Аня отстранилась и села на стул. Опустив руки между колен, она щелкнула зеленой резинкой.
— Я Марселя не отдам.
— Ну брось.
— Он останется, Серёжа.
— А мне теперь смотреть за твоим псом?
— Я сама буду за ним смотреть.
— А работа?
— Я вчера уволилась.
— Ты больная? На что мы будем жить?
— Давай вместе подумаем.
— Значит, всё сама решила, да?
— Я возьму несколько маленьких фирм, буду работать на дому. Ты можешь поискать копирайтерские проекты.
— Ты меня разлюбила? У тебя кто-то есть?
— Нет.
— Тогда зачем ты рушишь мою жизнь? Как я теперь должен писать?
— Один может работать в комнате, другой — на кухне.
— Да это же бред полный!
— Серёжа, я тебя люблю, но я не готова положить свою жизнь на твою книгу.
Не найдя что ответить, Сергей вылетел из кухни. Аня доела сырники, вызвала такси и поехала с Марселем к ветеринару. Их принял немолодой, приятный мужчина с мягким голосом. Пока он осматривал щенка, Анечка спросила:
— А где вы учились на ветеринара?
— В нашей сельхозакадемии. Вам диплом показать?
— Нет, я не в том смысле. Хотела спросить, там заочное отделение есть?
— Сейчас, кажется, очно-заочное открыли. А что?
— Я с детства мечтала животных лечить.
— Девушка, зачем вам это нужно? Сидите себе на чистой офисной работе. Кусачая братия только в детстве вызывает романтические чувства.
— Вы в точности как мой папа говорите. А сами чего ж в офис не пошли?
— Дурак был молодой. А теперь что уж? Поздно менять курс.
— Зато мне ещё не поздно.
Когда щенок с новоиспеченной хозяйкой вернулись домой, их встретила полная тишина. Обойдя свои владения по периметру, Анечка недосчиталась большого чемодана, компьютера и мужа. Она вымыла щенку лапы, уложила малыша на подушку и села плакать, пощёлкивая резинкой.
Вечером она провела полную финансовую ревизию. Работа у неё и правда была хорошая, а жизнь достаточно скромная, поэтому на счету скопились кое-какие деньги. Анечка заказала в интернет-магазине новый компьютер, который доставили на следующий день. Тогда она принялась развешивать объявления об услугах бухгалтера в соцсетях и на городских форумах. А ещё позвонила в приёмную комиссию сельскохозяйственной академии узнать об условиях обучения и поступления.
За семь лет маленький Марсель превратился в красивого поджарого пса. На удивление, он и правда оказался русским спаниелем без очевидных примесей. Анечка не давала любимцу спуска, каждый день гоняла по два часа, благо жила в двух шагах от леса. Ежедневные нагрузки пошли на пользу не только собаке, но и хозяйке. Необходимость контролировать вес отпала сама собой.
Очередным майским утром она начинала прием точно по графику, но в коридоре уже собралась небольшая очередь. В дверь вошла белокурая девочка лет пяти с кроликом на руках, а за ней высокий мужчина с окладистой бородой.
Аня присела на корточки и спросила:
— Кто тут у нас?
— Это Герда, — пролепетала девчушка, — у неё животик болит.
— Ну, давай её сюда, посмотрим.
Анечка взяла кролика, распрямилась и встретилась глазами с бородатым мужчиной.
— Серёжа?
— Аня?
— Твои, что ли? — Анечка указала взглядом на девочку и кролика.
Сергей смущённо кивнул.
— Вот это зоопарк ты развёл, — улыбнулась Аня.
Сергей засмеялся и пожал плечами.
— А роман-то дописал?
— Да-а. Оказалось полное… — Сергей осекся и посмотрел на дочь. — Ерунда, в общем, вышла.
— Тебе идёт борода. Солидный такой.
— Я снова в продажи подался. И, ты знаешь, у меня неплохо пошло. Поставляю оборудование для баров и ресторанов. Дом построил, мы с женой второго ждём.
— Хорошо, — продолжала улыбаться Аня.
— А ты как? Замужем?
— Да, за полицейским-кинологом, представляешь.
— Только не говори, что ты его собаку после пулевого ранения спасала. Мыльная опера какая-то.
Аня расхохоталась.
— Нет. Мы на прогулке познакомились. Банальная встреча двух собачников и никакого криминала.
Сергей и Аня помолчали, глядя друг другу в глаза, пока не завозился кролик.
— Ну что, где тут наш больной живот? Будем щупать.
Анечка опустила пушистого пациента на ветеринарный стол и принялась за дело. Из-под белого рукава на левом запястье показалась тонкая зеленая резинка.
Рецензия критика Варвары Глебовой:
«Хороший светлый рассказ о том, как меняют нелюбимую жизнь на любимую, как ищут и находят себя, свое призвание, свою радость жизни — как учатся слушать свои желания. Очень хорош лейтмотив резинки на запястье: эта мимолетная боль заставляет героиню вспоминать, кто она и чего хочет, это как пробуждение от привычного быта, от рутинного болота. Конечно, есть некоторая банальность в историях о том, как человек меняет «приличную», денежную, но скучную работу на какое-то романтическое увлечение, на близость к природе. Однако прелесть в деталях: длинноухий щенок, уставший от жизни ветеринар, крепкий чай по утрам — все это создает ощущение достоверности, и история срабатывает, несмотря на узнаваемость ходов.
Мое замечание касается финальной сцены: уж больно не похож счастливый бородач с дочкой и кроликом на того скучного, нудного, эгоистичного типа, каким вначале был муж героини. В этой перемене видится что-то искусственное, даже слащавое, будто автору уж очень хочется сделать хеппи-энд для всех.»
Рецензия писателя Наталии Ким:
«Автор поставил себе сложную задачу, начиная с композиции и заканчивая рисунком характера героини, образ которой получился убедительным и объёмным. Голос рассказчика — уверенный, внятный, его образ чёткий, интересный, выраженный. Очень здорово, что рассказ не оборван на том месте, где Аня стала узнавать что-то про ветеринарные курсы, у меня прям сердце зашлось — как, думаю, неужели всё!.. Но нет, получился настоящий полноценный и, главное, интересный рассказ.»