Елизавета — женщина слегка за сорок, с густыми красивыми волосами, громким голосом и умением эффектно появляться в жизни людей. Конечно, ей радуются, как неожиданному солнцу в дождливый день, которое появляется, затмевает все вокруг к чертовой матери и уходит. В закат. А ты еще долго смотришь и думаешь: «Фух!»
Елизавета крайне социально активный человек. У нее куча подписчиков, друзей, коллег и бывших. Есть нынешний, но на грани исчезновения, практически полутень. И несмотря на это, нынешний цепляется за ее «лучи» всеми конечностями. А она хладнокровно отцепляет их от себя. По одному пальцу в месяц. Все-таки не все пальцы плохи, а некоторые даже очень!
Так вот, мир Елизаветы включает в себя не только реальное окружение, но и виртуальное, например, приятных собеседников из интеллектуального пространства соцсетей. Там жизнь кипит. Она читает актуальные статьи и новости, заходит на страницы интересных личностей, лайкает красивые фотографии и смешные видео. Судя по рекомендациям, её умиляют животные, вдохновляют театральные новинки, интересуют яхты с капитанами, ну и, само собой, результаты тестов про «когда вы выйдете замуж» и «кем вы были в прошлой жизни».
В мессенджеры стучатся мужчины всех возрастов и национальностей. От молодых таджикских фотографов, которым негде жить в России, до испанских художников, которым хотелось бы организовать выставку в Петербурге. Грузинские министры приглашают на дегустацию терпких вин в Тбилиси, а маги-тарологи в третьем поколении зовут к себе в деревню, так как она, Елизавета, очень подходит для совместного проживания на двенадцати сотках и прямо сейчас лежит на их жизненном пути в красивом, я так понимаю, белье.
А Елизавета человек щедрый. Она с удовольствием делится всем своим словарным запасом, он у нее ого-го, все-таки девочка воспитывалась в интеллигентной семье, где книги стояли даже в кухонном шкафу вместо посуды. Легко поддерживала любую тему, не гнушаясь иностранными речевыми оборотами, ибо гугл-переводчик в помощь.
Однажды к ней «постучался» человек по имени Майкл. Ну, как однажды? Два месяца назад. Лиза краем глаза заметила одно непрочитанное сообщение, поискала, покрутила колесико вниз и нашла. Этот Майкл из Америки написал «Привет» и «Как дела»? И смотрит такой на нее своими голубыми глазами. И улыбается американскими улыбками с фотографий. А Елизавета замерла, рассматривая незнакомца и его страницу. Уж такой он хорошенький, что мысли спутались, а чувства забродили.
«Hi!» и «Everything is good» — написала Лиза, а он позвонил.
Сначала словесный поток Елизаветы проходил через фильтрацию и обдумывание каждого слова, чтобы донести ту мысль, которую надо, а не как обычно. А потом речи начали литься сами с собой, русские слова смешивались с английскими, а между ними были слова промежуточные, они сопровождались мимикой, жестами и нечленораздельными звуками.
Элизабет, как называл ее Майкл, открывала закулисные тайны женщин из России. Миша, как называла его Елизавета, демонстрировал в свои тридцать шесть годков миллионы долларов в виде большого красивого дома с бассейном и полем для гольфа, личного спортивного кара для гонок, целого гаража дорогих автомобилей и искреннего интереса к Элизабет. Она его волновала и трогала, непонятно, за какую струну и на каком основании, но он, как истинно влюбленный мужчина, проявлял внимание, заботу и сердечный трепет.
Вся их жизнь сосредоточилась на двух временных отрезках, когда один еще не уснул, а второй уже проснулся, и наоборот. Это было время, которое принадлежало только им. Элизабет и Миша влюбились.
Через четыре месяца Майкл засобирался в Петербург. Обсуждались достопримечательности, гостиницы и дни. Но неожиданно они заспорили. Сейчас уже не вспомнить, что послужило причиной перехода от Эрмитажа к этой теме, но Майкл вдруг заявил: «Говоря человеку правду, вы, русские, поступаете нетолерантно!»
— В смысле! — удивилась Лиза. — То есть если я буду человеку врать, то я буду толерантной, по-твоему? Ты сам-то понимаешь, что говоришь?
— Вы не считаетесь с чувствами других людей. Вы раните и наносите боль своей никому не нужной правдой, — горячился Майкл.
— Тогда для чего существует правда? — возмутилась Лиза — Разве не для того, чтобы быть честными друг с другом? Разве мы ждем, что другой человек будет врать, боясь ранить? Тогда лучше пусть причинит боль, вместо того чтобы лить мед в мои уши, а заодно и в свои. Так у меня будет над чем задуматься. А когда правда откроется, мы что, прикроемся красивым словом? Ты так видишь отношения?
— Не могу с тобой больше разговаривать. Пока, Элизабет!
Таким был их последний разговор. На следующий день Майкл холодно откланялся сообщением, в котором написал, что оставляет свою возлюбленную другим мужчинам и желает ей всего хорошего.
Сначала Елизавета решила, что он обиделся и надо подождать, пока перебесится. Потом — что он одумается и позвонит с извинениями. Потом — что происходящее выглядит как ерунда какая-то! Но его молчание, которое уже длилось больше двух месяцев, было холодным и безжизненным.
Елизавета зависла. Ее солнце закрыли тучи, и она на время исчезла из жизней всех миров. Реальных и виртуальных. Смотрела на работе в одну точку и ждала «плим». Майкл не проявлялся. Утро и вечер стали для нее временем разбитого сердца. Происходящим она не могла ни с кем поделиться, потому что про Майкла никто не знал. А когда ноша стала невыносимой, она начала ошарашивать своей историей друзей, коллег, знакомых и ставить их в тупик вопросом: он появится?
Российский многонациональный народ разделился во мнении. Одни, разрушители иллюзий, говорили: «Ну что за сказка про миллионера? Полная ерунда. Лапши тебе навешал, а ты и поверила. Даже если это и так, то сдалась ты ему там, в Америке». Вторые, опытные, прошедшие огонь, воду и медные трубы, вещали: «Лиз, стопудово разводняк. Ты нарвалась на прожженного брачного афериста! Знаешь, сколько их сейчас развелось, вот на таких дурах, как ты, делают себе целые состояния! Радуйся, что свалил». Третьи, сочувствующие, успокаивали: «Ну конечно, напишет, позвонит, приедет. Если не в этой, то в другой жизни обязательно».
Вот и думай, Лиза, кто из них толерантный? И ведь не стали церемониться, сказали как думали. Майкл прав. Это ранит и причиняет боль. От друзей хотелось другой поддержки — делала выводы Лиза.
Знакомые прошлись по разбитым чувствам в ботинках, забыв их предварительно почистить о придверный коврик. Они были затоптаны не толерантными, но честными и правдивыми согражданами. Общественное мнение реального и виртуального мира не поддержало и не поверило в столь прекрасную сказку про женщину среднего возраста из Петербурга и миллионера из Америки на гоночной машине.
Ага! Щас!
Месяцы шли, сезоны сменяли друг друга. Елизавета целенаправленно сдувала тучи со своего небосклона, желая быть счастливой, как раньше, и светить во что бы то ни стало. Она вышла из сумрака и возобновила свои социальные активности. Может, не так ярко, как прежде, и игнорируя в мессенджере новых кандидатов. Из прежних хотела оставить мага-таролога, чтобы он в особо тягучие дни раскидывал свои картишки и рассказывал ей, как там ее зазнобушка американская поживает. Только маг был хитрым и махал перед нею «семеркой чаш», говорил что-то про иллюзии, «башни» и окончательные разрушения, чем взбесил Елизавету, и она выдворила его из ватсапа к себе в деревню.
Однажды, сидя на маникюре и делясь с мастером историями про ритуалы на новолуние, она вдруг увидела сообщение в мессенджере. От него. Мишани! Сердце застучало. Мужчина писал «Привет» и «Как дела?» Хорошо, что маникюрша крепко держала руки Елизаветы, выводя кистью на ногте неприличное слово на английском языке из четырех букв. А то бы она ему рассказала, как у нее дела, она бы ему такого написала, что надолго бы отбила у него желание задавать такие вопросы.
Когда руки освободились, она остыла и, видимо, пребывая не в очень здравом уме и твердой памяти, позабыв, что еще сегодня утром просила всевышнего дать ей знак от милого, удалила его из друзей и заблокировала. А вот! Пусть знает наших, американское чучело!
Через неделю опомнилась, но включать заднюю и писать ответ из серии «Привет! Нормально. Как ты?» — не вариант, потому что выглядит странно и слегка не гордо, что ли. А для Елизаветы очень важно, чтобы гордо и чтобы «она себя не на помойке нашла». Видимо, у нас, у русских, это на подсознании, когда дело идет о чести нации.
А дальше тупик. Мечты остаются мечтами, и как воплотить их в жизнь — непонятно. Ни ей, ни Майклу, ни всевышнему, что свел их в бесконечном потоке нулей и единиц.
***
А Мишаня болел от ревности. В прямом смысле. Хотя и был зол на нее за ее такой строптивый и свободолюбивый характер. Элизабет в его фантазиях была искусительницей. Она ведь не только спорила с ним, но еще приводила в пример других мужчин. А это значит, что она прямо сейчас могла обниматься с крепким морозоустойчивым сибиряком, что пьет водку по утрам и спит в обнимку с медведями. Как он может доверять ей, сидя в Америке, если она что хочет, то и делает, и даже не пытается производить на него только хорошее впечатление. Он, как тревожный и травмированный детской травмой на всю голову, понял, что у нее с ними — сибиряками — явно что-то было. Вот в прощальном сообщении он это и написал.
Потом остыл и мучился уже не от ревности, а от тоски, и не знал, как начать беседу, поэтому подглядывал за ней из своей Филадельфии в ее Санкт-Петербург и видел, что посты ее редкие и нерадостные. На фото она теперь задумчивая и красивая. Брови, как русские соболи, глаза с льдинкой смотрят в сторону, и нет больше улыбки.
Майкл чувствовал, что причина в нем, но побороть свои неосознанные страхи, где не один психотерапевт ногу сломал, не мог. Прошло много времени, прежде чем он увидел, что она снова улыбается. Он действительно набрался смелости и написал ей. Но загадочная русская душа поступила категорично. Элизабет его послала. Молча. Закрыла дверь в свою жизнь. «Ах! Какая женщина!» — подумал Майкл и опечалился. Все-таки нежные души у этих миллионеров.
Майкл был удручен. Он не мог признаться в своей удушающей ревности, которая сводила его с ума и превращала жизнь в ад. Он хотел бы взять ее за шиворот, притащить к себе в Америку и спрятать в замке. Но она же из этих «русские не сдаются». Будет отбиваться и ставить границы.
Он ходил к психотерапевту и рассказывал про Элизабет, Россию, Путина и дикие замашки русских. Терапевт молчал, понимающе кивал, в нужных местах улыбался, в особо трогательных пускал слезу. Все-таки это был дорогой доктор.
Майклу назначили арт-терапию. Рисование гуашью батальных сцен с громким названием «Победа чувств над эмоциями в тылу врага», изготовление из папье-маше скульптуры «Новый Я» и классическое пение грустных песен Селин Дион с целью проораться. Мишаня рисовал, лепил, пел и плакал. Вечером ждал, когда Элизабет проснется, выпивал стакан виски, закусывал льдом и засыпал беспокойным сном.
В день, когда он купил билет в Петербург, телевизор сообщил про вирус, а вскоре весь мир сошел с ума. Люди надели маски, перчатки и закрылись в собственных странах с туалетной бумагой под мышкой. Майкл же, расхаживая в пижаме и гоночном шлеме по замку, на каждой колонне маркером писал: «Жди меня, Элизабет!»