«Тот кто честен, добр и смел,
Тот и есть волшебник!»
Детская песня на стихи В. Лугового
Выйдя со двора, он понял, что забыл переобуться, хотел было повернуть назад, но увидел, как из дверей высыпала компания школьных хулиганов, и двинулся дальше. Ноги утонули в легких сугробах. Снег мгновенно забился под брюки и жгучим холодом обхватил голые щиколотки. «Недоделанные какие-то! Одно название!» — вспомнил он, как возмущалась бабушка его короткими носками, провожая в школу. Каждый день. До болезни. И мысли вновь устремились в тревожное русло, ставшее уже привычным за последнюю неделю.
— Васька! Васька! — раздался позади голос Илюхи. — Да подожди ты!
— Ой-ой-ой, опять котик убежал, — громко выкрикнул кто-то из компании. — Сейчас мой ротвейлер его остановит!
Остальные разразилась дружным гоготом, а Васька залился краской, вспоминая, как на глазах у всей школы упал в обморок при виде собаки.
— Ты что, совсем обалдел?! Переобувайся давай! — Илюха пихнул в него сумку с ботинками.
— А смысл уже?! Тут три шага осталось, — буркнул в ответ Васька.
— Ты, вообще, как на улицу ходить собирался?! Сегодня же последний день, потом школа на неделю закрыта будет.
— Подумаешь… Ира мне новенькие стильненькие закажет.
— Ну, нет, — протянул Илюха и улыбнулся — Лучше тогда дома посидеть. От твоей будущей stepmother ничего хорошего не жди. Она, наверняка, выберет серебристые дутики.
И они рассмеялись.
— Если серьезно, Вась, я все понимаю. Ты переживаешь. Но раз врачи оставили твою бабулю дома, значит, все у нее норм. Мой дед вот три недели в больнице провалялся и ничего. Вернулся — опять дымит как паровоз.
— Да… Я бы и не переживал, если б можно было видеться…
— А в чем проблема-то?! Ключи от ее квартиры у тебя есть. Маску надень, перчатки там и — вперед. Из коридора ручкой помашешь, парой слов перекинетесь. Все окей. Ире вообще не обязательно об этом знать. У нее и без того нос, как у Шапокляк. А папа поймет тебя. Если, конечно, узнает. — Илюха хитро подмигнул.
— Ты это серьезно?!
— Absolutely! Я бы давно так сделал!
До дома Васька бежал, не останавливаясь, и перед самым подъездом чуть не врезался в старую дворничиху Надью. В длинном цветастом балахоне под светоотражающим жилетом и с метлою под мышкой она гордо выходила расчищать свежие сугробы. Высокая, с неизменно прямой спиной, в сдвинутом на затылок платке, из-под которого выбились длинные, с проседью косы, дворничиха больше походила на сурового индейского вождя.
— Здрасьте! — еле сумел выдавить из себя Васька и, как обычно, боясь даже взглянуть ей в лицо, прошмыгнул в подъезд, на ходу достал ключи и не в силах ждать лифт в одно мгновение взлетел по лестнице на шестой этаж.
Не закрывая тамбура, он кинулся к бабушкиной двери, привычным движением вставил ключ под нужным углом и ловко открыл вечно заедавший замок. Бережливая бабушка наотрез отказалась менять его после старых хозяев, как и что-либо другое в квартире, купленной отцом специально для нее рядом со своей. Внутри было тихо и холодно. В зале стояла искусственная елка. Они вместе собрали ее в тот день, но так и не успели нарядить, потому что бабушке стало плохо. Позабыв не только надеть маску, но и разуться, Васька прокрался к спальне и осторожно заглянул. На неубранной постели никого не было. Рядом с диваном стоял журнальный столик, на нем кружка, какие-то таблетки и рамка с фотографией. Мама, смеющаяся, с развевающимися на ветру волосами, держит на руках пухленького Ваську, у которого все лицо перемазано тютиной 1. На кухне старые часы пробили четыре. Его собственное сердце гулко отдавалось каждым ударом в ушах. Васька побежал на кухню. Никого. Рванул дверь туалета, потом ванной. Бабушки нигде нет. Он ринулся назад и в тамбуре столкнулся Ирой, вышедшей из их квартиры.
— Где бабушка? — закричал он.
— Мальчик, это что за тон?! — начала было Ира, вскинув вверх тонкую, искусно нарисованную бровь, но, сделав над собой усилие, терпеливо продолжила — Во-первых, почему ты не закрыл входную дверь? Во-вторых, кто тебе позволил заходить в эту квартиру? И, наконец, почему ты в кроссовках?
С каждым вопросом она аккуратно, чтобы не испачкать длинное облегающее платье, по фэн-шуй щедро усыпанное серебристыми пайетками, изящно наклонялась, по одной поднимала брошенные Васькой вещи и складывала их на длинную тумбу.
— Где моя бабушка? — чеканя каждое слово, повторил Васька.
— Успокойся, мальчик. Твой папа пристроил ее в больницу и…
Не дожидаясь продолжения, Васька достал телефон и набрал отца. Ира забеспокоилась.
— Ты кому звонишь? Он сейчас занят. У него важное совещание.
Отец сбросил его звонок. Вася набрал еще, потом еще, пока не услышал уставший голос:
— Я занят. Перезвоню…
Но Васька не дал ему договорить:
— Где бабушка? Я знаю, что ее нет в квартире. Где она? Что с ней?
В трубке повисла тишина, потом отец тяжело выдохнул и сказал:
— Она в реанимации, на ИВЛ. Состояние критическое. Но врачи говорят, что еще есть шанс. Я созваниваюсь с ними каждые два часа. Васька, прости, что…
Рука опустилась сама собой, телефон выскользнул. Он присел на корточки, обхватив себя руками. Ира подхватила телефон, прощебетала что-то с приторной улыбкой и поспешно отключилась.
— Так, нечего тут театр устраивать. Живо поднимайся и иди собираться. Через час приедет такси. Отец будет ждать нас у ресторана.
— Я никуда не поеду, — тихо сказал Васька.
— Это еще почему? Ты вообще понимаешь, какой чести мы удостоились, получив приглашение на этот праздник?
— Да какой может быть праздник, если бабушка умирает?!
— Тоже мне трагедия. Пожила достаточно, грех жаловаться. Ты, мальчик, подумай лучше о чем-нибудь позитивном. Например, что в подарок к этому новому году тебе достанется собственная квартира, — и Ира брезгливо кивнула на бабушкину дверь.
— Да хватит! И прекратите называть меня мальчик! У меня вообще-то имя есть! — вдруг заорал Васька и вскочил на ноги.
— Что ты?! — прошипела Ира и на ее красивом лице проступила ненависть. — Смотри, как заговорил! Да ты такая же безмозглая деревенщина, как и твоя мамаша, которой ума не хватило дать тебе человеческое имя, а не какую-то кошачью кличку…
— Не смейте оскорблять мою маму! Вам и не снилось стать такой, как она была! Илюха льстит, называя вас Шапокляк. Вы даже старушке с крысой могли бы дать фо…
Договорить ему не дала звонкая пощечина. Там, где накладные ногти прокололи нежную кожу, налились четыре красные капельки. В тамбуре повисла тишина, которую изредка прерывало тихое мяуканье, доносящееся с лестничной площадки. Уже мало заботясь об элегантном образе, Ира схватила стоявший в углу веник и яростно кинулась к входной двери. Но Васька первым выскочил из тамбура и отогнал к лестнице рыжего бабушкиного кота. Тот как будто только этого и ждал, метнулся по ступенькам вниз, на каждом пролете оглядываясь, словно проверяя, бежит ли за ним Васька. На первом этажа кот еще раз оглянулся и ловко нырнул в приоткрытую дверь квартиры дворничихи. Судя по доносившимся звукам, Надья уже вернулась домой. Васька застыл в нерешительности.
— Теть Надь, — Вася осторожно заглянул в щель, но зайти не решился.
С самого первого дня переезда и вот уже третий год подряд он ужасно боялся дворничихи, ее акцента, ее смуглого морщинистого лица и черных, словно полностью состоящих из зрачков глаз.
— Теть Надь, извините, пожалуйста. Это…
— Заходи, Василий, заходи, — раздался голос дворничихи, и дверь перед ним плавно распахнулась. Надья показалась в глубине кухни все в том же наряде, только без фирменной жилетки с названием района на спине. — Я тебе уже и чаю налила.
Квартира ее была под бабушкиной, но изнутри оказалась совершенно другой. Васька будто бы вошел в старый деревянный дом, такой же, как тот, куда бабушка водила его «лечить испуг». В кухне было тепло и сладко пахло мятой и медом.
— Ирка? — спросила дворничиха, разглядывая Васькину щеку. Он молча кивнул. Надья тихо выругалась.
— Прости, что скажешь. Ну, не бойся меня, Василий. Проходи, садись.
— А я и не боюсь.
— А вот Федор говорит, что боишься.
— Федор?!
— А разве ты не знаешь его? — и она указала на кухонный шкаф, где, свесив передние лапы, лежал и наблюдал за ними бабушкин кот.
— Бабушка его просто Рыжиком зовет, — неуверенно возразил Васька.
Кот поднялся, медленно потянулся, спрыгнул Надье на плечо и коротко, но громко мяукнул.
— Нет. Говорит, что Федор. — Надья ласково потрепала кота по загривку. — Умный он у вас. Рассказал мне и про бабушку твою, и про тебя.
Васька тяжело вздохнул и впервые посмотрел дворничихе прямо в глаза. Они оказались даже черней, чем он представлял. Но не было в них ничего пугающего и отталкивающего, наоборот, они лучились теплотой и заботой. Совсем как у бабушки. И слова хлынули из Васьки безудержной волной.
— Теть Надь, я знаю, вы не простая дворничиха. Прошу вас, помогите моей бабушке! Я все, что хотите, для вас сделаю! Хотите, буду вместо вас снег чистить! Всю зиму! Да что всю зиму! Всегда! В любую погоду! Вы не смотрите, что я маленького роста. Я все могу делать. Мы с бабушкой в деревне всегда наравне работали. Все сделаю, все отдам, лишь бы бабушка жила дальше! Теть Надь, прошу вас! — голос его задрожал, слезы навернулись на глаза.
— Ну, спасибо тебе, Василий, за предложение. Не простая дворничиха — это ты хорошо сказал, — она улыбнулась, помолчала и со вздохом продолжила. — Но такие вопросы, к сожалению, за пределами моего участка. С этой просьбой обращаться надо выше, если не боишься.
— Не боюсь! — моментально выпалил он.
Надья пристально посмотрела на Ваську, словно ждала, что он отступится и по своему обыкновению опустит глаза. Но он упорно отвечал взглядом на ее взгляд. Наконец, она продолжила.
— Хорошо. Но тебе нужно знать еще вот что, — голос ее вдруг зазвучал иначе, потеряв привычный акцент. — Энергия нашей планеты обладает поистине волшебной силой и удивительно связана с душой каждого живого существа. Увидеть ее невозможно, но такие, как я, чувствуют ее повсюду. С давних времен на поверхности Земли появляются особые места, где она наиболее сконцентрирована. Их иногда называют местами силы, но скорее они напоминают ее источники. В таких местах любые желания исполняются с невероятной быстротой. Как хорошие, так и плохие. Когда-то любой мог прийти к источнику силы и просить. Но очень многие пользовались ими неправильно. Если доброе и справедливое само порождает энергию, то использование силы во вред сущему, либо со злым умыслом тратит ее безвозвратно. Потому-то был наложен запрет на свободный доступ к источникам силы, за соблюдением которого строго следят хранители. И теперь только больным и убогим дано беспрепятственно пройти к источнику, чтобы просить исполнить их желания, не подвластные или оставленные без ответа другими людьми. Я могу помочь тебе попасть к месту, где находится источник силы. Но если же тебе будет отказано пройти к нему, ты никогда не сможешь вернуть свой прежний облик.
Через полчаса, в новом обличье и в сопровождении Надьи, Васька бежал вниз к главной набережной города. Теперь он был не тощим десятилеткой, а диковинным городским калекой. Его левая нога раза в полтора вытянулась и, чтобы хоть как-то сравняться с правой, от бедра изгибалась в сторону неестественной дугой, словно вместо костей в ней была проволока. Лишь походка осталась такой же легкой и стремительной. Со стороны казалось, будто он от радости каждый раз подскакивает на левой ножке. Так и бежали они по центру города под непрекращающимся снегом, растрепанная старуха с метлой и подпрыгивающий калека, но в новогодней суете никому не было до них дела.
Когда они подошли, перед заброшенным зданием старинных складов топталось уже десятка три калек и нищих разных сортов и мастей. Среди них то там, то тут вспыхивали светоотражающие полоски фирменных жилеток.
— Теть Надь, а что все дворники…? — Вася запнулся, не зная, как выразить вопрос, чтобы не обидеть ее.
— Не все, конечно. Но большинство, — она подмигнула ему и потом уже очень серьезно добавила. — Смотри, Василий, мне с тобой входить нельзя. Внутрь пойдешь сам. Я буду ждать тебя здесь. Никто не знает, кем на самом деле является и как выглядит хранитель источника. Он принимает разные образы. Неизменно лишь то, что будет он справедлив и страшен. Ибо страх не дает загадать желание, если оно не рождено самой душой.
Вдруг раздался звук, похожий на протяжный вой, и собравшиеся медленно двинулись к центральной части здания, где зияли три проема: широкий и два узких по бокам. Васька покорно последовал за остальными. Он вошел в широкий проем последним, но, к изумлению, оказался один в огромном зале. Сплошные кирпичные стены по всему периметру поднимались метров на шесть вверх и тонули в темном декабрьском небе. Несмотря на отсутствие крыши, снега на полу не было, только идеально ровный лед, из-под которого в центре зала струился изумрудный свет. Вдруг на дальней от входа стене скользнула чья-то тень. И сразу же в Васькиной голове отчетливо прозвучал властный голос:
— Кто ты и зачем пришел?
— Я… я… Я Василий Николаев, но все зовут меня просто Васькой. Мне очень нужна Ваша помощь. Моя бабушка, Нина Ивановна, умирает. Прошу Вас, спасите ее!
— Ее участь решена. И она с ней смирилась. Ты не должен был входить сюда и просить за нее. Энергия мира требует равновесия. За жизнь нужна будет жизнь!
— Возьмите мою! — не помня себя, Васька кинулся к тени и угодил прямо в изумрудный поток.
Свет прошел сквозь него и в воздухе возникла объемная, слово вытканная из серебряных нитей, картинка. На ней в мельчайших подробностях возникали и стремительно сменяли друг друга образы. Вот легковая машина мчится по трассе, металлические ограждения мелькают с обеих сторон. Вот на встречной полосе показала широкий металлический лоб и стала приближаться белая фура. В легковой машине играет музыка, ветер рвется в открытое окно. Васька сразу же узнал в водителе маму. Она улыбается, откидывает льнущие к лицу пряди волос. Внезапно перед мамой на дорогу выскочила собака. Взвизгнули тормоза, легковая машина резко кинулась на встречную полосу.
— МАМА! — что было сил закричал Васька и инстинктивно закрыл голову руками.
Голос его смешался и утонул в переполнивших зал звуках. Визг, удар, скрежет металла, звон стекла — и видение осыпалось на пол ледяным дождем, сквозь звон которого прогремело.
— А тебе одну — должны!
В этот момент тень спрыгнула в ледяной зал и перед Васькой предстал огромный белый пес.
— Протяни мне руку! — приказал беззвучный голос.
Васька повиновался. Пес подошел и положил морду Ваське на раскрытую ладонь. По центру пола побежала трещина, толстый лед раскололся пополам и ушел из-под ног. Васька и пес стояли друг против друга в мерцающей сине-зеленой дымке. И в тот момент, когда голубые глаза собаки встретились с переполненными страхом детскими, яркая вспышка озарила зал. Свет погас, и Васька свалился без чувств.
Очнулся он в своей комнате, в ногах у него сидел Илюха. Увидев, что друг открыл глаза, он весело выпалил заготовленную фразу:
— А я уж думал, придется тебя целовать, Спящая красавица.
— Как я здесь оказался? Что со мной произошло? И как тебя Ира пустила-то?
— Если мне не изменяет память, ты вообще-то здесь живешь. Хотя после зимней прогулки в кроссовках вполне мог и в больницу загудеть. Скажи спасибо дворничихе Надье. Это она случайно наткнулась на тебя и домой привела. А Шапокляк, насколько я понял, скоропостижно вас покинула. Просто она не смогла отказать себе в удовольствии и без твоего папы, который бросился на поиски тебя, отправилась на королевский бал, где и подыскала себе нового принца. И это еще не все подарки от Деда Мороза. Папа отправился за самым главным.
Не успел он договорить, как щелкнул входной замок, и Илюха побежал в коридор встречать вошедших.
— Ну как наш беглец?
— Нормально. Проснулся вот только. Здравствуйте!
— Здравствуй, Илюша! Как дела у тебя? Как дедушка?
Услыхав родной, с детства любимый голос, Васька вскочил и, как безумный, помчался в коридор.
Вечером, провожая Илюху домой, он выглянул в окно. Двор снова щедро засыпало снегом, в свете фонарей дворничиха Надья сметала его в аккуратные горки. Словно почувствовав на себе Васькин взгляд, она обернулась и победно потрясла метлой.
- В Ростовской области исключительно так называют шелковицу[↑]