Все романы Джулиана Барнса делятся на две большие категории: те, которые на самом деле скорее романы, и те, которые в действительности скорее развернутые эссе. Последняя на сегодня книга писателя «Портрет мужчины в красном» относится ко второй категории: не столько проза в полном смысле слова, сколько сложно устроенный коллаж из документальных фрагментов, художественная ценность в котором рождается из прихотливого и неожиданного их сочетания, а место статичного сюжетного каркаса занимает гибкая и подвижная авторская мысль.
Отправной точкой книги служит, собственно, вынесенная в заглавие картина — портрет работы американского художника Джона Сингера Сарджента, запечатлевший молодого (и, по словам Алисы, принцессы Монако, «отвратительно красивого») французского хирурга по имени Самуэль Поцци. Увидев картину в 2015 году на выставке, Барнс заинтересовался судьбой изображенного на ней мужчины, и результатом этого интереса стала небольшая книга, которую сегодня может подержать в руках в том числе и российский читатель.
Самуэль Поцци, выходец из буржуазной семьи осевших во Франции итальянских протестантов, был фигурой яркой даже по меркам своего исключительно щедрого на яркие фигуры времени (Поцци родился в 1846-м и погиб в 1918-м, так что годы его расцвета пришлись на знаменитую belle epoque — золотой век в первую очередь французской, но и всей европейской культуры в целом). Красавец, вольнодумец и переводчик Дарвина (именно он впервые познакомил французского читателя с работой «Выражение эмоций у людей и животных»), любовник, а после ближайший друг несравненной Сары Бернар, друг и собеседник едва ли не всех парижских селебрити, Поцци в то же время оставался одним из крупнейших хирургов своего времени, основоположником гинекологии, а главное — подлинным революционером в вопросах асептики и антисептики. Именно это сочетание кропотливой, будничной работы врача в большой государственной больнице с сопричастностью ослепительной светской жизни Парижа рубежа веков делает Поцци идеальным для Барнса героем — колоритным и самодостаточным, но в то же время способным обеспечить отличную «точку входа» в свою эпоху.
Честно говоря, эта вторая роль героя «Портрета мужчины в красном» по большей части оказывается для автора заметно важнее и интереснее первой. Бесконечные ветвящиеся тропки, в разные стороны разбегающиеся от фигуры Поцци, увлекают Барнса куда сильнее, чем сложные отношения «доктора Бога» (так звала героя, спасшего ее от огромной безобразной кисты, благодарная Сара Бернар) с женой или подробности единственного поединка, в котором тому довелось участвовать на правах дуэлянта, а не медика.
Вот Поцци едет «на шоппинг», как мы бы сказали сегодня, в Лондон в составе «странного трио» — вместе с ним, выходцем из среднего класса, да к тому же гетеросексуалом, в британскую столицу отправляются его влиятельные друзья, двое блестящих аристократов, эстетов и гомосексуалов — князь де Полиньяк и граф де Монтескью. Граф де Монтескью — персона примечательная в первую очередь тем, что именно с него французский писатель-декадент Жорис-Карл Гюисманс списал своего герцога дез Эссента — героя романа «Наоборот», образцового пресыщенного денди-развратника, который, в свою очередь, вдохновил на многие безумства Оскара Уайлда и стал (belle epoque относилась к литературе с преувеличенной серьезностью) косвенной причиной вынесенного Уайлду на суде обвинительного приговора. Что же до Полиньяка, то, стремясь улучшить свое пошатнувшееся благосостояние, он женится на наследнице знаменитой империи Зингер, которая — ужасно кстати — тоже склонна к гомоэротизму, а заодно разделяет культурные пристрастия супруга, так что вопреки всем прогнозам их брак оказывается на редкость гармоничным и счастливым. Полиньяки создают модный салон, в котором бывает вся европейская элита — от Вагнера до Ротшильдов и от Редона до Прокофьева.
Иногда — как в приведенном выше примере — мы еще способны восстановить ход рассуждений автора, ведущий нас от Поцци к Прокофьеву. Иногда это оказывается затруднительно: многие герои и обстоятельства возникают на страницах «Портрета мужчины в красном» в силу каких-то неочевидных ассоциаций, возникающих в голове у Джулиана Барнса и обозначенных на поверхности текста в лучшем случае прерывистым пунктиром. Однако главная идея считывается, в общем, без труда: в несколько упрощенном виде она сводится к завораживающей связи всего со всем в Европе конца XIX — начала XX века. Англичане, немцы, итальянцы, французы, вполне открыто недолюбливая друг друга и язвительно друг над другом подшучивая, многому друг у друга учатся (так, именно у великого шотландского хирурга Листера француз Поцци перенимает новый способ накладывать швы), английское и французское искусство подпитывают друг друга, и в целом европейская культура предстает континуумом — разнообразным, в высшей степени пестрым, не сказать, чтобы идеально дружным, и в то же время совершенно определенно единым, целостным и гармоничным.
В принципе, тот же прием — показать культуру как универсальную грибницу, пронизывающую и объединяющую самые на первый взгляд далекие друг от друга области, мы уже наблюдали в лучшем, пожалуй, Барнсовом романе-эссе «Попугай Флобера». Однако в «Попугае» точкой пересечения всех нитей служил сам Гюстав Флобер — подлинный любимец Барнса, что обеспечивало книге куда большую композиционную целостность и стройность. При всем своем обаянии и харизме Самуэль Поцци очевидно не способен пробудить в сердце автора любовь сопоставимой силы, поэтому «Портрет мужчины в красном» в значительной степени остается романом без центра: сотканная Барнсом сеть не прогибается под тяжестью главного героя, силовое поле вокруг него не наливается волнующим напряжением и не искрит.
Однако этому свойству (назвать его недостатком будет все же не вполне корректно) «Портрета» есть объяснение, практически полностью лежащее, впрочем, за пределами самого текста — если не считать коротенького авторского заключения, служащего своеобразным ключом к роману. И объяснение это укладывается в одно мучительное для каждого английского интеллектуала слово — «Брекзит». Доктор Поцци, патриот и космополит, любил говорить, что «шовинизм — одна из форм невежества», и, по версии Барнса, именно торжество шовинизма (а вместе с ним и вопиющего невежества) переживает сейчас Британия, искусственно отторгнутая от общеевропейских ценностей. И в этом контексте напоминание о том, как богат, сложен и прекрасен может быть мир, пребывающий в плодотворном и деятельном симбиозе — таком, как в беспокойные и блистательные времена belle epoque, становится вещью более важной, чем гармоничная стройность романной структуры. И в этом качестве — как встревоженное напоминание и попытка представить обнадеживающий пример от противного — «Портрет мужчины в красном» работает если не безупречно, то во всяком случае вполне эффективно.