«Мы привыкаем к картинам прошлого, восстановленным поколениями ученых, и часто забываем удивиться тому, что прошлое это действительно было, что действительно на месте городов были моря, что сушу заселяли удивительные живые существа, что — и это главное — история Земли была куда сложнее, чем мы привыкли считать»
С.В. Мейен «Из истории растительных династий»
В начале сентября 1958 года утром двадцатидвухлетний Сергей Мейен шел на работу. Он уже завернул на узкий и уютный, плотно застроенный сохранившимися московскими особнячками, Пыжевский переулок, расположенный недалеко от Полянки. Там, в скучном здании розоватого цвета, располагался Геологический институт, куда Сергея зачислили этим летом на должность старшего лаборанта в лабораторию палеофлористики.
Его ждал долгий, но интересный рабочий день. Заведующая лабораторией Мария Федоровна Нейбург уже была на месте. В кабинете размерами примерно 6 на 5 метров было тихо и сумрачно, окна смотрели на юг, и осеннее солнце не успело добраться до них. Его правую стену занимали высокие шкафы из темного дерева, где хранились коллекции палеоботанических образцов. Между шкафами и дверью стояла стопка коробок с образцами — материал для текущей работы. Перед окнами располагались несколько рабочих столов со стульями, на паре из них стояли микроскопы, на каждом — настольная лампа. Левая стена тоже не пустовала, там стояли книжные шкафы со стеклянными дверцами, заставленные томами по геологии, стратиграфии, минералогии, палеонтологии. Слева от двери стоял старый дубовый письменный стол, приспособленный для хранения бытовых мелочей. Там же лежала стопками периодика, в основном выпуски «Советской геологии» и журналы на английском, французском и немецких языках. Над столом висела геологическая карта СССР. Сергей и Мария Федоровна кратко поприветствовали друг друга, после чего он сразу приступил к работе над очередной коробкой с образцами. Впереди были часы за разбором бесконечных коллекций, прерываемые только на короткий перекус. Так начиналась карьера одного из ведущих советских и мировых палеоботаников.
Сергей Мейен родился в Москве 17 декабря 1935 года. Отец — Виктор Александрович Мейен — был ихтиологом. Арестованный осенью 1941 года по ложному доносу, через год он умер в заключении. Трагическая судьба отца сильно повлияла на жизнь Сергея и семьи. Мать Сергея Викторовича, Софья Михайловна Мейен (Голицина), сначала училась на биологическом факультете МГУ, откуда ее исключили из-за дворянского происхождения. Она нашла работу в редакции «Докладов АН СССР». После ареста мужа Софья Михайловна осталась одна с тремя детьми (шестилетним Сергеем и двумя его сестрами 7 и 10 лет), а также с больной свекровью.
Увлечение палеонтологией у Сергея Викторовича проявилось в десятилетнем возрасте. Ему в руки случайно попались окаменелости: он заинтересовался, стал собирать личную коллекцию из подмосковных местонахождений. Посещал Коломенское, которое тогда не было частью Москвы, и выковыривал из черных юрских глин перламутровые раковины аммонитов. Идея о далеких эпохах и сопутствующих им изменениях окружающего мира захватила будущего ученого. Вот что он писал: «Больше всего поражало то, что когда-то в Подмосковье было настоящее море и что плавали в нем неведомые моллюски с изящными спиральными раковинами, что лет им много миллионов». Увлечение было поддержано тётей Марией Михайловной Веселовской — сестрой матери и петрографом по профессии. Она познакомила племянника со своей подругой А. И. Осиповой — литологом из Палеонтологического института АН СССР. Так в 1946 году Сергей Викторович оказался в ПИНе. Стал часто заходить туда — читал книги, смотрел коллекции и помогал ученым. Он шлифовал кораллы, препарировал брахиопод и даже участвовал в обработке окаменелостей знаменитых монгольских позвоночных. Весной 1948 года в Палеонтологическом музее на Ленинском проспекте, 16 стал работать Палеонтологический кружок, которым руководил тогда еще аспирант, а в будущем профессор и доктор наук, Б. А. Трофимов. В числе первых учеников кружка был Сергей Мейен.
Будучи сыном репрессированного, Сергей не был уверен, что ему позволят получать образование на геологическом факультете МГУ, который был наиболее близок его интересам. В качестве запасного варианта была выбрана музыкальная карьера — помимо обучения в общеобразовательной школе, он учился в музыкальной по классу виолончели. В 1953 году Сергей Викторович закончил обе школы, причем общеобразовательную с серебряной медалью, а музыкальную с отличием. И далее без экзаменов, пройдя собеседование и получив рекомендации видных палеонтологов того времени (Р. Ф. Геккера и К. К. Флерова), поступил на первый курс геологического факультета МГУ.
Поступление на геологический факультет не делает автоматически его выпускника палеонтологом и тем более палеоботаником — можно стать геологом или специалистом по стратиграфии. Вот что пишет о своем призвании сам Мейен (в книге «Следы трав индейских»): «Я стал палеоботаником случайно. В школьном палеонтологическом кружке мне довелось делать доклад об ископаемых растениях. После первого курса университета я работал в Поволжье и Прикамье в палеоэкологическом отряде, руководимом Р. Ф. Геккером. Нам попадались отпечатки пермских растений, и Роман Федорович заметил, что сейчас ими почти не занимаются. Потом в одном из звенигородских оврагов я натолкнулся на подушку четвертичного известкового туфа, переполненного остатками растений, которым посвятил курсовую работу. А затем руководившая моей работой Т. А. Якубовская показала мне бесхозную коллекцию пермских растений, собранных на Печоре еще в 20-х годах и определенных М. Д. Залесским. Это показалось мне действительно интересным. Я решил заняться палеозойскими растениями и вскоре отправился на консультацию к М. Ф. Нейбург, в те годы самому авторитетному специалисту в этой области». С тех пор Сергей Викторович посвятил себя этой науке.
Знакомство с Марией Федоровной Нейбург стало ключевым моментом в научном пути Мейена. В 1956 году он, еще студентом, пришел в Геологический институт АН СССР (ГИН) и стал помогать Нейбург в ее проектах, в том числе выезжая в экспедиции во время летних практик. Спустя два года, когда он с отличием окончил МГУ, был зачислен на должность старшего лаборанта в лабораторию палеофлористики этого института, которой руководила Мария Федоровна. Однажды он сам станет руководителем этой лаборатории.
Характер у М. Ф. Нейбург был нелегкий. Она считала, что ее ученик должен был добиваться всего своим трудом, причем многие вещи постигались путем проб и ошибок. Она же решала, когда ученик получает право начинать работать самостоятельно. До начала такой работы Сергею Мейену было поставлено условие: научиться читать палеоботаническую литературу на трех иностранных языках — английском, французском и немецком. Первые годы в лаборатории прошли в режиме работы ассистента. Сергей Викторович выполнял первичную обработку всех палеоботанических коллекций: определял флору, составлял описи, фотографировал образцы, делал препараты. Хотя эта работа и не носила творческого, исследовательского характера, она обогатила Сергея Викторовича опытом организации палеоботанической лаборатории, привила ему культуру обращения с палеоботаническими коллекциями. Кроме того, в ходе этой инвентаризационной работы через его руки прошли десятки тысяч отпечатков ископаемых растений из различных районов СССР, что в итоге дало ему палеоботаническую «насмотренность», которую трудно получить иным способом. В 1962 году М. Ф. Нейбург трагически погибла, Мейен остался без главного наставника и начал полностью самостоятельную научную деятельность.
Далее у Сергея Викторовича были уже свои ученики (к воспитанию которых он подходил гораздо либеральнее Нейбург), научные экспедиции, участие в международных конференциях. Сергей Мейен написал более 300 статей и монографий, его два срока избирали вице-президентом Международной организации палеоботаники. Сергей Викторович состоялся как крупный международно-признанный палеоботаник.
Еще один вклад в науку Сергея Викторовича стоит упомянуть отдельно, он будет близок уже обычному читателю, а не специалисту в палеоботанике. Помимо многочисленных научных работ Мейен успел написать две научно-популярные книги: в 1971 году — «Из истории растительных династий» и в 1981 году — «Следы трав индейских». Именно после их прочтения я узнал об этом человеке. Книги — редкий подарок для широкого читателя, потому что их можно назвать единственными в СССР, посвященными палеоботанике. Более того, сейчас, спустя несколько десятков лет после СССР, подобных книг так и не появилось. В обеих книгах Сергей Мейен не только рассказывает о своей любимой науке, но и пытается обосновать ее полезность — как палеоботаника помогает определять возраст пород, предсказывать для геологов потенциальные месторождения полезных ископаемых, двигать смежные науки вперед. А есть еще один аспект, который Сергей Викторович открывает в своих научно-популярных книгах и делает это непрямо. Речь идет о свойстве палеоботаники приоткрыть для нас дверь в древние и давно исчезнувшие миры, разбудить наше воображение, дать почувствовать жажду к новому, еще не открытому. Так что Сергей Мейен сделал не только большой вклад в палеоботанику, но и в популяризацию науки как таковой, и своими книгами, уверен, побудил к службе Познанию много молодых умов.
Сергей Викторович умер от рака 30 марта 1987 г. в своей квартире, работая практически до последних дней жизни.