Элен вот уже четверть часа безуспешно пыталась уехать в аэропорт. В три часа ночи деревню Мичамви парализовали оковы глубокого тропического сна. Охранник под видом аборигена из племени Масаи изрядно утомился выслушивать просьбы на французском и удалился во мрак. Пустынная дорога не подавала признаков жизни. Около входа отеля Карафу громоздились машины с заветными желтыми шашечками, но место водителя пустовало. Из чащи сквозь тишину доносился свист, затем низкий рокот. «Хоть кому-то не спится, кроме меня», — подумалось Элен. Местный вид обезьян — колобусы — отличался ярко-выгоревшим рыжим окрасом. В дневную жару они предпочитали сон в тени раскидистых пальмовых зарослей, а после заката приступали к решению насущных вопросов. Всегда взъерошенная шевелюра и невозмутимый внешний вид вызывал улыбку у любого стороннего наблюдателя. За долгие столетия колобусы переняли себе черты двуногих соседей-островитян — неспешность и обаяние.
— Can I help you, Miss? — послышался мужской хриплый голос. Силуэт занзибарского рыцаря Ланселота внезапно появился из темноты и всем своим видом показывал готовность к действиям. Только глаза говорили обратное: видимо, страж Масаи растолкал бедолагу и привел к белой леди.
— Да. Мне нужно в аэропорт.
Машина быстро неслась по шоссе, подгоняемая ритмами афро-арабских напевов местной легенды — Би Кидуде, «маленькой бабушки». Элен задремала.
***
Плечо ощутило легкое прикосновение. Аромат сладковатого кокосового масла с примесью мужского одеколона ворвался в сознание и заставил открыть глаза.
— Мы приехали, Мисс. — Эдо смотрел на худощавую блондинку с большими глазами. Она пыталась поправить растрепавшуюся челку. — Встречаете мужа?
— Нет, всего лишь посылку.
— Вы очень красивая, Мисс. Вам опасно здесь одной. Если понадобится охрана — Эдо в вашем распоряжении, — отозвался новый знакомый Ланселот.
Элен склонила голову набок. Она рассматривала непривычно жесткие на внешний вид волосы африканца, закрученные в короткие косички.
— Можно потрогать? — с интересом спросила девушка. В ответ послышался смех, затем утвердительный кивок. Подушечки пальцев робко исследовали результат долгого воздействия солнца. Элен не могла отделаться от мысли, что это химическая завивка. — Hair from the Toy, — обронила она и вышла из машины.
***
Элен исполнилось тридцать семь. Кредитные линии за квартиру в пригороде Парижа, как и за компактный четырехколесный Peugeot, давно были погашены. Работа редактора приносила достаточно средств и позволяла часто перемещаться по земному шару, не заостряя внимание на стоимости билетов и аренде жилья. Не хватало только крепкого мужского плеча, от которого требовалось лишь присутствие и забота. И деньги в этом случае были бессильны. Или нет?..
***
Под комментарии Эдо Элен осматривала узкие улочки Стоун Тауна. Перед внушительным ограждением он остановился.
— Здесь кресты. — Африканец подбородком повел в сторону шпилей.
— Что с того? Это только пристройка, а не Божий дом. Я вас зову не воспевать Иисуса в компании баптистов.
— Мисс, я мусульманин. И поверьте, очень верующий. Мама с детства приучала нас с братьями к молитве. Отец… отсутствовал. Посмотрите, сколько мечетей в округе. Думаете, это для развлечения туристов понастроили? Вы сами, Мисс, в Бога верите? — Эдо пытался быть непринужденным. Вот только глаза уже не смеялись. Заплесневевшие потеки как результат вечной влажности окрашивали коричневые стены в серо-грязные тона. Где-то эхом доносилось лязганье цепей. «Mtumwa, mtumwa, mtumwa…» — проносились в голове крики из рассказов бабушки, пелена накрывала сознание.
— Он что — невежда, ваш Бог? Ведь я прошу всего лишь зайти в музей. Музей, Эдо.
— Да… всего лишь музей… Мисс, вы не ответили на мой вопрос.
— Это так важно? Ну, хорошо. Я верю. Но думаю, что Бог един и меняет свои имена в зависимости от места, страны или континента. Во Франции это Иисус, в Индии я назову его Ганеш, а на Занзибаре, видимо, Аллах. Кстати, что значит это слово на табличке? «Mtumwa», кажется.
— Раб. — И темные глаза на долю секунды с вызовом обратились к белой француженке. — Занзибар в переводе означает берег черных людей, Мисс. А в этом «музее» вам покажут камеры подземелья с низкими потолками и окошками размером с ладонь, где держали невольников. Мужчин, женщин, детей. Во время приливов и сильных штормов казематы так затапливало, что людям приходилось быть по шею в воде, а то и выше. Как вы думаете, что происходило с рабами низкого роста? — Эдо было не остановить. — Что бы сказал об этом ваш «универсальный» Бог?
— Откуда вы знаете?..
— Моя бабушка… Бывала в этих местах. Идите без меня, Мисс. Я все-таки свободный человек.
Элен молча смотрела на вздымающуюся грудь Робин Гуда. Она чувствовала себя такой хрупкой рядом с этим защитником всех униженных и оскорбленных. Эдо недоставало лишь доспехов для образа гладиатора с арены древнеримского Колизея.
— Hair from the Toy, ты не хочешь сбежать от плохих воспоминаний? В Париж, — тихо прошептала Элен. — Я все оплачу.
***
Рядом послышался треск — колобус весело раскачивался на ветке. С рождения особенной чертой этих обезьян было наличие всего четырех пальцев на передних лапах, большие отсутствовали. Калека по воле природы. Но колобусы явно не страдали от отсутствия недостающей конечности и отлично справлялись с заложенным набором благ.
Двуногие соседи были тоже своего рода калеками: в результате 400 лет рабства «белые хозяева» воспитали у них апатичность к свободе, а заодно поработали над самооценкой. Стабильность, пусть и в кандалах, обеспечивала кров над головой и кукурузную похлебку. Привычка словно впиталась в генетическую цепочку. И по прошествии столетия после прихода мира к гуманности и провозглашению свободы поиски «удобной» стабильности продолжились. На улицах нередко встречались юные улыбчивые жители в паре с умудренным опытом и годами европейцем, который доставал свой кошелек и оплачивал счет. А иногда сюжет и вовсе походил на сказку Шарля Перро.
Белый «музунго» пытался сбежать от одиночества и купить любовь и внимание. Это ведь не так сложно — любить, когда тебе за это платят. Другое дело — работать на плантациях гвоздики или сахарного тростника с утра до ночи. Ну или водителем такси. Да, это совсем другое дело. Возможно.
***
Эдо смотрел из окна внушительного боинга Kenya Airways. Завтра он будет в Париже. Это его первый полет.
— Если родится девочка, назовем ее Тумаини?
— Как скажете, Мисс.