В конце года принято подводить итоги, и в этот раз мы решили спросить мастеров Creative Creating School о том, как, на их взгляд, прошел 2023 для русской литературы. Мы попросили писателей, критиков и переводчиков рассказать о тенденциях, которые им показались важными, отметить книги, выход которых стал большим событием, а также поделиться, что важного произошло на личном писательском пути каждого из них.
Роман Сенчин
Писатель, литературный критик, лауреат премий «Ясная поляна», «Большая книга».
Подводить итоги еще рано. Мне ясно пока одно: литература вновь стала серьезным инструментом для освещения и осмысления происходящего. Вес слова, причем слова художественного, становится больше. На литературу обратили внимание и власти, и силовые структуры. Многое теперь напрямую в прозе нельзя или рискованно. Пока рискуют скорее не авторы, а издатели, но тем не менее. Думаю, что будет развиваться иносказание, эзопов язык, а это не так уж плохо. Впрочем, и не очень хорошо. Главное, не включить в себе самоцензора, хотя он стал ощущаться.
Что касается новых трендов — реализм крепнет. У многих авторов появилась потребность писать о происходящем без уходов в мистику, без фантастических допущений. Я не раз писал, что литераторам словно бы скучна реальная действительность, теперь же всё иначе. Антиутопии за последние два года стали неактуальны — реальная действительность обесценила самые смелые и самые мрачные фантазии литераторов.
Я был членом экспертного совета премии «Большая книга», и почти все вещи, вошедшие в финал премии, — важные для меня события в литературе. Да и на длинный список стоит обратить внимание. Многое достойно прочтения… Не из премиальных списков назову книгу Дмитрия Данилова «Пустые поезда 2022 года». Книга тонкая, много про поездки повествователя, много марок и типов локомотивов, вагонов, и при этом повествование получилось лиричным, грустным, душевным.
Если говорить о себе, я написал несколько рассказов, пишу большую вещь с сентября 2022-го. Думал закончить в этом году, но вряд ли успею. Ну и ничего страшного — в нашем деле спешить не нужно.
Михаил Визель
Переводчик, писатель, критик. Шеф-редактор портала «Год Литературы».
Если мы говорим о русской литературе (а предметно мы можем говорить только о ней) — то, конечно, надо прямо сказать: литература вместе со страной переживает трудный, переломный период. Что приводит, в частности, к переоценке ценностей. Ценностей писательского труда и литературного текста в том числе. Я думаю, тут нет нужды объяснять подробно.
О трендах: можно говорить про автофикшн, про «почкование» издательств — появление при них отдельных брендов всё более узкой направленности, про девятый вал young adults и цунами манги — но все-таки, мне кажется, честнее сказать про вновь возникшую схизму — появление полноценного «тамиздата». Казалось бы, это абсурдно в эпоху тотальной коммуникации, но — сredo quia absurdum est.
Да, к счастью, я не утратил возможности «над вымыслом слезами облиться». И с восхищением встретил русское издание «Книги Якова» Ольги Токарчук, с большим интересом — «Непонятный роман» Ивана Шипнигова и «Любовь» Вани Чекалова, с изумлением — «Стихи из России» Германа Лукомникова. А самый конец года преподнес мне новый читательский опыт особого рода — изданный усилиями МИФа международный артефакт, называющийся просто The Book.
По личным итогам тут ответ очень прост — я стал финалистом «Большой книги». И по итогам подсчета баллов вошёл в «первую пятёрку» (из 15 финалистов) — что, учитывая специфику книги (большой документальный роман о человеке, «широко известном в узких кругах»), не так уж плохо. Это, конечно, чистая условность — но условность весомая.
Валерия Пустовая
Литературный критик, писательница
Начать хочется с далекой от современной литературы тенденции — в этом году случился бум переиздания классики. Переосознания классики через новое издание. Серия «Главные книги» выпускается в «Альпина.Прозе», там же вышло собрание статей «Полка. О главных книгах русской литературы». Переупаковывают классику в издательстве «Манн, Иванов и Фербер». Серию переизданий задумали в издательстве «Freedom Letters», выпускающем в том числе русскоязычных авторов за рубежом. Последнее — явление вернувшегося в литературную практику «тамиздата», и переосмысление классики в таком контексте выглядит как прорыв умолчания, нырок в подсознание культуры. Но переиздание и в принципе — возвращение к неуслышанному, желание отшагнуть от актуальности к ее истокам, которые не умещаются в границах жизни одного-двух поколений. Читаем классику — думаем про современность, читаем новинку — помещаем ее в ряд уже высказанного по подобному поводу. Установление подобий, ассоциативность — то ли прорастающая заново историческая память, то ли новый эзопов язык. Так, повесть Леонида Юзефовича «Поход на Бар-Хото» прочитывается притчей о тщете как итоге когда-то значимых исторических событий, о людях, которые загораются зовом эпохи, а потом обнаруживают, что принимали за него разноголосицу сиюминутной корысти.
Продолжает набирать обороты тема взаимодействия ветхого человечества с бессмертной цифрой, искусственным интеллектом. К сожалению, третья книга в серии, посвященной миру грядущего «баночного» бессмертия, Виктору Пелевину, на мой взгляд, не очень удалась. Рассуждения в статичных обстоятельствах перевесили игру фантазии и конфликт — так бывало в его провисающих, слабых вещах. Из вышедшей трилогии мне больше всего понравилась книга первая, рисующая мир России будущего в рассказах. В «Transhumanism inc.» Пелевина разнообразие сюжетов до поры заслоняет идею — и это знак художественной удачи. Роман о будущем в рассказах вышел в этом году у Арсения Гончукова. Его «Доказательство человека» раскрывает главный вопрос времен параллельного, цифрового человечества: кого можно считать неповторимой, бесценной личностью в условиях, когда личность клонируется, воспроизводится и наконец отрывается от первообраза, запуская жизнь заново в пространстве электрических импульсов? Самобытная антиутопия «Ваша жестянка сломалась» Аллы Горбуновой преодолевает границы автофикшна — и в то же время парадоксально использует язык автобиографии для создания широкого портрета времени. Время в романе наше, но герои захвачены тревогой будущего. Герои намеренно далекие от читателя, но их речи оставляют впечатление карусели исповедей. Книга-метафора о взаимодействии человека с безграничным машинным разумом оборачивается книгой-свидетельством о жажде и ужасе будущего.
Усложняется представление о возможностях жанра автофикшна. В этом году благодаря издательствам «Альпина.Проза» и «Есть смысл/Polyandria NoAge» случился, можно сказать, бум новинок в жанре автофикшн. При этом широко замеченную «Хорею» Марины Кочан хочется назвать воплощением золотого стандарта автофикшн — со всеми пресловутыми уязвимостями и сильными сторонами жанра. Свой роман «Одиночка» Маргарита Ронжина отсоединяет от автофикшна, но с жанром сближает ее исследовательская позиция автора и терапевтическое действие болезненных образов. А вот в книге Дмитрия Данилова «Пустые поезда 2022 года» личная боль проходит по касательной к внешнему, намеренно узкому опыту передвижения по железной дороге: автогерой сосредоточен на этом передвижении, как на неотступной мысли об умирающей и вот умершей матери. Книга, где внешнее не вытесняет внутреннего, остановка не противоречит движению, а сердцевинное событие утраты не исключает принятия бессобытийности жизни. Активная включенность героя во внешний, посторонний — и притом совсем не потусторонний, узнаваемо наш и сегодняшний — мир не позволяет назвать дебютный роман Ильи Мамаева-Найлза «Год порно» автофикшном. Но роман ощутимо прорастает из исповедальности и самоисследования. В то же время Другие в нем остаются собой, не истончаясь до проекций, теней сознания рассказчика. Наконец, интересен опыт Оксаны Васякиной в третьем романе об утрате и травме «Роза» в ее автофикшн-трилогии. Роман, вышедший в «НЛО», выглядит не то провалом, не то прорывом. Такое противоречивое обаяние книги мне кажется большой у дачей. «Роза» посвящена неочевидному герою, не вызывающему автоматического сочувствия. И это ломает установившийся было — благодаря в том числе самой Оксане Васякиной — золотой стандарт автофикшна. А стандарт, даже золотой, в искусстве важно перерастать.
Марина Вишневецкая
Писательница, поэтесса, сценарист
На чтение прозы в том потоке новостей, с которым мы вынуждены жить, сейчас просто не хватает дыхания. Спасают поэты, спасают в каждодневном режиме социальных сетей — Вадим Жук, Лариса Миллер, Татьяна Вольтская1, Владимир Салимон…
Что же касается нерифмованных строк, самое важное из прочитанного в этом году было связано с теми, кого знаю и люблю. Прежде всего — это публикации студентов CWS, на несколько месяцев оказавшихся и моими учениками.
Три рассказа Лиды Шейниной в 11-м номере «Знамени» я бы прописывала как таблетки счастья. В них так гармонично соединены легкость и мудрость, ирония и печаль, трагизм и лукавство, что читать их и не быть счастливым, по-моему, невозможно.
Две замечательные повести для подростков издала Елена Трофимчук («Спринт» в прошлом году, «У меня появился брат» — в этом). Обе книжки вышли в издательстве «Детская и юношеская литература», в серии «Чит_Code». Для детей Лена пишет чаще, чем для взрослых — думаю, не только потому, что уже много лет работает главным редактором белорусского журнала «Юный спасатель». Но еще и потому, что ребенок, живущий в ней, мудрей многих взрослых и знает, чем можно всем нам помочь. Он не отчаивается, как это всё чаще делаем мы, и труд его души не оказывается напрасным. Или дело еще и в том, что трагизм нашей жизни непостижимым образом вписан в гармонию мироздания? А Лена — один из тех авторов, кто эту гармонию слышит и воплощает. Кто ею врачует. Поэтому ее «детские книжки» так хорошо читать вместе с детьми. Поэтому ее повесть «Спринт» (кстати сказать, дипломант Международной литературной премии им. Крапивина 2022 года) спасала меня в самые черные дни октября, когда новостная лента корчилась от боли.
Филолог-классик и литературный переводчик Любовь Сумм только что издала книгу «В поисках Итаки» (издательство «Практика»), в которую вошли ее эссе и предисловия к текстам античных поэтов, драматургов, историков и философов. Поскольку «Пашню» читают прежде всего молодые авторы, далеко не всегда получившие классическое гуманитарное образование, эта книга адресована в том числе им — по крайней мере, тем из них, кто рад восполнять пробелы. Как справедливо заметил один из первых рецензентов: «Хотя просветительство не входит в прямую задачу книги, ей можно довериться как путеводителю». Написанная знатоком и страстным читателем, влюбленным в своих героев (от Гомера до Платона, от Вергилия до Плутарха и Иосифа Флавия), одаренным литератором и тонким аналитиком — эта книга сшивает времена, обнаруживает неявные связи, а на разрывах завязывает для памяти узелки.
И еще об одном литературном путеводителе, который поразил обилием материала, пропущенным автором через себя, отобранным и отлитым в идеальные формы. Так что теперь если уж рассказывать студентам, что такое мини-эссе или миниатюра, как уместить характер героя, его биографию и судьбу, его восприятие современниками и его собственное мировосприятие в четыре-пять тысяч знаков (будь то Ахмадуллина, Карякин, Трифонов или Эренбург) — теперь на примерах из книги Сергея Чупринина «Оттепель. Действующие лица», вышедшей в этом году в издательстве «НЛО».
Ну и немного о собственных радостях. Год начался премией журнала «Знамя» за постоянное и плодотворное сотрудничество, а закончился выходом книги моих рассказов в Италии, третьей за три последних года, но первой в молодом издательстве Queen Kristianka Edizioni. Тихо горжусь постоянным сотрудничеством с переводчицей Мариленой Реа и этим письмом от издателя, рассказывающим в том числе и о достоинствах перевода: «Книга «Ma c’è il caffè dopo la morte? » готова к печати. Это произведение редкой красоты, уникальное событие в итальянском издательском деле. Язык чрезвычайно богат, структура повествования блестяща, ирония поистине умна. Я считаю, что переводчик проделал очень хорошую работу».
Ну и напоследок в качестве новогоднего пожелания недавно написавшийся лимерик:
Одна сумасбродная фея
любила нести ахинею.
А та в свой черед
несла и несет
одну сумасбродную фею.
Каждому из нас — по такой фее; и безоглядности, свободы и полета в текстах на рабочем столе.
Екатерина Звонцова
Писательница, редактор.
Во-первых, «спасибо, что живые»: рынок устоял, несмотря на темные времена. Все мы: и издатели, и авторы, и книготорговцы, и блогеры, и читатели — молодцы, что продолжаем любить, создавать, издавать. Падают тиражи, но растет число новых имен. А еще все больше людей не просто пишут книги, но и профессионально учатся этому: интерес к литшколам тоже растет.
Из «нишевых» трендов отмечу интерес к истории и ее переосмыслению, поиски ответов в прошлом: вижу все больше книг, например, в сеттинге Российской Империи и СССР, с фантдопущениями и без. Да и не только о России: мой новый текст, «Письма к Безымянной», о Людвиге ван Бетховене, его братьях и Наполеоновских войнах, встретил удивительный отклик, хотя еще только готовится к выходу.
Как довольный читатель, отмечу размытие границ: в той же «большой» прозе все чаще задействуют тропы и типажи из фэнтези, детектива и не только. А то, что традиционно зовут словом «беллетристика» и ассоциируют с развлекательностью, углубляется, разнообразится, больше не стремится быть безусловно «комфортным» чтением. Открытиями года, отражающими этот тренд, назову «Век серебра и стали» Дениса Лукьянова, «А за околицей тьма» Дарины Стрельченко, «Я собачка» Вики Войцек и книги Ислама Ханипаева!
Несколько моих книг вышли и почти сразу получили доптиражи: например, темное фэнтези «Берег мертвых незабудок», где большая процветающая страна гибнет, захлебываясь во внутренних противоречиях, и разные ее жители, от королей до художников и врачей, по-разному переживают этот крах. Неожиданно, но для многих текст оказался очень поддерживающим.
Ирина Лукьянова
Писательница, журналист
Мне трудно говорить о литературе в отрыве от тех событий реальной жизни, которые присутствуют в ней тяжелым фоном. Их невозможно игнорировать, как присутствие слона в комнате, и невозможно жить одним слоном. Многое обессмыслилось и обесценилось, в том числе и представления о собственной возможности писать. Подавленное молчание, тотальный игнор реальности, уход в прошлое, в себя, в воображаемые миры — не лучший способ развития литературы. Много любопытных событий произошло, кстати, в мире литературных премий, особенно в детской литературе: здесь и внезапная молчаливая ликвидация премии «Книгуру», в экспертном совете которой мне когда-то довелось поработать, и внезапная же отмена итогов премии имени Чуковского, когда уже были выбраны лауреаты. Учредители конкурса объяснили это необходимостью продлить срок приема заявок на конкурс, чтобы писатели из «новых регионов» тоже имели возможность в нем поучаствовать. Политика вмешивается даже в детскую литературу; мне довелось слышать и о других подобных ситуациях (например, на региональных конкурсах и премиях), когда вместо выбранных жюри лауреатов организаторы явочным порядком назначают других. Все это чрезвычайно далеко от интересов и литературы, и писателей, и читателей.
На этом фоне самым важным событием для меня стала организация независимого, неподцензурного издательства Freedom Letters, которое возглавляет Григорий Урушадзе, бывший руководитель «Большой книги». Это важная и нужная инициатива, которая дает возможность говорить во весь голос тем писателям, чьи книги сейчас заворачивают в оберточную бумагу в магазинах, изымают из школьных и детских библиотек, прячут в спецхраны во взрослых. Если говорить о личных симпатиях, в особенности в детской литературе, то я очень рада тому, что в этом издательстве увидела свет книга Андрея Бульбенко и Марты Кайдановской «Сиди и смотри» — дневниковые записи девочки, рассказывающей, как ее семья пытается уехать в безопасное место от надвигающейся войны.
Со мной не произошло ничего важного: я пытаюсь вернуть возможность писать, и изредка у меня получается написать небольшой рассказик — не столько в рамках осмысленного творчества, сколько в рамках тренировки писательских мышц, чтобы совсем не атрофировались.
Анастасия Володина
Писательница, литературовед.
Год для литературы прошёл странно. Понятно, что во многом это был путь разрушения, разрыва контрактов и контактов, и несколько истерические попытки издателей понять, как жить и творить в новом дивном мире. И этот же год принес поспешные попытки занять пустующие ниши, создать новые издательства, привлечь аудиторию к русскоязычной прозе. Мы видим это по количеству новых издательств, по тому, насколько выросло внимание к русскоязычным авторам. Чувства по этому поводу смешанные. Конечно, с одной стороны это идёт нам, авторам, на пользу. С другой стороны, никто не забывает, почему так случилось. То есть эта конкурентная борьба сложилась не в самую благоприятную пору и не совсем честна.
Из тенденций и трендов надо отметить главную звезду 2023 года. Это издательство Polyandria NoAge, которая выпустила сразу несколько хитов и продолжает их выпускать. Речь идёт о «Годе порно» Ильи Мамаева-Найлза, «Хорее» Марины Кочан, «Заливе Терпения» Марии Нырковой, «Дислексии» Светланы Олонцевой. В январе выйдет книга Ольги Птицевой, и она, очевидно, станет большим хитом. Условно миллениальская проза действительно стала новым трендом. Интересно быть её частью и наблюдать, как пойдут дела дальше, — не наступит ли пресыщение. И чем станет миллениальская проза — fast fashion или игрой вдолгую.
На протяжении всего этого года я не перестаю вспоминать один и тот же текст. Это роман Ромы Декабрева «Гнездо синицы». Я лично очень рада выходу этой книги в «Альпина.Прозе», потому что это — не мейнстримный текст, неожиданный текст. Текст, напоминающий скорее о двадцатых годах XX-го века, об экспериментальной прозе, — не постмодернизме, а именно модернизме. При этом не копирующий какие-то элементы столетней давности, а именно вписывающий их в современную реальность. И за счёт этого — удивительно современный, актуальный текст, выходящий на какой-то очень универсальный уровень и подающий руку больше зарубежной прозе. Вот поэтому «Гнездо синицы» Ромы Декабрева стал для меня книгой номер один 2023-го года. Отмечу ещё сборник рассказов Анны Лужбиной «Юркие люди», «Непонятный роман» Ивана Шипнигова, «Полунощницу» Нади Алексеевой — роман, который участвовал в «Лицее-23» и был высоко отмечен экспертами.
Мой писательский путь довольно сильно преобразился. Если в 2022 году я только начала восхождение, то в 2023 уже чего-то достигла, куда-то добралась. Странно ощущать, насколько сильно изменилось мое положение спустя год. Я получила две премии — премию МХТ Чехова и Московскую Арт-премию. По моему тексту поставили эскиз спектакля в МХТ, который, возможно, перерастет в постановку. Я написала «Цикады» — роман по мотивам сериала, который вышел на Кинопоиске. Есть интерес к моим текстам у сценаристов, какие-то договоренности по спектаклям, по кино. Сейчас я смотрю в будущее с удивлением, интересом, ожиданием. Не представляю, что будет дальше, как и куда меня заведет жизнь, в том числе писательская.
Светлана Арестова
Переводчик.
В этом году я много преподавала — и вдобавок почти весь год переводила роман Дэниела Мейсона «Северный лес». Я боялась, что из-за такой загруженности стану переводить хуже. На самом же деле преподавание переводчика только обогащает, а заодно помогает отпустить перфекционизм. Большое событие для меня — выход романа «До самого рая» Ханьи Янагихары в переводе моих коллег и друзей.
Анна Линская
Писательница, редактор
Рынок становится меньше. Рынок становится все более закрытым, появляются новые ограничения, становится меньше свободы. Новым текстам приходится подстраиваться под новые условия, обходить их или ложиться в стол, издательствам приходится распродавать тиражи книг, которые по понятным причинам больше допечатываться не будут. Но появляются новые голоса, тамиздаты, новые книжные в новых странах. Хочу отметить новые издательства Marshmallow Books, Папье-Маше, выпустившее в декабре очень важную для этого года книгу Светы Лукьяновой «Я ничего плохого не делаю», Freedom Letters, издавшие еще один важный текст этого года — «Спрингфилд» Сергея Давыдова. Отдельно еще хочу отметить совместную серию издательств «Поляндрия NoAge» и «Есть Смысл», в которой в этом году вышли «Год Порно» Ильи Мамаева-Найлза и «Хорея» Марины Кочан. И новую серию в «No Kidding» под кураторством Оксаны Васякиной, в которой вышел текст Еганы Джаббаровой «Руки женщин моей семьи были не для письма».
- Признана Минюстом РФ иностранным агентом[↑]