Я видела степь из окна самолета. Знаешь, на что она похожа? Степь похожа на жилистый кусок пожелтевшего мяса.
Оксану Васякину называли рок-звездой российской поэзии, а сейчас называют надеждой российской прозы. Она — феминистка и открытая лесбиянка, но активизм ей чужд, все, что ей есть сказать, она говорит в своих произведениях. Ее первый опыт в прозе — роман «Рана» — стал бестселлером, за него писательница получила престижную премию НОС (Новая литературная словесность).
«Рана» написана в жанре автофикшн, когда автор основывается на собственном опыте, но отделяет себя от лирического героя. При этом структурно роман экспериментален и необычен для русскоязычной прозы — классическое повествование перемежается стихами и отрывками из эссе. Героиня возвращается домой с прахом матери, вспоминает детство и сложности в их отношениях — и параллельно выстраивает образ новой себя, имеющей право не только на любовь, но и на боль, обиду и собственное, непохожее на материнское, ощущение женственности и сексуальности.
Можно сказать, что «Рана» и «Степь» складываются в диптих: в своем втором романе Васякина исследует отношения с отцом, с его миром, с миром своего детства. Отец ушел из семьи, когда героиня была маленькой, остался в ее воспоминаниях ярким пятном, человеком-праздником. Они поддерживали слабую связь, и повзрослевшая героиня приезжает к нему на каникулы, чтобы по-настоящему познакомиться, попытаться узнать его и через него — себя. Она надеется, что отец будет ей близок, надеется, что его дикая природа будет ей ближе, чем скучная бытовая женственность матери.
Но мираж остается миражом: она встречает несчастного, слабеющего от СПИДа мужчину, живущего сложной, нищей жизнью. Терапию он не принимает и ото всех скрывает свою болезнь — все равно умирать, еще и в стыде.
Васякина как-то писала, что видит в России три скрепы — ненависть, нищету и насилие. Я бы добавила четвертую — стыд.
Все это героиня «Степи» в избытке находит в мире отца. Она вспоминает детали из прошлого и понимает, что такой была и ее жизнь, ее детство. Ее отец был связан с криминалом, многие вещи в доме были ворованными, а узнав об измене, он избил и изнасиловал ее мать.
Одна из основных тем в книге Васякиной — разоблачение романтического мифа о девяностых, высвечивание привычного ужаса из тьмы воспоминаний. Героиня постепенно понимает, что, если насилие окружает тебя в течении всей жизни, это не значит, что оно нормально. Но это понимание было возможно только через принятие того, как действительность повлияла на тебя.
«Наблюдая за отцом, я думала, что он мне понятен. Я чувствовала, что внутри меня есть что-то, что нельзя до конца накормить, оно было похоже на темноту, которая только и просила о том, чтобы ее уничтожили.»
«Степь» — это своего рода роуд-муви из мира литературы, в этот раз мы вместе с героиней не проходим, как в «Ране», путь героя, а бежим вперед, как белка в колесе — без цели и без удовлетворения, дорога становится самоцелью, мучительной, но успокаивающей — ведь пока ты не приехал, надежда на счастливый исход еще есть.
Васякина предельно откровенна, она не щадит ни себя, ни читателей, она пишет так, как не принято, описания иногда физиологичны и всегда очень точны.
«Джинсовая ткань была тяжелой, она пахла кофейными маслами и кухней, моей промежностью и потом, на внутренней стороне были видны кусочки отшелушивающейся кожи.»
Мне кажется, что именно женщины сегодня стали движущей силой российской литературы, и многие из них — Евгения Некрасова («Кожа», «Сестромам»), Алла Горбунова («Конец света, моя любовь»), Вера Богданова («Сезон отравленных плодов») — говорят разными методами, но примерно об одном и том же: об очередном поколении, выращенном женщинами, о насилии, пропитавшем быт, насилии, выросшем, возможно, из беспомощности (потеря привычной жизни вместе с определенностью Советского Союза), но до сих пор не то что не побежденного, но и набирающего обороты.