Мередит Маран в своей книге «Зачем мы пишем? Известные писатели о своей профессии» рассказывает о жизни 20 авторов-современников. Каждый из них размышляет о трудностях творческого процесса, делится секретами письма и дает советы начинающим авторам. Значительную часть своей работы Маран посвятила проблеме «Почему писатели пишут и что заставляет их продолжать?». Статью на эту тему опубликовало издание Farnam Street, а мы перевели для читателей «Пашни».
Почему писатели пишут и что заставляет их продолжать? На этот вопрос нет ответа, каждый раз мы заново исследуем его в контексте культуры, времени и общества. В начале своей книги Мередит Маран обращается к писателям прошлого, чтобы выяснить, что они об этом думали. В эссе «Почему я пишу» (1946 г.) Джордж Оруэлл сказал так:
«С самого раннего возраста, примерно лет с пяти или шести, я знал, что когда вырасту, мне стоит стать писателем. В возрасте от семнадцати до двадцати четырех я пытался отказаться от этой идеи. Но я осознавал, что тем самым я отрекаюсь от своей истинной природы, и что рано или поздно мне придется остепениться и сесть за написание книг».
Для большинства авторов писательство — не просто ремесло. Это неотъемлемая часть жизни, они не представляют себя кем-то другим. Дэвид Балдаччи, автор романа «Абсолютная сила» («Absolute Power»), утверждает: «Если бы сочинение книг было запрещено законом, я бы сидел в тюрьме. Я не могу не писать. Это настоящая одержимость».
Можете ли вы сказать то же самое о своей работе?
До того, как полностью посвятить себя написанию книг, Балдаччи приходилось сочинять истории по долгу службы:
«Свои лучшие сюжеты я выдумывал, когда работал юристом. Знаете, кто выигрывает в суде? Клиент, чей адвокат рассказывает истории лучше, чем адвокат противника. Когда вы ведете судебное дело, вы не можете изменить факты. Вы можете только перекроить сюжет, чтобы показать вашего клиента в выгодном свете; подчеркнуть определенные детали и затемнить другие. Вы должны быть уверены, что факты, которые вы выдаете за правду, убедительны. Факты, которые могут навредить вашему клиенту, нужно либо объяснить, либо скрыть. Текст судебной защиты — это настоящая история».
Как писателя, Балдаччи мучают страхи, с которыми часто сталкиваются люди литературной среды. Главный из них — это страх чистого листа:
«Каждый раз, когда я сажусь за новую книгу, я до смерти боюсь, что не смогу поймать вдохновение, привнести в текст магию. Вряд ли вам захочется оказаться на операционном столе и услышать слова хирурга-правши: “Сегодня я буду оперировать левой рукой”. Но в написании книг все происходит именно так. Чтобы стать лучше, ты каждый раз заставляешь себя делать всё по-другому. Как писатель, ты не ограничен оборудованием, технологиями или чем-то еще. Это как в игре, где у тебя есть бесконечные варианты хода. И это ужасает».
Удивительно, но многие успешные писатели боялись, что больше никогда не смогут написать ничего стоящего. Ведь успех не только вселяет уверенность, но и формирует вокруг личности определенные ожидания. Для музыканта нет ничего страшнее, чем необходимость записать новый альбом. Так и для писателя самое ужасное — начало следующей книги.
Даже невероятно плодовитые авторы, которые пишут много и быстро (как, например, Айзек Азимов) испытывают тревогу по этому поводу. Сью Графтон, автор мистической серии книг «“А” значит Алиби» («A is for Alibi»), написала роман на каждую букву алфавита, и вот что она говорит:
«Работая над новой книгой, большую часть времени я просто сижу за компьютером и трясусь от страха. Я всегда была убеждена, что каждая моя законченная книга будет последней; моя карьера подошла к концу, и я больше никогда не смогу написать ничего нового; мой успех был мимолетной иллюзией, и мои надежды на будущее мертвы. Черт! Еще нет и 9-ти утра, а я уже в драме».
Большинство писателей воспринимают страх чистого листа как нечто неизбежное; как тень, которая сопровождает творческий процесс. Об этом пишет Исабель Альенде, автор романа «Дом духов» (« The House of Spirits»):
«Писать новую книгу я всегда начинаю восьмого января. Представьте себе седьмое января! Это ад. Каждый год в этот день я подготавливаю для себя рабочее пространство. Убираю все другие книги. Оставляю только словари, мою первую изданную работу и исследовательские материалы для новой рукописи. Затем, восьмого января, я прохожу семнадцать шагов от кухни до домика у бассейна, где у меня располагается офис. Это как путешествие в другой мир. Зимой в это время обычно всегда дождливо. Я иду под зонтом, моя собака бежит следом. Пройдя этот путь в семнадцати шагов, я оказываюсь в другом мире и становлюсь другим человеком.
Я иду туда в страхе. С волнением. И с разочарованием — потому что у меня была идея, которая на самом деле оказалась не новой. Первые две, три, четыре недели потрачены впустую. Тогда я просто сажусь за компьютер и начинаю писать. Каждый день, снова и снова, и через некоторое время приходит муза. Она не всегда является по приглашению, но рано или поздно все равно приходит».
Опытные писатели знают, что этот страх нужно принять: если вдохновения нет сейчас, оно все равно придет потом, потому что так происходит всегда. Это время ожидания между «сейчас» и «потом» — опыт, который закаляет.
Так зачем писать? Зачем наказывать себя таким изощренным способом? На этот вопрос Мэри Карр, автор романа «Клуб лжецов» («The Liar’s Club») , ответила почти поэтично:
«Я пишу, чтобы мечтать, общаться с другими людьми; записывать, уточнять, навещать умерших. У меня есть своего рода примитивная потребность оставить в мире след. Кроме того, мне нужны деньги. Я почти всегда нервничаю, когда пишу. Бывают такие моменты, когда ты забываешь, где находишься, когда у тебя в руках оказываются ключи от волшебной двери; и ты ничего не чувствуешь, потому что ты где-то в другом месте. Но это случается очень редко. В основном я просто пытаюсь оживить мертвеца».
Все, что было сказано выше, лучше всего резюмировал Джордж Оруэлл. В своем эссе он перечислил четыре главных, по его мнению, мотива для писательства:
«Чистый эгоизм. Стать тем, о ком говорят, о ком вспоминают после смерти; иметь возможность вернуться в детство будучи взрослым и т.д.
Энтузиазм эстета. Получать удовольствие от звучания речи, от того, как один звук влияет на другой; от плотности хорошей прозы или ритма хорошей поэзии.
Исторический порыв. Желание видеть вещи такими, какие они есть; найти реальные факты и сохранить их для потомков.
Политические цели. Мнение, что искусство не должно иметь ничего общего с политикой, само по себе является политической позицией».
У каждого автора своя причина, чтобы писать. Но все они пришли в литературу для того, чтобы рассказывать истории; сгорая от желания поделиться с миром и получить что-то взамен. Джоан Дидион, автор романа «Год магического мышления» («The year of magical thinking»), однажды сказала: «Я пишу для того, чтобы понять, о чем я думаю…»
Некоторые вещи мы можем осознать, только когда напишем об этом. Порой нам сложно разобраться в своих чувствах, пока мы не поговорим о них. Для писателей этот разговор происходит в их книгах.