* * *
Ты задумался в сорок о том, куда подевалась жизнь, хотя понял всё ещё в десять
Она же завлекала тебя знаками, как пантомим на Невском
И постоянно подкидывала это чувство из детства: вот же, вот — это приводит тебя в восторг, только откажись от готовых правил
Но ты провалил этот торг, от счастья себя избавил и стал подбивать цифры в маленьком кабинетике в замызганном пиджаке
Продолжал чувствовать её кончиком ауры, но в твоём сундуке не хранятся дары, только подачки
На костях при рождении посмертное тату: «За всё надо платить»
Так что приходится пополнять заначку
У кого-то Рита Хейворт висит на плесневелой стенке
А у тебя от каждого стука, звука, громкого голоса, писка смски дрожат щупленькие коленки
Это там у них в Шоушенке всё просто
А тебе бы выкормить двоих медвежат, но она снова надумала тут рожать без спроса
Куда их столько? Всё равно вырастут и отправятся на парад рабов
А твоя спина уже состоит из одних горбов
Они клонят тебя к земле — нюхай, лижи, смотри: совсем скоро плоть твоя будет тут гнить
И, как назло, хочется жить, сука, очень хочется жить
Тебе бы полюбить себя, даже влюбиться, но где там
Ты птица со свёрнутой шеей
Так и будешь валяться в залитой бледной кровью чужой холодной траншее.