Думаю, я могу ответственно заявить, что никто не понимает квантовую механику.
Если есть возможность, прекратите спрашивать себя «Да как же это возможно?» —
так как вас занесет в тупик, из которого еще никто не выбирался.
Ричард Фейнман
С самого утра ее не покидало какое-то непонятное, утробное чувство. Слева внизу живота саднило и, поднимаясь тревожной волной, вызывало легкую тошноту. Вера тряхнула головой, пытаясь скинуть раздражающий морок. Залпом допив чай, она резко поднялась из-за стола и тут же смахнула локтем любимую тарелку. Бирюзовые глазурованные осколки со звоном разлетелись по серой плитке. Вера закрыла лицо руками. Да что же за день такой?! Все из рук валится! С утра Саша чуть не опоздал на самолет, теперь эта тарелка! Плевать на всякие приметы, но чего так ноет…
Не по-октябрьски ласковое солнце осторожно заглянуло в кухню, и пугливый зайчик перескочил с самого крупного осколка на лицо Веры, слегка ее ослепив. Она тяжело вздохнула. Почти десять, через полчаса Нике на кружок. Быстро убравшись, Вера заглянула в детскую: дочка прилежно складывала вещи в рюкзак. Никуш, чуть побыстрее, пожалуйста. Мамины оливковые глаза моргнули в ответ. Вера улыбнулась, треугольник между бровями разгладился. Шесть с половиной уже, на следующий год в школу. Пролетело время…
Вера подошла к зеркалу в гардеробной. Все те же темно-русые волосы, на солнце вспыхивающие глубоким рыжим. Родинка в ямке под нижней губой. Непонятно когда возникшие мелкие лучики вокруг глаз. Все та же, да не та. Время… Времени нет, говорил он… Ай! Снизу слева вонзилась острая пика. Стоп! Девятое октября! Сегодня ровно десять лет, как он ворвался в ее жизнь. И скоро восемь, как исчез. Кем он был Вере? Она и сегодня не могла ответить на этот вопрос. Каждую встречу они сжигали друг друга дотла и воскрешали заново. Да как же это возможно, спрашивала она? Откуда ты взялся, где ты был раньше? Он улыбался: два электрона во Вселенной всегда связаны между собой, даже когда физически не взаимодействуют, а между ними огромные расстояния — квантовая запутанность называется. Да как же, вновь удивлялась она, уютно устраиваясь у него на груди и представляя себя маленьким электроном, что вращается вокруг его сердца, гулко стучащего под ее ухом. Вопрос веры, отвечал он. И снова смеялся — главный вопрос Веры. Запутанность, твою мать! Навсегда запомнила я твою запутанность! Вера сглотнула подступившую горечь и сжала губы. Родинка побелела.
— Да ты соберешься сегодня или нет?! Сколько можно ждать? — Вера резко шагнула в коридор. Ника испуганно прижала к себе рюкзачок с нарисованным внимательным совенком.
— Извини, родная. — Вера стала поспешно застегивать куртку дочери.
До школы рисования оставалось метров двести: перейти дорогу и направо. Кажется, еще недавно сама ходила в художку, а вчера уже показывала дочери свои экслибрисы. Вере нравился этот жанр. Было что-то притягательное в такой символической концентрации смыслов, сохраняющих одновременно ощущение тайны… Вера машинально следила за помпоном Никиной шапки в нескольких шагах впереди. Красный шарик летел то вверх, то вниз, то покачивался из стороны в сторону, когда Ника запрыгивала на самокат. С утра неожиданно подморозило, и тротуар все еще сверкал тоненькими зеркальцами оцепеневших лужиц. Ника, осторожно, скользко!
Самокат! Уже немного притупившаяся пика глухо ткнулась под нижние ребра. Господи, десять лет… Желтый электросамокат, они как два подростка: он рулит, она прижимается к нему, уткнувшись в шею. И этот запах… Запах разлитой в зеленом июле безмятежности. Запах страсти. Нет, много больше: запах, который напрочь лишал ее воли… Вера на мгновение зажмурилась.
Пронзительный визг тормозов ударил яркой вспышкой. Вот Ника вылетает на самокате на «зебру», вот черный BMW резко забирает левее, цепляя «встречку», вот какой-то мужчина в полупрыжке с тротуара летит к Нике и тянет руку, кто-то истошно кричит… Ноги Веры подломились, лицо обдало огнем, открытый рот застыл, силясь продлить вылетевший вопль. Розовый самокат юзом проскользил по «зебре», BMW, отчаянно сигналя, удалялся в сторону перекрестка. Нику, враз утонувшую в своей новой куртке, крепко держал мужчина.
— Ника! Сколько раз я тебе говорила?! — Подлетевшая Вера замахнулась на дочь, одновременно пытаясь справиться с дыханием.
— Не бейте, пожалуйста, девочка и так сильно испугалась.
Вера похолодела, по позвоночнику пробежала дрожь. Не глядя на мужчину, она резко схватила и прижала к себе Нику.
— Извините, я вас даже не поблагодарила. Спасибо! Страшно даже подумать. — Вера осторожно подняла глаза. Пика по самое древко вошла в селезенку, проткнула диафрагму и застряла, лишив воздуха.
— Ты?! — услышала она. Сомнений больше не осталось.
Вера распрямилась. Мыслей не было. Голова звенела. Мужчина смотрел на нее в упор.
— Классное имя — Ника, — наконец, произнес он. — Почти как твое.
— Как ты здесь оказался? — выдавила Вера.
— Вера. Ника. Вера-ника. Приносящая победу. Или побеждающая веру?
— Как ты здесь оказался?! — почти крикнула Вера.
— Проездом. Вот-вот исчезну.
— Я про «зебру». Это невероятно! Ты! Именно ты спас моего ребенка!
— В реальной жизни нельзя пренебрегать даже ничтожно малой вероятностью. — Он уже взял себя в руки.
— Ага, квантовая механика. Физика невозможного, два электрона. — Вера горько усмехнулась.
— Надо же, помнишь!
— Я не забыла ни-че-го.
На дороге засигналили, Ника вздрогнула.
— Слушай, мы так и стоим на «зебре». — Он взял девочку за руку и вернулся на тротуар. Вера шагнула следом, держа ребенка за вторую руку.
— Я тебя только выкричала, а ты опять, — простонала она.
— А я тебя нет. И не хочу. Я растворил тебя в себе. Ты теперь и везде, и нигде, — глухо сказал он и с деланным весельем добавил: — Прости меня. И пользуйся по возможности подземными переходами.
Вера влепила ему пощечину. Щека мужчины вспыхнула. Руки Ники дернулись в их руках.
— Я всегда хотел от тебя девочку. Мечтал, чтобы у мира было твое продолжение. Верил, что так и случится. И вот — во Вселенной летает еще один электрон Веры.
Мужчина наклонился, поцеловал Нику в щечку, а затем вдруг разбежался, взмахнул руками и взлетел над «зеброй», кружась и постепенно забирая все выше и выше.
Говорят, люди не умеют летать, но кто ж ее знает — эту чертову квантовую механику. В конце концов, все в нашей жизни так или иначе определяется верой.