«Черти в погонах! Обещали же все разрулить!.. Получается, я что — проиграю завтра суд, и мои активы уйдут к Афонину?! Ну, нет!» — Артем Валерьевич Копылов, прозванный за внешность и амбиции Наполеоном московского девелопмента, швырнул в сторону мобильник и пнул угол своего рабочего стола так, что кожаное кресло, на котором он сидел, бесшумно откатилось к высокому окну. С высоты пятидесятого этажа башни в Сити не было видно ничего. Низкая облачность закрывала панораму осенней Москвы.
«Нельзя было его кидать. А теперь — десять лет спустя! — дождался момента… Ладно, какие у меня остались еще варианты? Надавить на главного свидетеля? Но это же женщина… с ребенком, — Копылов отвернулся к стене. — Нет, хватит с меня грехов юности. Если бы я тогда с этим Петром умнее поступил… не пожадничал… А может быть, рискнуть и пройти через ту чертову дверь, пока не поздно?»
Накануне Артем Валерьевич осматривал обветшалый старинный особняк, на снос которого безуспешно пытался получить разрешение. В пыльном подвале посреди комнаты он обнаружил старинный дверной проем с тяжелой дубовой дверью. Артем Валерьевич дернул кованую ручку, но дверь не поддалась, а за спиной возник крючковатый старик в сюртуке. Он представился смотрителем и рассказал о чудесном свойстве этой двери. Если есть в прошлом решение, о котором сожалеешь, то стоит через нее пройти, как вернешься в тот момент и сможешь все исправить. «Зачем? Разве нельзя по ходу дел все разрулить? — удивился тогда девелопер, но сейчас задумался. — Что там было про побочный эффект?..»
— Потеряю то, чем не дорожу, — повторил Артем Валерьевич слова старика и оглядел свой просторный кабинет. — Ха-ха! Главное, что ничего из того, чем дорожу, не пропадет!
В два счета Копылов вернулся к телефону и скомандовал водителю готовиться к выезду.
Так плохо ему не было с тех пор, как на третьем курсе физтеха попробовал курить гашиш. Вмиг все помутилось, и Артема Валерьевича накрыло ощущение внутреннего взрыва, как будто голова, руки, живот, ноги мгновенно раздулись, лопнули и в один миг собрались обратно.
Он открыл глаза и обнаружил себя в прежнем тесном офисе, который снимал на первом этаже умирающего с советских времен НИИ. Он сидел на том же жестком стуле, за тем же щербатым письменным столом, и на нем был тот же темно-серый костюм турецкого пошива, что десять лет назад. «Ни черта себе!» — только и мелькнуло в голове Копылова, как на столе запищал его старый кнопочный мобильный.
— Тёмыч, ты же обещал… — Голос Петра Афонина он узнал сразу.
— Петро, мои там такую бюрократию развели. В договор уперлись, крючкотворы…
— Темыч, ты чего — на курсовой разнице пытаешься нажиться? Я же тебя как друга попросил… Мои деньги верни. У меня завод гибнет!
«А мне-то что с того!» — чуть снова не вырвалось у Артема Валерьевича. Навалившись грудью на стол, он отчеканил:
— Я. Сейчас. Здесь. Сижу. В своем старом кабинете. Чтобы все исправить.
— Хотелось бы верить…
На том конце послышались гудки. Копылов швырнул телефон о стену так, что тот рассыпался. В прошлый раз завод обанкротился, и Артем Валерьевич за копейки перекупил его на аукционе. Теперь он, стиснув зубы, поднял трубку на аппарате, набрал добавочный своего финансового директора и велел тому сделать перевод. Сейчас же. И снова взрыв.
К концу дня облачность рассеялась. Закатные лучи подсветили просторный кабинет Артема Валерьевича огненными бликами. Он почувствовал, как руками сжимает мягкие подлокотники кожаного кресла. Девелопер открыл глаза и, превозмогая тошноту, заглянул в настольный календарь. Дела все те же… Только записи «Суд» нет! И фотография жены в серебряной рамке исчезла с полки. «Жаль, что только рамка… Неврастеничка», — покривился Артем Валерьевич и вызвал к себе секретаря. Он спросил про партнеров, бизнес, сотрудников — казалось, что все на месте.
— А когда Марина возвращается? Долго она еще в своей Швейцарии собирается отмокать?
— Какая Марина? — с недоумением спросила секретарь.
— Жена моя… — Артем Валерьевич медленно перевел взгляд на то место, где раньше стояла рамка с фотографией.
— Артем Валерьевич… вы же холостяк…
— Да ладно… Снова?
— Так вы вроде всегда им были…
— Молодец! Свободна. — На лице Копылова засияла улыбка, морщины на лбу расправились, грудь подалась вперед. Он чинно встал с кресла, застегнул верхнюю пуговицу вельветового пиджака и поправил прическу, глядя на свое отражение в окне.
Обед в его любимом итальянском ресторане в этот раз ему не понравился — все казалось пресным. Артем Валерьевич перелистывал список контактов в телефоне, раздумывая, с кем же провести этот вечер, когда в ресторан, приветливо улыбаясь администратору, вошла стройная блондинка лет тридцати пяти в тонком кашемировом пальто. За ней влетел белобрысый мальчуган лет пяти и сразу убежал в детский уголок. «Сынуля, аккуратно, пожалуйста», — ласково бросила ему вдогонку блондинка и сняла пальто. На безымянном пальце сверкнуло обручальное кольцо с двухкаратным бриллиантом.
— Марина?! Сынуля?!
Последний раз Копылов видел ее три недели назад. Он пришел домой после бани, когда часы начали отсчет новому дню. Марина мирно спала. На аккуратно сервированном столе его дожидался давно остывший ужин. Его любимые цыплята табака. Рано утром жена со словами «Я поехала» нежно коснулась его плеча, а он, не открывая глаз, буркнул что-то в ответ. «Я ее себе верну!» — решил Копылов.
Марина сидела за столиком одна. Артем Валерьевич приосанился, подошел к ней и повторил ту самую фразу, с которой началось их знакомство десять лет назад. Но мало того что она твердо попросила ее не беспокоить, родные серые глаза смотрели на него теперь совершенно безучастно.
Через полчаса Артем Валерьевич уже стоял перед особняком, в подвале которого недавно пытался перехитрить судьбу. Здание смотрело на улицу через восстановленные витражи на окнах и горделиво щеголяло отреставрированной лепниной и свежими фасадами. Не замечая ничего, Артем Валерьевич влетел на крыльцо, дернул дверь, но путь ему преградил здоровенный детина на голову выше него в черной форме.
— Пропустите, я владелец этого здания!
— Тогда я Филипп Киркоров! Папаша, отойдите на тротуар. Здесь частная собственность. И вы не ее хозяин!
— А кто по вашему хозяин?!
— Читай! — и детина указал на бронзовую табличку перед крыльцом.
После долгого описания исторических регалий особняка следовало указание: «Восстановлен благотворительным фондом Петра Афонина».
— Черт вас всех побери! Верните мне жену! — крикнул Копылов, развернулся и бросился обратно через дорогу. Водитель мчавшегося мимо черного гелендвагена не успел затормозить. Тело отбросило назад к крыльцу. «… Поздно», — было последней мыслью Артема Валерьевича.