Обычно летом в городе не происходило ничего интересного. Поэтому новость о том, что скоро в нём пройдет большой турнир по дворовому футболу сработала, как чашка крепкого кофе после ужина. Теперь никто не мог уснуть. Оставалось еще три недели, но суета была невероятная.
Всюду продавали мячи, свистки и светло-зеленые футболки местного «Заводчанина». Любые два произвольно взятых дерева, которые отделяли друг от друга три-четыре метра, превращались в футбольные ворота, стены домов теперь непременно содержали рисунок прямоугольника с секторами по углам, а детские площадки перевоплотились в трибуны и скамейки запасных.
Отцы вспоминали былое и, хотя многим мешал живот, выходили играть с сыновьями, матери закупались зеленкой в аптеках, а бабульки на лавочках в футбольных шарфах кричали иногда так сильно, что вставные челюсти вылетали из их ртов, а если кто-то промахивался по воротам, то пакеты с семечками разлетались фейерверком от возмущения.
В парках раздавалось: «Пасик нужен!», « Оди-и-ин!», «Молорик!», а в шелесте листвы слышался звук одобрительных аплодисментов.
На турнире могли сыграть команды, в которых не было игроков старше четырнадцати, и каждый уважающий себя двор готовился. Парни отказывались от лагерей, поездок на дачу и других видов спорта.
Ходили слухи, что открывать турнир приедет то ли сам Романцев, то ли Сёмин, и, хотя никто не знал, правда ли это, у пацанов в городе появилась цель. Все хотели засветиться на глазах легенд.
Двор дома по улице Гагарина три дробь четыре не был исключением, а у местной команды завелись фанаты.
Александр Федорович, физрук местной школы по прозвищу Светофор (из-за спортивного костюма соответствующих цветов), следил за ребятами с балкона и даже вел статистику. На узкую дверцу морозильной камеры холодильника Бирюса-6 двумя кусочками синей изоленты он прикрепил листок, на котором отмечал график тренировок, вел учет результативных действий и ставил н-ки тем, кто пропускал игры.
Светофор знал каждого из игроков по фамилии, но на листочке фиксировал наблюдения напротив прозвищ, которыми он окрестил парней. Так, больше всего пропусков оказалось у Рыжего (Лёша Караваев) и Бочонка (Кирилл Волков).
А вот у молодой пенсионерки Людмилы Викторовны с первого этажа в любимчиках ходили погодки, братья Сомовы, Саша и Слава. «Хорошие мальчики, не расхлябанные» — говорила она. Как-то раз ребята помогли ей занести разобранный кухонный гарнитур в квартиру, пока ждали во дворе остальных.
Услышав по телевизору про турнир, бездетная Людмила Викторовна взяла на себя миссию обеспечить питьем и питанием «наших». Парни не отказывались и, хоть есть не ели, но наполнить водой пластиковую бутылку заходили регулярно.
Равнодушных на Гагарина три дробь четыре не осталось. Даже коммерсант Сергей из объединенной пятикомнатной квартиры с евроремонтом, которого Людмила Викторовна называла «хамлом», столкнувшись в лифте с Эдиком и Толей, разглядел заштопанный и залитый клеем мяч, который они несли на профилактические работы. Его губы презрительно сжались, и он спросил, сколько денег нужно на нормальный мяч, а не дождавшись быстрого ответа, достал из кармана четыре пятисотки, сунул их Эдику в нагрудный карман и, буркнув что-то, первым вышел из лифта.
За один день до того, как открывался прием заявок на турнир, команда договорилась собраться после обеда.
Первым пришел Виталя и, если бы вы случайно обзавелись прибором, который измеряет силу желания сыграть на турнире, то узнали бы, что по этому показателю Виталя входил в первую десятку во всем городе.
Но в таком деле одного желания недостаточно. У него не было ни роста Эдика, ни мышц Кирилла, ни техничности, как у Толи или Лехи, ему только что исполнилось тринадцать лет и за это время Мать-природа вместе с родителями успели вручить ему только прозорливость, смекалку и приспособляемость — умения в дворовом футболе полезные, но не главные. Виталя трезво оценивал шансы и понимал, что пролететь мимо турнира он может запросто.
Чтобы заработать очков, он вызвался отвечать за оргвопросы. Он обзванивал ребят и договаривался о времени тренировок и даже вызубрил график движения автобусов до Центрального стадиона, где должен был состояться турнир.
Виталя очень надеялся, что все это ему зачтется, но чуял — риски оставались.
Во дворе припекало и пахло сиренью. Виталя присел на лавку на детской площадке неподалеку от «футбольного поля», вытоптанного посреди двора прямоугольника. Воротами выступали сушилка для белья с одной стороны и два тополя с другой.
Скоро подошли Кирилл и Эдик. Парни поздоровались с Виталей и уселись на синюю лазалку-волну ждать остальных. Говорить они сейчас могли только о турнире.
— Виталя, а нам точно десят человек надо? Может сем хватит? — спросил Эдик.
— Это вроде как пофиг, главное, чтобы четыре в поле, один в воротах был хотя бы. На турнир можно даже один состав заявить. Ну и название нам надо еще.
— Вот кстати, да! А что с названием-то? — оживился Кирилл.
— «Гагарина юнайтед»!
— Не-е-е, ты еще «Бавария Юго-Запад» скажи! Ну какой юнайтед?
На краю детской площадки мелькнула рыжая шевелюра Лёхи.
— Здорова! Вы чё, не играете еще?
— Толю ждём с мячом и Сомовых. А еще, пока тебя, зануды, не было, успеваем название команде выбрать, — улыбался Кирилл.
— А-а-а, Толи нет еще, понятно, — Леха начал демонстративно разминаться. — Ну и? Что придумали?
— «Гагарина юнайтед». Эдгар Давидс предложил, а потом уже и ты пришел, — Кирилл скептически стал наблюдать за показушной растяжкой Лёхи.
— О!
Эдик увидел забытый кем-то на площадке и закатившийся за горку, всем похожий на дыню-колхозницу мячик с синей полосой по «экватору». Эдик спрыгнул с «волны», подошел и достал его ногой.
Парни, не сговариваясь, сразу же собрались на поле. Они перепинывали друг другу детский мячик, который при каждом ударе о землю или чью-то ногу делал утробное ба-а-а-у-у-ум и немножко звенел.
— А может, из букв имён сдэлаэм? — вдруг выдал Эдик.
— Букв имен?
— Да! Да! Класс! — оживился Лёха, слету уловив идею. Он схватил веточку и начал чертить прямо на поле.
— «А» — Алексей…
— Ё-маё, ну ты еще Алексей Викторович давай напиши!
— «…Т, Э, К, В…» — ничуть не сбившись от комментариев Кирилла продолжал выводить буквы Лёха, — ну и Сомовы. А где они кстати? Саня, Слава. «СС».
Парни смотрели на начерченные на земле буквы АТЭКВСС и, как в Эрудите, переставляли их в уме в поисках удачной комбинации.
— Вы чё там в Поле Чудес рубитесь?
Все обернулись и увидели Толю, который приближался к ним и держал под мышкой еще практически новый серебристого цвета мяч с черными надписями Adidas, купленный на деньги коммерсанта с девятого этажа.
— Играть-то будем, не? — Толя подошел к надписи. — Что еще за «автэкс»? О! Сомовы идут! Саня-а-а! Лови навес! — он подкинул мяч и пнул его высоко вверх в сторону братьев.
Остальные переглянулись.
— Ну, АВТЭКСС, так АВТЭКСС!
Так у команды появилось название, которое почему-то всем показалось правильным, и даже Сомовым, которых просто поставили перед фактом.
На той тренировке было весело. Они играли на одни ворота, чтобы поменьше щуриться от солнца и смаковали новое слово — АВТЭКСС. Перекладывали его, то как «Автсэкс» и хохотали, то как «Ватэксс» — название на случай, если они сольют все матчи.
Порядок букв не давал покоя и Витале. Он как раз встал на ворота (ну, в смысле между двух тополей). До ударов всё никак не доходило. Он смотрел за игрой и думал, что Лёха был лучше всех, и его буква разместилась в начале названия заслуженно. Он вроде как капитан. Потом Виталя вспомнил, как в футбольных трансляциях игрок с капитанской повязкой выводит команду на поле и все выстраиваются в ряд. Первым стоит капитан, сразу за ним голкипер, а потом остальные девять игроков.
Вторая буква в АВТЭКССе была Виталина, и в этот момент в его голове собрался весь футбольный пазл. Он понял, как ему сыграть на турнире.
Во время паузы парни по очереди пили из пятилитровки около тополей (простите, у ворот), когда Виталя сказал:
— Чуваки, давайте я на воротах буду.
— Давай! Ты чё, устал что ли?
— Не-не, я про турнир. Давайте я воротчиком сыграю, у нас ведь нет никого все равно.
Все молча уставились на него. Эдик все еще пил и поэтому смотрел на Виталю одним глазом с запрокинутой головой, Сомовы скрестили руки на груди, Кирилл чесал бровь.
—Виталик, ты же, как бы…
— Мелкий? Да знаю я, но правда! Ну, а кто на турнире встанет-то?
Других желающих не нашлось. «Давайте пробовать!» — был общий невнятный вердикт.
Виталя вернулся домой в радостном возбуждении. До самого вечера его воображение рисовало сияющие картины триумфа. Вот он намертво берет сокрушительный удар, вот смело бросается в ноги нападающему — и трибуны в восхищении охают, вот отбивает пенальти в финале на глазах сотен завистливых зрителей. Но на утро сознание произвело замену уверенности на страх.
Кого Виталя обманывал? Он был слабым коротышкой и до этого дня старался избегать игры на воротах. А что если он напропускает полную корзинку на турнире? А если будет больно? А если он выйдет из ворот и через него издевательски просто перекинут мяч?
Нервный апогей застиг его за завтраком и он, даже сам не ожидая от себя, поделился мыслями с мамой. Она жарила яичницу с помидорами и слушала его вполоборота, не отходя от плиты.
— Виталик, дорогой. Я ничего не могу сказать тебе про футбол и то, как будет на вашем турнире. — она разложила завтрак и подсела с двумя тарелками к Витале. — Но знаешь, страх, он ведь как маячок. Мы боимся того, чего не знаем, что не справимся с чем-то новым. Так что твоя тревога вроде как подсказывает, над чем стоит потрудиться. Вот чего ты боишься? Что прыгнешь и не достанешь мяч? Так прыгай и доставай, а не дотянулся, — она зацепила кусочек яичницы и положила его себе в рот, — прыгай в следующий раз снова, пока не достанешь. Как говорится, делай, что должен и будь что будет, мой белобрысый голкипер.
И Виталя хорошо поел в то утро, слова мамы достигли цели. Страх обрел форму и как будто стал понятнее. Он знал, что делать.
В первый официальный день своего вратарства, Виталя пришел на тренировку в штанах, зимних перчатках и с длинным рукавом. В июньские плюс двадцать восемь он выглядел нелепо, но зато прыгать, падать, отбивать удары стало проще. Он руководил защитой, пропускал голы, рвал штаны, терял дыхание от удара мячом в солнечное сплетение. АвТЭКСС проверял его. Никто не хотел, чтобы на турнире их ворота защищала «дырка». Виталя вставал, отряхивался и с ненастоящей улыбкой восстанавливал дыхание. В тот день Виталя не дрогнул и «дыркой» не стал. И так у команды появился Вратарь.
Три недели пролетели как мяч после удара Роберто Карлоса со штрафного. На бешенной скорости и по закрученной траектории.
На сорок восемь мест на турнире заявки подали сто девяносто четыре команды и участников определяли с помощью лототрона. АВТЭКССу повезло, однако друзей им это не добавило, озлобленных неудачей было много.
Толе подставили подножку в молочном магазине, он упал и разбил витрину. Эдика обзывали чуркой, но он терпел. Сомовых спровоцировали «нищебродами» и отцу пришлось забирать их из отделения милиции. Леху обокрали, когда он шел вечером из авиакружка с моделью планера F3B. Кирилла, чемпиона области по греко-римской борьбе, предусмотрительно сторонились, но он никак не мог помочь остальным и потому тоже страдал.
Виталя же стоически выслушивал обидные прозвища, связанные с ростом, и сорвался только на непонятном ему «Эй, Бонсай!», ввязался в безнадежную драку, и хотя ссадину на голове под волосами было почти не видно, правое ухо, вымазанное зеленкой, подогревало и без того бушевавший костер повсеместной злобы.
Однако через неделю все поутихли и город снова наполнился предвкушением.
Ребята тренировались каждый день минимум дважды. Появлялись какие-то наигранные связки, в обводку шел теперь даже Эдик, а Лёха разучился быть единоличником и пасовал точно в ноги.
Витале в конце каждой тренировки пробивали по тридцать пенальти по рекомендации Александра Федоровича, который, в очередной раз наблюдая за командой, после третьей сигареты подряд не выдержал и прямо с балкона начал раздавать тактические советы игрокам, держа в руке листок со статистикой. «Будь умнее! Всё в башке!» — орал он Витале. И тот слушал. Рано на мяч не выходил, стерег углы и следил за происходящим на поле.
Людмила Викторовна, узнав об обретении командой вратаря, метнулась на дачу за тремя парами садовых перчаток и вручила их Витале. Он надевал иногда сразу по две пары, так как после некоторых ударов руки обжигало, как после плетки.
За день до турнира во двор вышел предприниматель Сергей, достал из багажника черного мерседеса семь оранжевых футболок и подошел к команде.
— Пацаны, короче. Вот, футболки. Порвите всех там.
— Э-э-эм, спасибо! — догадался сказать кто-то, но никто не шелохнулся.
Тогда Сергей упер стопку футболок в грудь ближайшего Толи, развернулся и пошел прочь. Он улыбался.
Команда была готова.
В день турнира на Центральный стадион ехали, шли, катились и прибегали. Тут шумел праздник. Поле с черным резиновым покрытием пахло автомобильными покрышками. Сверху оно было похоже на доску для игры в Монополию, шестнадцать небольших полей расположились по периметру, а в середине стояла палатка организаторов и небольшая сцена, куда АВТЭКСС отправился немедленно по прибытии. Там их ждал неприятный сюрприз.
Они подошли к огромной, размером с рекламный щит, турнирной таблице и сетке игр. АВТЭКССа там не оказалось. Видимо, из-за корявого почерка Витали в заявке, организаторы напутали и записали их команду, как «Автокейс». В соперники им достались «Барселона» и «Пыхтец» (очевидно, плохой почерк был не только у Витали).
Парни так расстроились, что чуть не опоздали на живого Романцева. Олег Иванович был без сигареты и явно торопился, но что-то сказал и продемонстрировал красный кубок победителя. Потом рассказывали про регламент. В группе играли два матча, а в одну восьмую финала проходила только одна команда, лучшая по очкам или по разнице забитых и пропущенных.
Виталя еще ничего не пропустил, но страх схватил его за горло еще около турнирной сетки с «ошибкой». Ноги тряслись, а живот мерзко свело. Пока все слушали регламент, он до крови расчесал коросту на правом ухе. Он думал, что подвел их, а ведь они еще даже не вышли на поле.
Турнир начался.
Вокруг хрустели пустые пластиковые бутылки, раздавались радостные вопли и вздохи разочарования. Тут были все. И бабули из парков, и матери, и отцы и недруги из соседних дворов. Соревнующимся пацанам казалось, что это самое важное, что они делали в жизни. И в тот день это было чистой правдой.
АВТЭКСС всем составом следил за первым матчем соперников. Виталя хоть и был в настроении мрачнее, чем резиновое поле у него под ногами, все равно запоминал кто и с какой ноги бьет. Местные каталонцы играли не по дворовому мощно и с легкостью выиграли 3:0.
Через десять минут рефери пригласил на поле «Автокейс» и «Пыхтец». Виталя выходил на игру, как на каторгу, опустив голову и глядя под ноги, отчего выглядел еще ниже обычного. Вдруг он услышал кого-то из соперников со скамейки запасных:
— Это чё за гном? — сначала удивленно, а затем уже с усмешкой. — Он на воротах что ли, а!? — финальный вопрос был сопровожден еще и тупым общим гоготом.
И вот тут Виталю включило. Он вспомнил все оскорбления на улице, стыд на уроках физкультуры, всю накопленную злобу от необходимости вовремя замолчать и свой разговор с мамой. Он поднял голову и глубоко вдохнул. «Сдохну, но эти мрази меня не пробьют» — подумал он.
Виталя плохо запомнил тот матч. Соперник, сбитый с толку ростом вратаря, старался наносить удары при каждой возможности и не успевал вовремя возвращаться в защиту. Закаленный шестью сотнями пенальти, пробитыми в его ворота почти в упор за последние три недели, Виталя щелкал дальние удары игроков «Пыхтеца», как семечки и уже к концу первого тайма сборная Гагарина три дробь четыре вела 2:0.
На редких вылазках «Пыхтеца» в штрафную Витали, соперник попадал не к вратарю, а в будку голодного цепного пса. Голкипер АВТЭКССа бросался на мяч и орал на Кирилла и Сашу в защите так, что те и не думали ослушаться. Во втором тайме никто в «Пыхтеце» уже не смеялся, и счет до конца игры не изменился.
Виталя вынырнул из состояния берсерка, только когда его бросились обнимать Лёха и Толя. Все что-то кричали. Исчез и стадион, и трибуны, и болельщики — радость поглотила всё. Виталю хлопали по спине незнакомцы-сверстники, а взрослые на выходе с корта провожали аплодисментами. Сердце колотилось, внутри сиял свет.
Короткий перерыв до следующего матча ребята провели, сидя в тени палатки организаторов, и гнев Витали растворился с очередным глотком воды. Вкус одержанной победы хотя и горячил меньше, все равно был намного приятней. Пора было выходить на решающий в группе матч. Виталя первым встал на ноги и пошел к корту.
Зрителей подтянулось много, маленькое поле было обвито кольцом из болельщиков в три ряда. Солнце подходило к зениту.
«Барселона» успела остыть за время ожидания и уже много раз обсудить, что их устроит и ничья. Они вышли на матч с заряженным АВТЭКССом расслабленными и быстро поплатились за это.
Сразу после стартового свистка Толя рванул в свободную зону, получил передачу и пробил точно в угол, пока один из игроков «Барселоны» все еще успевал с кем-то поговорить на трибуне. 1:0.
Внутри у Витали как будто взорвался пузырь счастья. По спине бежали мурашки, но радовался он скромно, фокус терять было нельзя.
Опешившая «Барселона» набрала скорость и вернула точность передачам только к концу тайма. АВТЭКСС держал удар, а Виталя тащил из углов, не давал себя обыграть и подсказывал своим.
Он даже успел отразить кулаками пенальти по центру, а отскок получился таким удачным, что пока «Барселона» была в двухсекундном замешательстве из-за профуканой пеналки, Толя впереди без проблем обработал мяч, вышел один на один и сделал счет 2:0. АВТЭКСС вопил от восторга и обнимал своего вратаря.
Команды ушли на трехминутный перерыв и поменялись сторонами поля.
Такую непоколебимую уверенность в своих силах Виталя испытывал впервые в жизни. На второй тайм выходил не Виталя, а сам Фабьен Бартез.
«Барселона» рванула вперед, отыгрываться и убивать.
Нервы Витали, как тугая сетка за его спиной. В носу запах резинового покрытия вперемешку с кисловатым душком пропитавшейся потом футболки. Правая нога — сплошной синяк. Но вратарь АВТЭКССа как будто стал выше на полметра, его голос — рупор, его глаза — датчики движения.
Время играло за АВТЭКСС, но соперник бежал быстрее и бил все точнее, и вот с угла поля летит даже не подача — выстрел прямо в голову Длинному, который наконец заколотил мяч в ворота Витали. 2:1.
Теперь на подъеме была «Барселона». Жирный несся в атаку, как ужаленный бегемот к озеру, и пробивал со всей дури, но Виталя намертво брал мяч.
— Мелкий, КРАСАВА-А-А! — крики зрителей кипятили кровь.
Казалось, что дело сделано. До конца матча оставалось сорок пять секунд, когда АВТЭКСС в последний раз провалился в защите.
Нападающий «Барселоны» освободился от Славы, сделал два шага в центр и пробил.
Мяч полетел по дуге, Виталя все видел и прыгнул в сторону удара вовремя, но на траектории мяча оказалась голова Сани и сетка колыхнулась во второй раз. Счёт стал 2:2.
Судья дал только развести с середины поля и сразу свистнул трижды, зафиксировав ничью.
«Барселона» ликовала, АВТЭКСС молчал. Виталя подошел к мусорной урне у калитки и со злостью швырнул туда рваные перчатки.
Все было кончено.
Суббота клонилась к вечеру. Первый день турнира закончился стадией четвертьфиналов, и оставшиеся четыре команды должны были сыграть в воскресенье максимум два раза — полуфинал и финал. Ручейками народ расходился от Центрального стадиона во все стороны. Город вспоминал, что у него есть и другие дела. Бывшие болельщики перевоплощались и усаживались в машины, спускались в метро и потихоньку разъезжались с автобусных остановок.
Запылившийся автобус цыплячьего цвета, который вез команду со стадиона домой, громко рычал, а в салоне горько пахло соляркой. Если вы когда-нибудь ездили на двестивосьмидесятом икарусе, то знаете, что самое лучшее место для веселой компании — это зона «гармошки». Однако, из состава АВТЭКССа там никого не было.
Сомовы, которые все еще переживали за провал в обороне, хаяли друг друга около кабины водителя. Толя, Леха и Кирилл стояли в проходе, держась за поручни, и обсуждали только что закончившийся матч, в котором «Барселона» победила «Спартак» со счетом 1:0.
Виталя сидел с Эдиком в конце салона на сдвоенном коричневом кресле. Искусственная кожа сиденья потрескалась и неприятно колола ноги. Прислонившись головой к стеклу, Виталя разглядывал нацарапанную на спинке сиденья перед ним фразу «Хипхоп моньяки на астрие отаки» и прикидывал количество орфографических ошибок в ней.
Когда дверь автобуса на очередной остановке неожиданно шикнула и не закрылась с первого раза, он повернулся на звук и увидел, что Эдик, который так и не сыграл на турнире ни минуты, чему-то улыбался.
— Ты чё? — спросил Виталя.
— Мы нэ проиграли.
— В смысле?
— Ну смотри, мы в группэ выиграли и ничя была, значит нэ хужэ никово. Получаэтся, мы нэ проиграли.
— Но мы ж вылетели!
— Да. Но вэдь и нэ проиграли!
Виталя хотел было возразить еще. Но почему-то не стал. Он молча отвернулся к окну, а через пару минут встал и открыл окошко, чтобы впустить свежий ветерок.
На своей остановке «Медгородок» команда вышла всем составом. Ребята вяло попрощались друг с другом и поплелись каждый в свою сторону.
Путь Витали лежал через вражескую территорию соседнего двора, в котором еще пару недель назад его осыпали оскорблениями. Вплоть до турнира, проходя двор насквозь, Виталя так торопился, что едва не срывался на бег. Однако сейчас он шел вполне непринужденно. Обратив внимание на такую неожиданную перемену, он даже остановился, чтобы как бы невзначай проверить шнурок. Внутри у Витали было также пусто, как и во дворе.
Мама была дома. Она вышла в коридор встретить сына с рифленым белым полотенцем на плече.
— Ну что?
Вместо ответа Виталя только сжал губы и немного развел в стороны руки.
— Ладно. Есть будешь?
Тем вечером после ужина Виталя рухнул на кровать и уснул раньше, чем вы успели бы выговорить «Пьер Луиджи Коллина».
Утром позвонил Толя.
— Ты как там?
— Да пойдет.
— Ты чё делаешь сёдня?
— Да ничё в общем-то.
— Погнали на Центральный, посмотрим? Я всех обзвонил, но чет желающих не нашлось.
Виталя прислушался к себе. Внутри разгоралось любопытство, футбол манил.
— А погнали!
В этот раз народу было значительно меньше, а поля для заключительных игр сделали чуть шире и длиннее. Даже таймы на этой стадии удлинили на пять минут.
Свежие, еще пахнущие типографией баннеры, которые растянули по бокам невысокой сцены предвещали о двух ближайших матчах. Там же, на небольшом подиуме стоял красный кубок будущих победителей, пакеты с призами и комплекты наград.
Вокруг двух полей за вчерашний вечер собрали раскладные, в пять рядов, трибуны. По сравнению со вчерашними кортами эти площадки выглядели практически как гладиаторские арены. Виталя с завистью наблюдал, как неподалеку разминались команды.
По регламенту полуфиналы должны были начаться одновременно, поэтому пришлось выбирать. Парни решили продолжить мазохистические наблюдения за успешными играми «Барселоны».
Они уселись на пятом ряду по центру аж за полчаса до начала матча и наблюдали за происходящим. Первые ряды около скамеек запасных постепенно заполнялись родными, близкими и приятелями игроков. В основном преобладали отцы, которым здесь живот совсем не мешал раздавать советы, но встречались и другие родственники.
Виталя обратил внимание, что Жирного, от вчерашних ударов которого у него еще не отошли руки, ласково обнимала бабушка. Тот смущался, но отходить не торопился. Его команда этот жест тоже оценила, «Барселона» смеялась над своим нападающим и цедила шуточки.
— Тебе чё там поесть принесли, Серый? Давай уже сюда!
Очевидно, что лишний вес Серого был излюбленной темой для издевательств в команде. Тот не подавал виду, что слышит, но, так как смешки стали раздаваться и на трибунах, поспешил присоединится к разминке.
Витале стало обидно за нападающего «Барселоны» и одновременно пришло чувство благодарности АВТЭКССу. Он взглянул на Толю, который молча пожал плечами. Толя думал примерно о том же.
Трибуны продолжали заполняться зрителями и свободные места исчезали. Около Витали присел мужчина в кепке с блокнотом в руке. «Журналист, наверное», — промелькнуло у Витали. И тут раздался стартовый свисток.
Соперник «Барселоны» забрал мяч с самого начала встречи и, в общем-то, не собирался его возвращать. Серый (которого Виталя больше не мог почему-то про себя называть Жирным) никак не мог зацепиться за мяч впереди, игра не клеилась. К концу тайма «каталонцы» проигрывали 1:0 и уходили на перерыв, не переставая ругаться друг с другом. Больше всех упреков доставалось Серому, который за первую половину встречи не попал в створ ворот соперника ни разу.
Виталя и Толя смотрели матч с интересом, сравнивали их собственный матч с «Барселоной» и вместе удивлялись произошедшей метаморфозе.
— Чё они, не выспались что ли? — улыбаясь, спросил Толя.
Виталя ответить не успел. Его опередил сосед в кепке, который только что закончил что-то писать и вставил карандаш в пружинку блокнота.
— Да просто соперник позлее, побыстрее и собранней. А эти звезду словили вчера. Болтают много, вместо того чтобы играть. И пухлого этого чёт затюкали совсем. Жалко парня, — он вздохнул. — Вы же из «Автокейса», правильно? Ты им двушку отгрузил, а ты на воротах стоял, да?
— Эм-м-м… АВТЭКСС у нас название, не «Автокейс»… — начал было объяснять Толя.
— Ну, «Афтэкс», ладно. Вы, кстати, получше этой «Барселоны» играли. Тупо не повезло. Там же рикошет был в конце, да?
— Вы что, и наш матч смотрели?
— Да, смотрел. Я несколько матчей вчера наблюдал, ваш вот тоже видел. Я Николай Семенович, тренер молодёжки «Заводчанина». Привет, — и он протянул раскрытую в приветствии ладонь.
— Виталя.
— Толя.
Парни пожали руку Николая Семеновича, а он продолжил.
— Я вчера вас еще дернуть хотел после матча, но меня отвлекли на минуту. Обернулся — вас уж и след простыл. Ну ладно, думаю, мимо значит. А сегодня прихожу, смотрю, вы сидите, ну значит судьба, думаю. А рыжий еще у вас недурно бегал, он тоже где-то тут щас?
— А что-о-о…? — почти хором затянули парни.
— А у нас летом просмотр в молодежку, — он почесал черную сросшуюся бровь. — Обычно за весь июнь едва десять человек наскребем, а тут нам подсобили с этим турниром, можно прямо в игре народ посмотреть. Вот вас троих пригласить на просмотр хотел.
Николай Семенович снова взял в руки блокнот и достал карандаш из пружинки. Начался второй тайм.
— Ну так что? Придете? — не глядя на парней, спросил тренер. — В следующую пятницу здесь, в семь вечера, у второго корта. И рыжего с собой возьмите, — и он что-то начал снова черкать в блокноте.
Турнир по дворовому футболу закончился. Призы были вручены, физические травмы получены, а некоторые эмоциональные увечья кто-то из участников даже через десятки лет будет вспоминать на сессиях с психотерапевтом. А вот Николай Семенович, тренер молодежки «Заводчанина» был очень даже доволен, к ним в академию попали аж пятнадцать новых воспитанников, включая весьма одаренного невысокого вратаря.
Город отходил от события и начинал готовится к просмотру трансляций с чемпионата Европы по футболу. Страна-хозяйка турнира была аж на пять часов удалена от города, так что футбол показывали глубокой ночью.
В день (ну или в часовом поясе нашей истории будет правильно сказать «в ночь») открытия турнира играла сборная России. АВТЭКСС всем составом собрался у Толи. Его родители, археологи, постоянно были в разъездах, а старший брат, студент третьего курса, дома обычно не ночевал. Вся квартира была в их распоряжении.
В ту ночь наши играли с испанцами, и с каждой желтой карточкой, полученной сборной России в первом тайме, надежда угасала. На шестидесятой минуте Хуан Карлос Валерон, вышедший на замену ровно одну минуту назад, забил гол и всё в матче стало окончательно ясно. Оставшиеся полчаса игры были мучением не только для сборной России, но и для семи подростков, которые боролись со сном в квартире археологов.
После финального свистка, который раздался за шесть с половиной тысяч километров от города, АВТЭКСС в 5:02 утра не спал, а в разных положениях расположился на диване, полу, письменном столе и двух стульях. Неудобнее всех было Лёхе, который пытался устроиться в углу и как-нибудь поудобнее облокотиться на большой глиняный кувшин, привезенный откуда-то с раскопок на южном зауралье.
Кто-то смачно зевнул. За окном начинала рассасываться тьма.
— А может, поиграть выйдем? — вдруг предложил Виталя.
На пару секунд воцарилось молчание, а потом раздался дружный хохот.
Они, ни слова не говоря и продолжая посмеиваться, встали, толпясь и толкаясь в узком коридоре, надели обувь, выпнули мяч в подъезд и бодрым вихрем выбежали в светлеющую темноту на поле возле дома по улице Гагарина три дробь четыре.
Рецензия писателя Романа Сенчина:
«Почти все эпизоды, из которых составился рассказ, я читал раньше, делал по ним замечания, давал советы. Рад, что большинством из них автор воспользовался. В рамках курса рассказ могу считать состоявшимся, но вряд ли он в таком виде будет напечатан. Быть может, его нужно увеличить в объеме — сейчас кульминационная часть (турнир) скомкана, а первая часть, наоборот, растянута. Не хватило мне как читателю психологизма — переживаний Витали, его подготовки к играм. В перспективе может получиться крепкий и полезный рассказ или небольшая повесть для подростков. А так называемая подростковая проза, тем более о спорте, — явление в современной литературе редкое. Не исключаю, что в основе рассказа история самого автора или история кого-то из его друзей, но есть опасность повтора, штампа — в большинстве книг, фильмов о футболе главный герой вратарь, немного реже — нападающий. Конечно, эти две позиции для литераторов, кинематографистов самые лакомые.
Желаю автору удачи, советую больше писать — как говорится, набивать руку: этюды, словесные портреты, натюрморты, диалоги. Способности у автора есть.»
Рецензия писателя Дениса Гуцко:
«Отличный рассказ. Захватывает с первых строк и прочно удерживает внимание. Кульминационная часть — турнир — выписана без спешки и очень колоритно, и оправдывает все ожидания читателя: он получает и возможность поболеть, и неожиданный (в эмоциональном плане) финал — вроде бы упустили победу, но и не проиграли. И даже довольно тонкую техническую задачу удалось решить: незаметно сменить повествование от лица объективного рассказчика (всезнающий автор как бы парит над персонажами, заглядывая то в одну, то в другую голову) на повествование от лица фокального персонажа, Витали (персонажа, глазами которого мы смотрим на мир и проживаем историю). Можно было бы как-нибудь закольцевать всех (или большинство) второстепенных персонажей, не только коммерсанта — хотя бы мельком, одной фразой. Но не обязательно. Для галочки этого точно не стоит делать.»