Этот дом стоит в Асмоловском переулке, неподалёку от Чистых прудов. Если идти от Меньшиковской церкви в сторону Дамоклова монастыря, то он будет по левую руку.
На вид это типовой жёлтый особнячок — может, девятнадцатого, а может, и восемнадцатого века. В окрестностях Чистых хватает старых домов, и сперва даже не понимаешь, что в нём особенного.
А потом замечаешь, что крышу венчает причудливая и непомерно длинная чугунная труба, на которой дополнительно отлит чугунный кот. Когда-то они, должно быть, смотрелись очень барочно, но теперь потемнели, и кот стал напоминать того самого советского кота, который жил да был за углом.
И если у дома так и не появилось своего особенного названия, то эту конструкцию знают все окрестные жители — и называют Башенкой с чёрным котом.
Рядом с домом громоздится зеркальными стёклами здоровенный бизнес-центр, похожий на огромную волну ртути, которая собиралась затопить особнячок, но окаменела в последний момент.
В девяносто девятом, когда этот бизнес-центр ещё только строили, оказалось, что на месте особняка очень удобно сделать подъездной гараж. Но особняк был в городской собственности и даже числился памятником культуры — может, из-за древности, а может, из-за башенки.
Поэтому те, кто держали строительство, обратились за содействием к легендарному Хоре с Царицыно. Тот пообещал за умеренную долю уладить дело.
И вот тихим и безлунным вечерком как раз перед католическим Рождеством царицынские Дунай, Кацуля и Жора Грифель отправились к непокорному домику, чтобы поджечь его и этим освободить место для стройки.
Конечно, с такой задачей и один человек справится. Но к середине девяностых ещё не разъяснилось, кто на что способен, и Хоря предпочёл подстраховаться.
Такие пожары были в те времена обычным делом. А в провинции, где нравы проще, а деньги тоже срочно нужны, они и сейчас не редкость.
Задача не предвещала мокрухи, поэтому отправились обычные люди. Дело-то было нехитрое: облить и поджечь. Главное — поджигать с разных сторон и тщательно, чтобы потушить не успели. Современная комната сгорает меньше, чем за пять минут, и огонь легко перекидывается на беззащитные соседние помещения.
И вот подходят они к дому. В переулке — никого, только тишина зловещая и пара фонарей посередине переулка. Особняк таращится тёмными окнами — кажется, совершенно пустой, даже сторожа нет. Зато рядом чернел арматурно-бетонный лабиринт стройки, где торчала в небо острая спица башенного крана. Её наверняка охраняли, и очень тщательно — так что надо было действовать осторожно.
Поджигать — не строить: облили с четырёх углов бензином, потом начали чиркать и кидать спички в вонючий мрак. Сначала повалил серый дым, а когда подожгли четвёртый угол, огонь побежал по стенам.
В лицо дохнуло жаром, как из духовки. Жора Грифель невольно отшатнулся, поднял голову — и увидел в клубах дыма над краем крыши кота. Кот метался, мяукал — но из огненной ловушки было уже не вырваться.
Жора Грифель не стал думать — у него это вообще плохо получалось. Он просто посмотрел и сразу понял, что полагается делать.
Наверное, кот подсказал. Потому что само по себе это странно — в детстве у Жоры никаких котов не было, да и сам кот не выглядел жалко. Наоборот — он был дерзкий, уличный, раньше времени постаревший от жизни такой. Прямо как сам Грифель.
Жора схватился за уже горячую водосточную трубу — и полез.
— Ты куда, долбанутый?— успел крикнуть Кацуля. Бросился, чтобы схватить незадачливого подельника — но только получил подошвой по лицу.
А Жора был уже на уровне второго этажа.
— Ну давай, браток, иди-ка сюда, — прошептал он, протягивая руки в едкий мрак, куда нырнул кот.
Но кота там больше не было. Жора прислушался — и вдруг расслышал сквозь треск пламени мяуканье, совсем рядом.
Кот тоже догадался, что от огня не спастись. И вскарабкался на ту самую башенку, к своему чугунному сородичу. На то единственное место, где можно было ещё продержаться.
Жора зашагал к нему по краю крыши, балансируя руками, словно канатоходец. Алые плевки пламени выскакивали у него под ногами, а дым стал таким густым, что резал глаза. Но он даже не обращал внимания.
Ещё не поздно было спрыгнуть и отделаться переломом. Вместо этого Жора тоже вскарабкался на башенку и бережно взял испуганное животное.
Теперь они были вместе — но спасаться было уже некуда. Огненные языки прорывались сквозь крышу, а удушливый дым встал с четырёх сторон сплошной чёрной стеной.
Шансов спастись уже не было — ни для человека, ни для кота. Даже если и не сгоришь, всё равно задохнёшься.
Жора закрыл глаза и постарался дышать поменьше. Едкий дым впился в лёгкие, в голове звенело, а чёрная московская ночь уже вползала прямиком в сердце. Он прижал кота к груди и вдруг ощутил, что поднимается в воздух.
Что-то подхватило его за шиворот, как уличные дети хватают котов, и тащило вверх, где беззвёздное зимнее небо и, кажется, можно дышать.
— Это ангелы, — понял Грифель и закрыл глаза, чтобы побыстрее оказаться вместе с котом на небе. В кошачьем раю, что расположен, как говорят, на Луне.
***
Однако в ту ночь Жора Грифель не умер.
Мрачные несовершеннолетние готы, которых на тогдашних Чистых прудах было немало, заметили столб дыма над крышами и набрали пожарную. А пожарная часть была совсем недалеко, её здание тоже ещё при царях строили. Подъехала бригада, оценили обстановку, и одни начали тушить здание, а другие — спасать чудака, который вместе с котом на башенку забрался.
Стройка по соседству подала идею. Самый смелый пожарный вскарабкался на башенный кран, развернул его стрелу, чтобы она была прямо над пылающим особняком, и попросту подхватил Жору лебёдкой. Там оказались специальные крюки, которыми без проблем можно было подцепить человека.
Дунай и Кацуля к тому времени уже успели сбежать от этих новостей куда подальше. Так что горело ярко, но нормально поджечь так и не смогли. Открытый огонь потушили меньше чем за полчаса.
Новый год Жора Грифель встречал в больничке. И кормил спасённого кота ливерной колбасой, которую ему передали Дунай и Кацуля. А в следующем году вышел, стал вести честную жизнь и даже, как говорят, поступил в ветеринарный техникум.
Что касается особняка, то с ним потом всё тоже как-то решилось. И он преспокойно стоит до сих пор — в Асмоловском переулке, неподалёку от Чистых прудов.