I
Туман стекал в долину разбавленным молоком и ложился между виноградными лозами. Солнце спряталось за гору, а за ним отступало весеннее тепло.
Пятнадцатилетняя девочка обходила длинные ряды виноградных кустов, вглядываясь в их очертания. Она искала отца и знала — пусть ей придется ночевать под шпалерами, домой без него она не вернётся.
Обессилев, девочка упала на землю и попросила ее о помощи. В вечерней тишине слышался стрекот насекомых, а запах цветущих деревьев из низины можно было мазать на хлеб.
Когда, лёжа на влажной маслянистой почве, она перестала понимать, где находится, услышала недалеко чей-то плач.
Через минуту она стояла рядом с отцом. Вокруг него в разливе тумана тонули оборванные побеги винограда.
Отец не удивился, увидев ее, лишь снял с себя куртку и накинул ей на плечи.
— Запомни, дочка, — сказал он, пряча глаза. — Как только заметишь темные пятна на ветках, руби их до чистого тела, не жалей, иначе потеряешь лозу, а потом и весь урожай.
— Папа, прости меня, я не могла больше молчать… Теперь ты меня выгонишь?
— Я никогда тебя не брошу, — обнял ее отец.
II
Майор Кротов смотрел на кромку моря и чувствовал, как струйка пота сползает между лопаток и вместе с надеждой на отпуск стремится в то самое место, о котором не принято говорить в приличном обществе.
— Товарищ майор, мы закончили, — услышал он и обернулся.
Следственно-оперативная группа суетилась над трупом мужчины в костюме, найденном рано утром на шезлонге городского пляжа.
Руки потерпевшего аккуратно лежали вдоль тела. Небольшая седина на остатках волос вокруг лысины контрастировала с плотной щетиной на лице. Бледные щиколотки беспомощно торчали из брючин, а на подошвах босых ног краснели неглубокие ссадины.
Криминалист сняла перчатки:
— Видимых повреждений нет, следов удушения тоже. Некроз на гортани, сероватость кожных. Токсикологическую пару дней придется подождать.
Противный крик чаек заставил майора поднять глаза — на пляжном ограждении сидело несколько белых птиц.
— Эти могли и сожрать что-нибудь, пока труп не обнаружили. И ботинки утащить, — добавила она, направляясь к служебной машине.
— Яковенко! А где бабка? Показания сняли? — нашёл капитана Кротов.
Капитан Яковенко закивал, раскрывая папку с документами:
— Труп в шесть утра нашла женщина с внуком. Время смерти установлено — около часа ночи. Получается, что потерпевший прилёг поспать и умер. При нем ни документов с ключами, ни кредиток… На костюме все бирки срезаны, причём в спешке. — От усердия пухловатые щеки капитана покраснели. — Ткань в нескольких местах повреждена. Пляж осмотрели, ничего не нашли. Прилив был, товарищ майор. Ещё в заднем кармане брюк маленькая бумажка с размытыми чернилами…
Капитан выудил из папки небольшой прозрачный пакет. Кротов рассмотрел улику на солнце.
— Водяные знаки зафиксировал? Где-где, очки купи! Высылай фото в отдел, пусть ищут откуда, может, из отеля или ресторана.
Он повернулся к трупу.
— Капитан, а тебе не кажется, что костюмчик коротковат? — Ступни белели, словно две подбитые чайки. — Давай, проверяй… Как-как, руками!
Когда выяснилось, что костюм действительно короткий, а водяные знаки «5R» соответствуют названию отеля в соседнем городе — отсюда час на машине — настроение у майора окончательно испортилось.
— Увозите! И побыстрее, пока весь город в папарацци не переметнулся.
Майор повернулся к морю: солнце стояло в зените.
Молодая женщина в шелковой сорочке, сидя за туалетным столиком, расчесывала каштановые с рыжим отливом волосы и вглядывалась в отражение спящего на кровати мужчины.
— Куда его отвезли? — не выдержала она.
Мужчина не шевелился.
— Скажи!
— Зачем тебе? — спросил он, зевая. — Сама не хотела виноград удобрять. Испугалась, что урожайность испортится?
— Ты ничего не знаешь о моей семье.
— Я знаю тебя, этого достаточно, — сказал он, потягиваясь в кровати.
III
Кротов блаженно вытянул ноги, опустившись в рабочее кресло, но звонок служебного телефона вернул его на землю.
— А чего ты хотел, Кротов, — по-отечески вещал полковник, глядя на майора. — Сам бог велел тебе взяться за это дело. Ты как на пляже-то оказался? — торжественно указал он на его оплошность. — Сам знаешь, случайного в нашей профессии не бывает…
Кротов разглядывал свои кроссовки со следами мокрого песка, а начальник сдвинул брови:
— Как только разберешься, что к чему, сразу подпишу отпуск, а Яковенко все доделает. Надо поддерживать молодые кадры.
В коридоре майора поймал Яковенко.
— По предварительной костюм либо новый, либо после химчистки — генетической не за что будет зацепиться. Может, потерпевший сам его стащил? Работал в отеле и решил выпендриться перед бабой, а после свиданки вернуть, — покраснел Яковенко.
— Только длину брюк не учёл и бирки срезал, как шпиён американский. Ладно, капитан, будем ждать, может, где отзовется… Пятки его лет десять солнца не видели. Турист он, к гадалке не ходи, — загрустил Кротов, вспомнив про свой отпуск.
Когда автомобиль майора остановился на парковке отеля «5Rules», был уже поздний вечер. Пятиэтажное здание сияло разноцветными огнями, завлекая гостей на террасу ресторана, где проходила «Дегустация местных вин». Рекламный постер предлагал сначала попробовать вино, и если понравится, купить бутылку по специальной цене.
Длинная змея из такси выплевывала страждущих недалеко от ресторана и тут же заглатывала клиентов навеселе.
— Идет бизнес? — спросил Кротов юношу с буклетами.
— Конечно! — просиял тот. — Выбор большой, посетителей много. Сами понимаете, когда алкоголь на халя… Извините, бесплатный, люди интересуются. Возьмете буклет с ассортиментом?
Кротов выдернул из рук юноши рекламу и двинулся к главному входу отеля.
На ресепшене его встретили очаровательными улыбками.
— Скажите, прелестницы, есть ли у вас бассейн? — спросил Кротов, вспоминая, что так и не переоделся, но решил, что небритость и потрепанные джинсы с футболкой сойдут за современный шик.
— В нашем отеле два бассейна с морской водой, — щебетала администратор.
— А химчистка? Я сегодня без багажа.
— Для гостей круглосуточно работает прачечная и…
— Вы наш гость?
Кротов оглянулся и увидел красивую рыжеволосую женщину в строгой юбке чуть выше колена и блузке, отливающей шелком на заметной, но аккуратной груди.
— Я бы с удовольствием, — не соврал Кротов, показывая ей удостоверение. — Но я при исполнении. А вы…
— Управляющая, — побледнела она, внимательно изучив документ.
— Кто-нибудь из ваших постояльцев заявлял о пропаже костюма? Из номера или, может, химчистка что-то теряла?
Брови рыжей взлетели:
— Это исключено. У нас респектабельный отель.
— Я так и подумал, — с сожалением отвернулся от неё Кротов.
Марго проводила майора потемневшими глазами, а потом поднялась к себе.
— Лёня, слышишь? — Яркие ноготки с трудом попадали по кнопкам телефона. — Только что была полиция. Нет, не объяснил… Почему же, запомнила — Кротов А.С. Спрашивал про костюм! Говорю тебе, я спокойна!
Закончив разговор и взглянув на свои трясущиеся пальцы, Марго побежала в ванную комнату. Там она несколько раз намылила руки по локоть и тщательно их смыла, стирая с кожи проступающие, только ей видимые черные точки. Потом вернулась в кабинет, достала из шкафа бутылку виски, наполнила стакан наполовину и выпила залпом.
IV
На столе у Кротова лежали отчёты по всем неопознанным трупам в городе — всего ничего за лето: три мужика возрастом от тридцати пяти до пятидесяти. Один, скорее всего, нелегальный рабочий — загар до пояса, за две недели никто его не хватился; два других похожи на приезжих: первый напился и сгорел в съемном доме, а второй — пляжный турист в чужом костюме.
В кабинет влетел Яковенко. Глаза у капитана горели.
— Добыл огниво, служивый? — оторвался от документов майор.
— На видео с камер наш турист гулял по бульвару, перед тем как в сторону отеля двинуть. Несколько раз звонил кому-то по телефону. И одежда на нем другая.
— А камеры в отеле?
— Охрана сказала, что в тот день они не работали — сломались от перепада напряжения.
— Вовремя, — ухмыльнулся майор. — А что в ресторане? Кто-нибудь вспомнил потерпевшего?
— Вечером там сам черт ногу сломит. Персонал молчит, как воды в рот…
Капитан протянул майору бумаги:
— Зато по управляющей есть информация: Астахова Маргарита Валентиновна, тридцать пять лет, замужем за владельцем отеля Пархоменко Леонидом Геннадьевичем, детей нет, по нашей части оба не привлекались, но я кое-что нашел.
Кротов пробежался по распечаткам:
«Приемная дочь выгнала родного сына…»
«Глава винодельческого комплекса “Долины желаний” отказался от наследника…»
«Кому достанется семейная винодельня?»
— Богатые тоже плачут? — заключил Кротов, вспоминая испуганные глаза рыжей красавицы. — Боится за репутацию отеля, поэтому нервничала?
— Там все напутано, — оживился капитан. — Оказалось, что Валентин Астахов, ее отец, был ей не родным, а приемным. Лет за десять до ее усыновления у него умерла жена, но остался общий сын. Астахов грустил-грустил по супруге, да и начал сорить деньгами, но не на баб тратил, а детским домам помогал, потом ещё и девочку усыновил — личная жизнь у мецената не сложилась, к тому времени ему уже за шестьдесят было.
— Астахов все имущество приемной дочери оставил? Сына обделил? — Майор откинулся на спинку стула.
— Потому что родной наследничек привлекался неоднократно. Видимо, Астахов-старший регулярно откупал сынулю от закона, а когда тот на десять лет за изнасилование с отягчающими загремел, не стал его отмазывать. Куда младший Астахов после освобождения делся — пока неясно. Надо бы запрос в тюрьму отправить.
— Займись этим, капитан, а я вечером сам к отелю наведаюсь.
Марго открыла массивную входную дверь с позолоченной пастью льва посередине и поморщилась.
— Лёня! — Она остановилась в центре просторного холла с широкой лестницей. — Убери, наконец, с двери эту пошлятину!
Ее голос взлетел под потолок и затерялся в сотне подвесов хрустальной люстры.
— Это очень дорогая пошлятина, — отозвался со второго этажа Леонид. — Когда ты нервничаешь, тебе ничего не нравится.
— Я же просила тебя все проверить!
— Так и сделали. — Леонид спускался по лестнице. — Ребятки чисто сработали, не о чем волноваться.
— А если из-за костюма постоялец вой поднимет?
— Я сегодня компенсацию ему выдал. С извинениями от отеля. Он себе десять костюмов на нее купит.
Леонид направился в сторону кухни.
— Мне подарили бутылку «Ротшильда» девяносто шестого года. Попробуешь?
Каблуки Марго громко стучали следом.
— Мне кажется, или ты что-то скрываешь? — спросила она.
— Тебе надо расслабиться.
Леонид разлил по бокалам вино и протянул один Марго. Она отмахнулась от его руки, тонкое стекло разлетелось по столешнице, оставляя рубиновые пятна на сером мраморе.
После бесполезных разговоров с таксистами, уже за полночь Кротов обошёл территорию «5Rules» и остановился у забора с противоположной стороны здания. Баки с отходами жизнедеятельности пятизвездочного отеля ждали утреннюю смену мусорных машин, на кованых воротах висела табличка «Въезд только для сотрудников».
Фонари слабо освещали пустынную улицу с несколькими переулками, над которыми нависли старые нежилые здания.
За воротами кто-то выбросил бычок — алая точка опустилась на землю. Щелкнул замок, открылась калитка, вышел человек и бодро зашагал прочь.
Майор прогулялся за ним вдоль дороги и заметил, как в одном из переулков погасли фары у припаркованного «каблука» для грузовых перевозок. Кротов приблизился к машине и достал удостоверение. Водитель занервничал, открывая дверь.
— Загораем, гражданин? — спросил его Кротов.
Мужчина неопределенного возраста с лицом сельского жителя испуганно ссутулился.
— Я ничóго не зробиу! Горад трэба выучыть, вот и катаюся.
— Не местный? Машина чья?
Водитель стянул с головы кепку и на смеси русско-беларусского поведал, что живет «вместе с жёнкой у дядьки», ездит по ночному городу и изучает улицы, потому что днем слишком много машин, и собирается работать на своего родственника — развозить хлеб из пекарни.
— Ясно, — собрался уходить майор. — Каждую ночь катаешься?
— Усю няделю!
— А позавчера ездил по этой улице? Ничего не заметил?
Мужик отрицательно замотал головой.
— Ладно, пойду я. У меня дед с бабкой из Могилева. Держись, мужик, все у тебя образуется.
Когда беларус понял, что «начальник» ничем ему не грозит, схватил майора за руку и начал её трясти:
— И вы будьтя здаровы, таварыш начальник! Тут тяпло, мора я перший раз убачыл… Правда, людзи тут отдыхаюць и як свиньи напиваюцца. Як раз позаучóра, вон в тых воротáх, тягнули мужика двое бугаёу, ноги по зямле валакли, а потым в вяликую машыну запхнули… Одёжа якая? Пиджак быу, можа, и касцюм… Тьфу, вочи б мае не глядзели!
V
Над ухом спящего майора заверещал мобильный.
— Товарищ майор, — услышал он в телефоне голос Яковенко, — из Симферополя в дежурку звонят, у них женщина мужа ищет…
— Я похож на сваху? — открывая глаза, спросил Кротов.
— Не-е, — замычал капитан. — Муж у неё месяц назад пропал, на связь не выходит, поэтому она сама к нему прилетела.
Кротов посмотрел на часы — было восемь утра.
— …по описанию на нашего с пляжа похож.
— Так бы сразу и сказал! — разозлился майор. — Пусть привозят на опознание. Фамилию узнал?
— Так точно, Тихомиров Валерий Валентинович, семьдесят шестого года.
— Место жительства?
— Норильск.
— Если бы химчистка не боялась потерять штанишки от пиджака, мы бы его как неопознанного через месяц списали. — Кротов погрузил зубы в сочный гамбургер и зажмурился. — Что с экспертизой?
В обеденное время в кафе было не протолкнуться. Яковенко глотнул колы и полез в папку за документами.
— «При внутреннем исследовании отмечены резко выраженная паренхиматозная дистрофия миокарда и отек мягкой мозговой оболочки…» — читал заключение капитан, понизив голос. — «При химическом исследовании внутренних органов обнаружен фенол».
— А это значит, что смерть наступила от химического отравления, несмотря на присутствие следов рвоты в легких и в желудке, — вытер подбородок Кротов и довольно улыбнулся. — Отличный бургер!
— Все-таки его отравили… — Яковенко выглядел расстроенным.
— А ты на что надеялся?
— Просто не пойму, зачем владельцу отеля травить какого-то мужика?
— Знал бы прикуп, жил бы в Сочи.
VI
Марго не спалось. С открытой террасы на втором этаже виднелись темно-синие очертания гор. Налетевший ветер потревожил садовые цветы и оживил деревья. На землю попадали яблоки, отзываясь в сердце гулким стуком.
После похорон отца не было дня, чтобы она не думала о виноградниках, все свободное время проводила в долине, дышала землей и молилась за каждую лозу, каждую гроздь, отгоняя чёрную напасть, поселившуюся на кустах. И когда после всех усилий болезнь начала уходить вместе с тёмными пятнами ее прошлого, вернулся он.
Разыгравшийся ветер заставил Марго укрыться в доме. Она спустилась на первый этаж и вытащила из кладовки картонную коробку. Не решаясь открыть ее, отнесла в гостиную.
Голос брата, воскресший из двадцатилетнего небытия, не хотел уходить из ее головы. «Ты здесь никто, — пробирался он под кожу. — Только я могу разрешить тебе жить в нашем доме. Только я!» Марго хорошо помнила глаза брата, налитые похотью и презрением, и его сильные руки — липкие, горячие, причиняющие боль и унижение.
Когда он согласился на встречу «в людном месте», а Леня предложил их отель, она не думала, что все так закончится. Если бы она пошла туда сама, то, наверное, смогла бы с ним договориться, но брат кричал по телефону такие ужасные вещи, что полузабытые страхи вернулись с новой силой.
Лёня рассказал, что он был пьян и как заведенный требовал деньги за половину наследства, не желая ничего слушать о завещании, а потом ему стало плохо, и Лёня отвел его в свой кабинет. В гостинице брат угрожал, что не даст им спокойно жить, потому что его жизнь пошла под откос. Он закрылся в ванной комнате и долго не выходил. Когда взломали дверь, то нашли его лежащим на полу и захлебнувшимся рвотой.
Марго открыла коробку. В ней хранились вещи, взятые с собой из детдома: мягкие игрушки — потрепанный заяц и одинокая новогодняя звезда на порванной веревке, несколько открыток, а на дне картонки — ворох газетных вырезок.
Сверху лежал обрывок газеты, на котором под серой фотографией подростка с испуганными глазами чернел заголовок статьи: «После года молчания пятнадцатилетняя девочка дала показания в суде против собственного брата».
Марго подошла к камину и пошевелила остатки дров. Огонь нехотя разгорелся. Тогда она бросила скомканные вырезки в камин, и сухие листы зашипели, задергались, словно змеи на сковородке, распространяя по комнате горьковатый запах прошлого.
— Я все сделала правильно, — прошептала Марго пламени и, уронив голову на диванную подушку, уснула на полу у камина.
VII
— Товарищ майор, пришла генетическая по сгоревшему в доме на Сиреневой, — тараторил Яковенко. — Оказалось, что это Астахов-младший, собственной персоной. Проходил по изнасилованию, вот ДНК и сработала.
— Вот это поворот. Вернулся домой, но снимал жилье? — удивился Кротов.
— Хозяйка сгоревшего дома ничего путного не рассказала. Соседи говорили, что к нему какой-то мужик захаживал, пили вместе. А в тот вечер, когда дом сгорел, видели его друга на параллельной улице, но это неточно. Как несчастный случай оформили.
— Анна Петровна, полиция!
За облезлой дверью небольшого дома что-то упало, раздался кошачий вопль, а вдогонку послышалось пожелание скорой смерти «патлатой скотине».
Дверь открыла пожилая женщина в засаленном фартуке:
— Опять? Вы бы мне лучше страховку помогли сделать, ироды! Я теперь без куска хлеба останусь…
— Ваши незаконные операции с недвижимостью нас не интересуют. Заходи, капитан, не стесняйся.
Женщина усадила полицейских на табуретки и выключила кипящую кастрюлю.
— Анна Петровна, расскажите нам еще раз про вашего сгоревшего съемщика.
— Что вы мне душу рвете? Не знаю я ничего. Говорила уже — я в паспорт не всматривалась. А на что мне, если за полгода уплатил?
— Врет она все, дяденьки, боится… — В полуоткрытую дверь кухни просочился подросток с шустрыми глазами.
— Ванька, вали отсюда! — Женщина схватила со стола грязную тряпку и лупанула внука по спине. Кротов отобрал тряпку и выбросил в раковину.
— Что значит «врет»? — спросил он мальчика. — Не бойся, рассказывай.
— Не имеете права ребёнка допрашивать, я законы знаю! — заголосила Петровна.
Ванька отбежал на безопасное расстояние и выпалил:
— Я сам все расскажу, дяденьки полицейские! Ей лишь бы деньги поиметь и пропить все, а мамка ругается, что она не пойми кого пускает, и в этот раз, когда дом спалили, мамка говорила, что ждать беды надо, потому что мужик этот весь в татухах и матерился через слово. А еще я слышал, когда он за ключами приходил, что не велел болтать никому про него, потому что он скоро в городе большой дом себе купит и жить здесь останется.
Петровна размазала слезу тыльной стороной потрескавшийся ладони:
— Вот ведь, внучок вырос. Мамку слушает. А где она, мамка твоя? Может, она тебя накормит? Змеёныш!
— Анна Петровна, вспомните, что ещё он про себя рассказывал?
— Ничего. Валерой представился и все.
— А кто приходил к нему, видели?
— Приходил какой-то, видела пару раз. Зачем мне его рассматривать?
Кротов достал фотографию мертвого пляжного туриста и показал хозяйке. Та ойкнула и подпрыгнула на табуретке:
— Господи, помилуй! И этот, что ли, мертвяк?
— Значит, он приходил к вашему квартиранту?
— Вроде он, — побледнела Петровна. — Лысый, как квартирант мой, только чистый, без наколок. Похож… Это они друг за другом, что ли? А этого тогда — кто?
— Ну что, Кротов, — спросил полковник, указывая майору на стул, — докладывай.
— Нужен ордер на обыск. Видеокамеры на улице зафиксировали потерпевшего рядом с рестораном «5Rules» за несколько часов до его смерти. Отравили его чем-то вроде лизола — в сельхозработах такой химией растения опрыскивают. От вредителей. Думаю, состоял в сговоре с Астаховым — вымогали деньги у родственников. Он и убил подельника, и дом поджег.
— Ну давай, майор, развороши змеиное гнездо. Только не переусердствуй, мне на следующей неделе у прокурора обедать.
VIII
— Охрана спрашивает — там какая-то тетка с ребенком. Клянется, что твоя родственница. — Леонид вопросительно смотрел на жену. — Полицию, раз не уходит?
Он запахнул халат и протянул ей телефон.
— Только полиции мне не хватало! Пусть пропустят.
Марго подошла к окну гостиной, из которого просматривалась дорога, ведущая к дому. По выложенной плиткой аллее шла незнакомая женщина лет тридцати, круглая, ярко одетая, волоча за руку худенького мальчика дошкольного возраста. Женщина озиралась по сторонам, тыча пальцем в садовые растения, а когда подошла к дому, послышался её резковатый голос:
— Гляди, Олежка! Лев прям живой!
Марго открыла дверь.
— Здрасьте вам! — громко объявила женщина, толкая перед собой мальчишку, словно телегу с подарками. — Вы меня не знаете, Маргарита Валентиновна, а я вас на фотке видела!
Марго отступила под натиском непрошенных гостей.
— Любка я, Тихомировы мы.
— Не знаю я никаких Тихомировых. — Марго не сводила глаз с мальчика.
— Так это… Валерка мою фамилию в загсе брал. Сказал, что своя ему вроде как ни к чему. Я не в курсе, что там у вас в семье приключилось, мне-то без разницы, раз поженились. Правда ведь?
Марго закрыла лицо руками — мальчик был копией брата.
— А Валерка дрыхнет? Бухал поди, раз на связь не выходит.
Леонид обнял Марго:
— Здесь нет вашего мужа. Поищите его в другом месте.
Женщина махнула рукой:
— Да была я в полиции! Вчера сразу с самолета сходила. — Она засмеялась, а Леонид заметил, что у Марго подкосись ноги. — Когда в морге покойничка показали, я сама чуть не померла… Только не он это. Не Валерка!
— Что? — Голос Марго сорвался до шепота.
— Похожий мужик какой-то лежал, не переживайте, Маргарита Валентиновна. — Женщина осматривала гостиную. — Олежа, садись, вон конфетку бери! — сказала она мальчику, устраиваясь на диване. — Хорошо мне Валерка ваш адрес скинул, а то сказал, что поехал могилку отцовскую проведать, да дела с вами порешать, а сам месяц, как пропал. Может, загулял, кобелина?