Кажется, Новый Год — это именно тот праздник и случай, когда уместно вспомнить фразу «никто не относится равнодушно». Можно выбрать не праздновать его, не украшать елку, не собираться за щедрым столом, но это будет, скорее, осознанный выбор, то самое «неравнодушие» со знаком минус. Мы же, конечно, искали все возможные плюсы, чтобы навести ревизию в многочисленных обычаях и ритуалах и выбрать самые вдохновляющие. Наши мастера поделились своими новогодними традициями. И хотя слово «оливье», конечно же, встретилось не один раз, можно только улыбаться, читая: какие они разные, светлые, мандариновые и теплые, эти традиции.
Писатель, филолог, руководитель Creative Writing School Майя Кучерская рассказала, что традиция в ее семье простая — в последний день года говорить друг другу, что важного и хорошего случилось у каждого в уходящем году. Такой ритуал благодарности. А для директора Creative Writing School Натальи Осиповой Новый год — детский праздник. «Можно почувствовать себя ребенком и разрешить подурачиться. Пока я жила в Кирове, каждый год 31-го декабря мы заходили ко всем друзьям в костюмах и дарили подарки. И, конечно, мандарины и оливье. Оливье я делаю по особому рецепту, с крабом и домашним майонезом, в этом году хочу попробовать с тыквой вместо моркови. Буду обновлять традицию».
Для Марины Степновой, писательницы и автора очных и онлайн курсов прозы Creative Writing School, тоже важны ритуалы детства: «На Новый год всегда-всегда была елка, во времена моего детства, конечно, живая. Сейчас своей дочери мы ставим уже искусственную елку, экологичную. Хранятся с бабушкиных и дедушкиных времен елочные игрушки, и каждый год мы стараемся купить какую-то новую игрушку. Вся семья наряжает елку. Пока мама была жива, была традиция великолепного застолья: всегда были гости, мама сама пекла торт “Наполеон”, на котором все гадали — если торт получится черный, значит, год будет удачный. Все ужасно волновались. Пирог необыкновенно сложный — я уже ничего такого не пеку, но, тем не менее, всегда, конечно, застолье есть. Я каждый год придумываю какое-нибудь новое блюдо, мы собираемся всей семьей. Обязательно есть подарки для детей, и подарки эти дети получают на утро. То есть, главная задача ребенка — заснуть в новогоднюю ночь, а утром побежать и найти под елкой подарок, который, разумеется, заказывается Деду Морозу. Дочка пишет ему письма, а Дед Мороз очень старается».
Писатель и мастер онлайн-школы Creative Writing School Станислав Секретов тоже хотел бы еще разок вернуться в детство: «Увы, все традиции давно утрачены. Вспоминаю, как в детстве на протяжении нескольких лет перед Новым годом я рисовал стенгазету. Просто так, для дома, для семьи… Красивые картинки с заснеженными еловыми лапами, аппликации, интересные факты об особенностях празднования Нового года в разных странах. И конечно, информация о том, каким же будет следующий год по восточному календарю. Традиция давно ушла вместе с детством. Пришел Интернет. Хотя порой очень хочется взять лист ватмана и вернуть прошлое».
Интернет пришел и в жизнь писателя, драматурга и ведущего драматургической мастерской мастер онлайн-школы Creative Writing School Дмитрия Данилова: «У меня давно нет настроения устраивать шумные новогодние вечеринки или ехать на тусовки. Мы много лет встречаем Новый год дома, с женой. Просто в уютном семейном кругу отмечаем праздник, пьём шампанское, как это обычно бывает. Я потом часто засиживаюсь за компьютером почти до утра, с кем-то переписываюсь, поздравляю друзей».
Для филолога и соавтора онлайн-курса «Нон-фикшн» Екатерины Ляминой конец декабря — двойной праздник: «Мои родители приняли решение жить вместе 29 декабря 1959 г. — и поэтому приближение Нового года в семье означает еще и воспоминание об этом прекрасном событии. Большую елку в человеческий рост мы перестали ставить уже очень давно, а вот ветки — еловые или сосновые — к 29 декабря всегда возникают в особой вазе. С антресолей спускаются игрушки, по большей части давнишние — набор для мини-елки с крошечными овощами и фруктами (зеленый горошек, баклажан, ежевика и другое); красивый картонаж: пеликан, рыбки, соловей; несколько на прищепках — пингвин, лисичка (из “Колобка”?), старик с сетью из пушкинской сказки о рыбаке и рыбке. Его я почему-то всегда считала апостолом Петром, изображенным еще до призвания его к апостольскому служению. Один красный шар, с того самого 29 декабря непременно украшавший каждую елку, храбро преодолел все переезды — чтобы по достижении 60-летия быть разбитым глупым котом, раскачавшим его и хлопнувшим о вазу. Мама, впрочем, сохранила осколки».
Писательница и мастер онлайн-школы Creative Writing School Наталия Ким также бережно хранит важные для семьи игрушки и покупает новые, наполняя их чудесной силой: «В моей родительской, абсолютно светской семье, почему-то было принято наряжать елку в католическое Рождество. Эту же традицию я сохранила для своих детей, так что старшая дочка приходит 25-го к нам, с сестрой и братом наряжает ёлку, потом мы выключаем свет, зажигаем фонарики, сидим вокруг и первый раз с прошлой зимы едим мандарины — вот до этого момента не покупаем даже. Ёлка всегда в доме была настоящая, последние годы полюбили сосны. Совсем не осталось старых игрушек, увы, но зато очень много рукотворных — с благотворительных ярмарок, например. На ёлочную макушку всегда водружается хрупкий стеклянный ангел, подаренный мне много лет назад странного вида старичком в Праге. Любимая игрушка старшей (30 лет) — валяный муми-тролль, младшей (18) — деревянный лось с лампочкой внутри, сына (16) — чудная рыба из проволоки и бисера. Я подарила им сделанные на заказ керамические хвостатые кометы — по форме одинаковые, по цвету разные, и когда они уже в собственных семьях заведут свою коробку с игрушками, пусть вешают эти звезды на ёлку, чтобы в Новый год вспоминать друг о друге. Единственная игрушка, сохранившаяся еще из моего детства — гроздь серебряных стеклянных орехов, папа привез откуда-то удивительный ГДРовский набор, я его страшно берегу. Уже много лет для меня самой нет никакого предвкушения праздника, но я по-прежнему честно кромсаю оливье под “Иронию судьбы” и вырезаю имбирные пряники, потому что самое приятное для меня сейчас в жизни — видеть, как блестят глаза твоих уже почти совсем взрослых младших детей, знать, с каким кайфом они на свои первые заработанные деньги покупают друг другу, сестре и мне какую-нибудь красоту, трогательную до невозможности, от всей души стараясь удивить и порадовать».
Коллега Екатерины Ляминой по онлайн-курсу «Нон-фикшн», филолог Алексей Вдовин хорошо помнит гастрономическую составляющую праздника: «Традиции живут и умирают. Новогодний ритуал в моем детстве и сейчас — две разные истории, хотя, конечно, и объединенные мандаринами и оливье (куда ж без них). Мой детский Новый год на рубеже 80-х и 90-х был полон ритуалов. Во всяком случае, таким он кажется мне сейчас. Елку ставили заранее. Причем сильно. Я торопил. Родители всегда отмечали Новый год в большой компании добрых друзей, но квартира была переходящей — то по жребию, то по соглашению сторон. Кому выпадало принимать гостей, начинали заниматься приготовлениями как минимум за неделю. Если отмечали у нас, то меня обычно посылали в гастроном за сметаной: мама делала из нее желе с кусочками фруктов. Сметаны нужно было купить литровую банку, которую я тащил с собой. Разливала ее на развес особая женщина, загребая половником из какого-то таинственного резервуара. Желе было обязательной контрибуцией в новогодний стол от нашей семьи. Стол вскладчину — важнейшая традиция конца 80-х и первой половины 90-х. В одиночку настоящий пир устроить было не по карману. Новый год и вокруг непременно сопровождался просмотром телепередач. Это были громкие премьеры юмористических концертов, и уж я их никогда не пропускал. Сейчас почти ни одного из этих ритуалов мы в нашей семье не соблюдаем — поменялись уклад, привычки, способ проживать жизнь. Но я не унываю. Надеюсь на будущее и жду зарождения новой традиции».
Художник и ведущая мастерской комикса Елена Авинова придумала особенный Новый Год: «Много лет подряд, когда я работала в театре, мы с друзьями праздновали ночь с 30 на 31 декабря как Хармсианский Новый год — начиная с 30 декабря 2005 года, когда Даниилу Хармсу исполнилось 100 лет. Я наряжала ёлку-огурец всякими старинными новогодними игрушками и нелепыми предметами, гости играли в “крокодила”, читали Хармса и дурачились (например, делали кукольный зад вываливающейся старухи в панталонах и засовывали в форточку). В прошлом году традиция возродилась в Creative Writing School как новогодний зум-корпоратив, я этому очень рада. Я люблю делать всякий хэнд-мейд к Новому году: авторские рисованные поздравления, арт-ёлки из разных неподходящих материалов — пробок, крышек, проволоки. Конечно, украшаю, как все, дом и ёлкой, и гирляндами — я фанат светового оформления, и гирлянд часто бывает больше, чем нужно».
Писательницы и ведущие мастерской «Литература Young Adults» рассказывают о том, как традиции их собственного детства трансформировались в сегодняшней взрослой жизни.
Ольга Птицева вспоминает, как превратилась в новогоднего зайца: «Главной новогодней традицией моего детства был зайчик. Всю праздничную неделю он встречался с моей мамой у продовольственного магазина и передавал мне подарочки. То сундучок милкивэй, то большую шоколадку с орехами, то плюшевого слоника, то книжку с картинками. Мама приносила его гостинцы и рассказывала, как зайчик выпрыгнул к ней на короб весь в снегу, а лапки у него были тёплые, и хвостик пушистый. Я верила в зайчика всей собой. Рисовала его, придумывала оправдания, почему он ни разу не заглянул в гости. И каждый день радовалась его гостинцам. Сейчас я даже представить себе не могу, сколько сил прикладывала мама, чтобы найти для меня столько маленьких подарочков в самый разгар девяностых на Крайнем Севере. Эта заячья традиция сейчас отлично перекликается с адвент-календарями. Каждое утро я открываю новое окошко, достаю оттуда маленькую шоколадку — привет от зайчика, которым теперь стала я сама. Для себя и своих близких».
Про адвент-календарь рассказывает и ее коллега Саша Степанова: «Наши новогодние традиции плавно перешли в семью из семьи моей и мужа — встречать праздник с родителями (за последние пятнадцать лет мы ни разу не отмечали Новый год в своей квартире — всегда приезжаем к ним), детям — обязательно написать письмо Деду Морозу и спрятать его в морозилке (утром письмо исчезает — значит, Дедушка его получил, к тому же, это серьезно облегчает задачу выбора подарков), а сами подарки появляются под елкой утром 1 января, никак не раньше. Так было у нас, а теперь уже наши дети просыпаются раньше всех и бегут к елке… Из того, чего в моем детстве не было, но мне бы очень понравилось — появились адвент-календари. В этом году мы с младшей дочерью открывали окошки такого календаря от РОСМЭН и выполняли милейшие задания — покормить на улице птиц, нарисовать зимний пейзаж, составить список зимних развлечений… Всё это создает замечательное ожидание праздника — одного из самых любимых!»
А у Марины Козинаки Новый год и подготовка к нему ассоциируются особенным светом: «Это были дни, когда дома по вечерам не зажигались привычные люстры и ночники, прихожую освещали только переливчатые блики гирлянды, а комнату — елка. Моя бабушка несколько лет проработала в Швейцарии, поэтому в моем советском детстве елка была совершенно необычная, серебряная, бабушка переправила ее домой почтой вместе с длинной гирляндой из огромных стеклянных шаров. Эту гирлянду папа приматывал к турнику в коридоре, а у елки родители ставили лампу: луч отражался от серебряных иголок, по стене скользили зыбкие блестки, тень от елки доставала до потолка.
Это потом я узнала, что традиции празднования Рождества и Нового года добрались до нас из глубокого язычества, и в самую темную длинную ночь зимнего солнцестояния наши предки отбивали у мороза солнце с помощью огня. Сначала жгли костры, потом свечи, потом свечи переместились на еловые ветви в домах, а после, уже с приходом электричества, пожароопасные свечи заменили гирляндами. Так что совершенно оправданно предвкушать самое настоящее чудо, когда видишь зимние, мерцающие золотом улицы. Что-то в нас еще помнит те времена, когда без человеческой помощи солнце могло не взойти».