Не верьте присланному счёту за ваш гипотетический гроб
Во-первых, уймите, уймите, уймите ваш первый озноб
Во-вторых, съешьте этот ненавистный счёт
Ненавистный счёт как весенний укроп
В-третьих, и это очень важно, вытрите пот
Важно, чтобы был пот
А не сладкий потец
Означающий пиздец
В-четвертых, скажите себе стоп:
Потому что не важно, что скажет знакомый поп
А важно, что сделает землекоп
Важно, что он не примет его за боб
Ваш гипотетический гроб
Может ему понравится ваш гардероб
СТОП
На кладбище нет никаких злоб
Можно не отбирать никаких проб
И нет никаких сдоб
И очень странный сироп
В котором живёт микроб
И пара жирных амёб
СТОП
Не пускают на кладбище агитпроп
И всяких жирных утроб
Но пускают недотёп
Из непонятных трущоб
Чтоб составить гороскоп
На ваш гипотетический гроб
СТОП
Да, да, замените его на стоп
Ваш гипотетический гроб
Гроб на стоп
Стоп на гроб
Гроб на стоп
Гроб на стоп
Стоп
Сто
П, п, п, п, п…
Действующие лица:
ЛИНДА — учитель математики, около 30 лет.
ЛОЛИТА — секретарь в фирме, её младшая сестра-погодка.
МАТЬ — их мать, около 50 лет.
ГОЛОС ИЗ ГРОБА — мужской голос из гроба неизвестного возраста.
Полутемная комната обставлена в советском стиле: прямоугольный стол посередине, буфет, платяной шкаф и диван. За окном — луна и дождь. На столе — гроб, обитый красным бархатом.
В комнату входят две женщины в плащах и с зонтами.
ЛИНДА: Лолита, я прошу. Не включай свет.
ЛОЛИТА (передразнивает): Не включай свет. Зассыха!
ЛИНДА: Правда, я боюсь. Боюсь шуметь. Шум и свет её бесили.
ЛОЛИТА: Кого?
ЛИНДА: Её.
ЛОЛИТА: Кого её?
ЛИНДА: Её — мать.
ЛОЛИТА: Мать её?
ЛИНДА: Не её — нашу.
ЛОЛИТА: Нашу не её, а нашу её. Что ты всё время носишь?
ЛИНДА: Не нашу, а нашу, мать нашу!
ЛОЛИТА: Ах, нашу мать, мать нашу!
ЛИНДА: Да! Нашу мать бесит! Свет и шум! Увидит свет в окне, услышит шум в своей квартире и подумает: припёрлись, нахалки, хозяйничают.
ЛОЛИТА: Чушь! Её душа простилась с телом, а руки — с хрусталём и мебелью.
ЛИНДА: Мёртвой мы её не видели. Вдруг она ещё здесь или где-то рядом.
ЛОЛИТА (дёргает плечами как во время озноба): Ладно, чёрт с тобой! Зажгу только свечку.
ЛИНДА подходит к буфету и достаёт подсвечник и спички. Зажигает свечу и ставит на стол рядом с гробом.
ЛИНДА (видит гроб): Ой! Ты уже гроб купила.
ЛОЛИТА: Ага. По дешёвке. На Авите. Там у одного покойника кастинг был, и он не
прошёл.
ЛИНДА: Покойник кастинг не прошёл?
ЛОЛИТА: Какой, твою мать, покойник?
ЛИНДА: Твой.
ЛОЛИТА: Мой?
ЛИНДА: Твой.
ЛОЛИТА: У меня нет покойника.
ЛИНДА: А мать?
ЛОЛИТА: Мать есть. Чёрт, была. Нет, не была — стала. Да. Стала покойник.
ЛИНДА: Наша мать — покойник.
ЛОЛИТА: Покойник — наша мать.
ЛИНДА: Не прошла кастинг.
ЛОЛИТА: Не прошла…
ЛИНДА: Я не понимаю, как ТУДА можно не пройти кастинг?
ЛОЛИТА: Куда туда?
ЛИНДА: Ну ТУДА. Туда где ТАМ.
ЛОЛИТА: А, ну если туда где там.
ЛИНДА: И ты говоришь, что она не прошла кастинг. ТАМ.
ЛОЛИТА: Кто она?
ЛИНДА: Наша мать, твою мать. Наша мать — покойник. И ты говоришь, что она не прошла кастинг.
Молчат.
ЛОЛИТА: Я не понимаю, радоваться или горевать.
ЛИНДА: Горевать, твою мать.
ЛОЛИТА: Почему?
ЛИНДА: Потому!
ЛОЛИТА: Почему потому?
ЛИНДА: Умерла наша мать.
ЛОЛИТА: Надо горевать.
Плачут.
ЛИНДА: С другой стороны, чего мы плачем, если она не прошла кастинг. Может, её вернут? Ты точно знаешь, что она не прошла кастинг?
ЛОЛИТА: Я этого не знаю. Это ты сказала.
ЛИНДА: И я не знаю. Я думала, что ты знаешь.
ЛОЛИТА: А я думала, ты знаешь.
ЛИНДА: Запутались мы.
ЛОЛИТА: Запутались не мы, это смерть нас запутала.
ЛИНДА: Давай сначала.
ЛОЛИТА: Или с конца.
ЛИНДА: Тогда с главного.
ЛОЛИТА: Да, с главного. А что главное?
ЛИНДА: Главное — нет нашей мамы.
ЛОЛИТА: Нашей мамы нет.
ЛИНДА: А гроб есть.
ЛОЛИТА: А гроб есть. Твою мать! Это гроб не прошёл! Понимаешь! Не наша мать, твою мать, а гроб. Гроб не прошёл кастинг.
ЛИНДА: У матери?
ЛОЛИТА: У какой матери?
ЛИНДА: У нашей матери.
ЛОЛИТА: Нет, твою мать, у покойника.
ЛИНДА: Наша мать — покойник. Значит, у неё не прошёл кастинг этот гроб.
ЛОЛИТА: Да ни при чём наша мать, твою мать! Не имеет она отношения ни к гробу, ни к кастингу.
ЛИНДА: А кто тогда имеет?
ЛОЛИТА: Имеет? Имеет один сноб.
ЛИНДА: Кто?
ЛОЛИТА: Другой покойник.
ЛИНДА: На кладбище всегда лежат другие.
ЛОЛИТА: На кладбище всегда лежат другие покойники.
ЛИНДА: Нет, просто другие. Другие бывают покойники и не покойники.
ЛОЛИТА: Зачем же другим не покойникам лежать на кладбище?
ЛИНДА: Чтобы быть другим, не обязательно лежать на кладбище. Потому что как только родился — сразу записали в покойники. Гипотетически. Понимаешь? Все другие — все покойники. Одни уже, другие ещё.
ЛОЛИТА: Понимаю. Кастинг был у другого покойника. Другого важного покойника.
ЛИНДА: Какой кастинг?
ЛОЛИТА: Кастинг гробов. Сказали, что родственники со всего света приехали со своими гробами. Штук десять. А нужен только один. Этот ему не понравился. Я купила.
ЛИНДА: А ты у него не спросила, почему он ему не понравился?
ЛОЛИТА: У кого?
ЛИНДА: У другого покойника.
ЛОЛИТА: Нет. Мне не дали с ним поговорить.
ЛИНДА: Почему?
ЛОЛИТА: Торопились закопать.
ЛИНДА: Копай, не копай — всех не закопаешь!
ЛОЛИТА: Главное, что гробы не стали закапывать, а устроили распродажу. Со скидкой. Типа как бэу. Вот я и подсуетилась.
ЛИНДА: Хорошо.
ЛОЛИТА: Что хорошо?
ЛИНДА: Хорошо, что подсуетилась.
ЛОЛИТА: Да, хорошо.
ЛИНДА: Хорошо сидим.
ЛОЛИТА: Да, хорошо. Другие, небось, так не сидят. Лежать приходится.
ЛИНДА: И нам лежать придётся.
ЛОЛИТА: Заставят, твою мать.
ЛИНДА: Да, заставят, как нашу мать.
Молчат.
Крышка гроба приподнимается и резко опускается. Свеча гаснет.
ЛИНДА: Ой!
ЛОЛИТА: Кто здесь, твою мать?
МАТЬ: Ваша мать, твою мать!
Сёстры оборачиваются к силуэту у входной двери.
ЛОЛИТА: Ваша или твоя?
МАТЬ: Кто?
ЛОЛИТА: Мать.
МАТЬ: Я — ваша мать.
ЛИНДА: Наша мать на кастинге!
МАТЬ: Вот я и не прошла кастинг.
ЛОЛИТА: Да? Чем докажешь?
ЛИНДА: Вот именно! Чем докажешь? А то ты какая-то другая.
МАТЬ: Извините, девочки, что не похорошела. Давайте скажу вам то, что знает только мать. У тебя, Лолик, два аборта. Один в семнадцать лет, еще в школе. Другой — год назад. Первый раз одноклассник, второй — начальник, у которого ты секретарём работаешь. А у тебя, Линочка, один аборт и один выкидыш. Аборт от…
ЛИНДА (перебивает): Хватит! Хватит! Хватит, твою мать!
ЛОЛИТА: Действительно, мать. Могла бы как-то по-другому.
МАТЬ: Как?
ЛИНДА: Ну, хотя бы про родинки. У нас одинаковые родинки.
МАТЬ: Возле пупка? Были. Так твоя сестра её срезала.
ЛИНДА: Как это возможно? Мать, ты что, упавшая вниз звезда?
ЛОЛИТА: Ага, геранью с последнего этажа.
ЛИНДА: Правда, ма, почему ты вернулась? Не ожидали мы такого натюрморта!
ЛОЛИТА: Да, какого … (Подбирает слова). В общем, зачем лишила нас комфорта?
МАТЬ: Получилось так: жизнь ушла, смерть не пришла. Нестыковка. Две сестры, а согласья нет.
ЛОЛИТА: Там что — бардак?
МАТЬ: Бардак здесь, а там нестыковка. Я же говорю: жизнь ушла, смерть не пришла.
ЛИНДА: Издеваются как хотят.
ЛОЛИТА: Как здесь.
ЛИНДА: Издеваются.
МАТЬ: Здесь вам не там. Там вообще.
ЛИНДА: Я думала, там не вообще, а чики-пуки.
МАТЬ: Чики там есть, а пуки все здесь остались. Если вам мало, то могу ещё вспомнить, как вы в начальной школе отправились гулять по трамвайным рельсам.
ЛОЛИТА: Хотели купить мороженое на Чистяках у Грибоедова.
ЛИНДА: Потому что у Грибоедова самое вкусное.
ЛОЛИТА: Но трамваи не ходили — был сбой. Сбой с электричеством или ещё с чем. Неважно. Мы тогда пошли по трамвайным рельсам.
ЛИНДА: Мы подумали — если пустят трамвай, остановим его и сядем.
ЛОЛИТА: Трамвай не пустили. Могли бы по бульвару пойти. Только коленки сбили в кровь.
ЛИНДА: Только в очередь встали, нам говорят — девочки, это не ваша мать?
ЛОЛИТА: Все сразу поняли, что мы в самоволке.
МАТЬ: За самоволку я вас наказала.
ЛИНДА: Я не помню.
ЛОЛИТА: И я не помню.
МАТЬ: Купила мороженое, но приказала есть не своё любимое, а сестринское.
ЛОЛИТА: Я люблю вафельный стаканчик с розочкой.
ЛИНДА: А я — «Ленинградское».
ЛОЛИТА: Когда ты ушла, мы обратно поменялись.
ЛИНДА: Примерно половина на половину вышло. Половина своего, а другая — Лолы.
ЛОЛИТА: Да, половина Лины и половина своя. Но всё равно вкусно. Очень. Даже про коленки забыли.
ЛИНДА: Зелёные коленки.
С опаской подходят к МАТЕРИ.
МАТЬ: Вот и вернулась я в дом раздробленных откровений.
ЛОЛИТА: Зачем?
МАТЬ: Вернулась?
ЛОЛИТА: Дробить.
МАТЬ: Кого?
ЛОЛИТА: Откровения.
МАТЬ: Веяния?
ЛОЛИТА: Узнаю. Ты мать наша.
ЛИНДА: Наша мама.
МАТЬ: Ваша мама пришла, молока принесла.
ЛОЛИТА: Мы, мать, сейчас тебя будем поминать. Положено так.
ЛИНДА: Вспомнить мать — святое дело.
ЛОЛИТА: А тут ты со своим молоком.
МАТЬ: Так занимайтесь своими делами. В этом деле я вам не помеха. На меня внимания не обращайте.
ЛОЛИТА: Вышла из обращения?
МАТЬ: Вышла.
ЛИНДА: Целиком?
МАТЬ: Частично.
ЛОЛИТА: Если частично, то, может, присоединишься?
ЛИНДА: Ма, давай! Помянем тебя как следует!
МАТЬ: Не могу. Там строгий фейс и нюх контроль. Такие церберы. Хуже наших ментов.
ЛИНДА: Шутишь?
МАТЬ: Какие шутки. Реально проверяют по всем параметрам. И на алкоголь тоже.
ЛИНДА: Что может быть хуже наших ментов?
МАТЬ: Так там они тоже типа ментов.
ЛОЛИТА: Неужели нашлись такие ангелы?
МАТЬ: Ангелы не находятся. Ангелы встречаются. Что это там на столе?
ЛОЛИТА: Гроб.
МАТЬ: Чей?
ЛОЛИТА: Мой.
МАТЬ: А тебе зачем?
ЛОЛИТА: Для тебя.
МАТЬ: Значит, мой.
ЛОЛИТА: Я купила. А ты не позаботилась.
МАТЬ: Извини что не успела. Быстро как-то всё. До последнего надеялась, что не сейчас. Обманулась. Так что заботиться теперь ваше дело.
ЛОЛИТА: Хоть деньги отдай!
ЛИНДА: Лолита! Как тебе не стыдно? У ангелов денег не берут.
ЛОЛИТА: Она не ангел, она покойник.
ЛИНДА: Ма, ты ангел или покойник?
МАТЬ: Разве это важно?
ЛИНДА: А что важно?
МАТЬ: Важно, что есть выбор. Доведите меня до гроба, а то сама не могу.
ЛИНДА: Мы и так вроде. Довели. Ты нам всю жизнь говорила, что мы доведем тебя до гроба.
ЛОЛИТА: Да, говорила!
МАТЬ: Говорила, говорила. Давайте, девочки. Доведите до конца начатое дело. Всего пять шагов осталось!
ЛОЛИТА: Нет. Не поведём.
МАТЬ: Почему?
ЛОЛИТА: Гроб мой, а ты за него не заплатила.
ЛИНДА: Доводить кого-то до гроба — плохая примета.
МАТЬ: Плохая примета — мать в законное жилище не пускать.
ЛОЛИТА: Сделаешь по-нашему — доведём до гроба.
МАТЬ: А по-другому?
ЛОЛИТА: По-другому никак.
МАТЬ: Теперь я поняла.
ЛОЛИТА: Что?
МАТЬ: Почему по-другому никак.
ЛОЛИТА: Вот видишь.
МАТЬ: До гроба могут довести только близкие люди.
ЛИНДА: Ну, ма.
МАТЬ: Да, я та самая ма, которая не стала ба. Так бы внуки до гроба довели.
ЛОЛИТА: Да зачем это тебе надо? Или это им надо?
МАТЬ: Кому им?
ЛИНДА: Ну, им! Которые ТАМ!
МАТЬ: Не могу сказать. Я ТАМ ещё не была.
ЛИНДА: Ма, всё равно там кто-то есть.
МАТЬ: Конечно, ТАМ всегда кто-то есть.
ЛИНДА: Не в этом смысле. Не ТАМ (показывает рукой наверх), а там (опускает руку и указывает на гроб).
ЛОЛИТА: Да, ма. В моем гробу лежит посторонний.
МАТЬ: Лола, я тебе что? Посторонний?
ЛОЛИТА: Да нет. Совсем посторонний.
МАТЬ: В смысле, не я и не ты?
ЛОЛИТА: В смысле, не я и не ты.
МАТЬ: И не Лина?
ЛОЛИТА: И не Линда.
МАТЬ: А должна быть ты.
ЛОЛИТА: Почему я?
МАТЬ: Ты говоришь, что он твой.
ЛОЛИТА: Кто мой?
МАТЬ: Гроб — твой.
ЛОЛИТА: Гроб мой, но не такой степени.
МАТЬ: До какой?
ЛОЛИТА: Я — владелец, а потребитель — ты.
МАТЬ: А ты не боишься, что я истреблю его полностью?
ЛОЛИТА: Истребляй, с деньгами потом разберёмся. Просто мне обидно, что в нём какой-то рейдер.
ЛИНДА: А ты что? Перед покупкой не проверяла?
ЛОЛИТА: Да говорю же. Онлайн! С доставкой! Приехали курьеры. Доставили, поставили, деньги получили и убыли.
ЛИНДА: Убили? Кого убили?
ЛОЛИТА: Да не убили, а убыли. В смысле, уехали. Кто там, я не знаю. Недосуг открыть было.
МАТЬ: Посмотрим. Ну-ка, Лола, постучи в него.
ЛОЛИТА берет зонт и с опаской подходит к гробу. Стучит.
ГОЛОС ИЗ ГРОБА: ЗА-НЯ-ТО!
ЛОЛИТА отбегает, ЛИНДА падает, МАТЬ садится на пол.
МАТЬ: Лолочка, детка, постучи ещё раз. Скажи, что мне тоже надо!
ЛОЛИТА: Не буду я стучать. Пусть сам вылезет.
ЛИНДА: Правда, ма. Не волнуйся. Мы его не пропустим. Мимо нас не проскользнет.
ЛОЛИТА: Линда, что ты говоришь! Зачем он там нужен. Наоборот, надо чтобы он побыстрее освободил незаконно занимаемое имущество (поворачивается к гробу). То есть, гражданин, выметайтесь из чужого гроба!
ЛИНДА: Он не гражданин. Он другой.
ЛОЛИТА: Правильно, Линда! Вы чужой. А гробы — только для своих! Выходите немедленно!
Ждут минуту.
ЛИНДА: Не выходит. Что делать будем?
МАТЬ: Эх вы, интеллектуалки! Даже из гроба есть два выхода!
ЛИНДА: Правда?
ЛОЛИТА: И куда ведёт второй?
МАТЬ: Да уж не туда, куда первый. Ушёл он.
ЛОЛИТА: Ну, раз так, постучу еще раз.
ЛОЛИТА берет зонт и опять подходит к гробу. Стучит.
Тишина.
ЛОЛИТА стучит еще раз.
Тишина.
ЛОЛИТА: Эй! Как вас там? Всё, что ли? Сделали свои дела?
Ждут минуту. Тишина.
ЛИНДА: Кончили, наконец, пользоваться?
ЛОЛИТА: Незаконно, между прочим!
ЛИНДА: Да! Нам для мамы надо! А вы заняли!
Ждут минуту. Тишина.
МАТЬ: Я же говорила.
ЛОЛИТА: Фу! Ну просто на сердце отлегло!
Сёстры подходят к гробу, приподнимают крышку и заглядывают внутрь.
ЛОЛИТА: Пусто.
ЛИНДА: Вот что значит семья.
ЛИНДА: Давайте наконец поминать. А то с этими переживаниями выпить захотелось.
ЛОЛИТА: Действительно, зря только время теряем.
ЛИНДА и ЛОЛИТА подходят к столу и выгружают на него снедь. ЛИНДА достаёт из пакета хлеб и нарезку в вакуумной упаковке, а ЛОЛИТА из кожаной сумки — пластиковые контейнеры. ЛИНДА достаёт из буфета три тарелки.
ЛОЛИТА: Вилки достань.
ЛИНДА: Ма, где у тебя вилки? Всё там же?
МАТЬ: Нет, девочки. Никаких вилок и ножей. Ешьте ложками.
ЛИНДА: Почему?
ЛОЛИТА: Потому что ей жалко нам приборов. Мне для неё ничего не жалко. Вон какой (размахивается, чтобы хлопнуть рукой по гробу, но передумывает) саркофаг купила!
МАТЬ: У вас, девочки, у каждой есть непрощенная обида. Если подеретесь, то хоть не покалечите друг дружку.
ЛИНДА: Твоя, ма, правда.
ЛОЛИТА: Ладно, ложками так ложками, тем более, что осторожность нам не помешает.
ЛИНДА достает из буфета три ложки.
МАТЬ: Мне не надо. Лучше стул принесите.
ЛОЛИТА: Надо, не надо — что за разговор. Если на поминки пришла, то будь любезна.
ЛИНДА: Да, ма. Как-то нехорошо получается.
ЛИНДА приносит матери стул и помогает сесть.
ЛОЛИТА: Это что у тебя? (Берет бутылку, которую принесла сестра). Красное полусладкое. Ты бы ещё шампусик приволокла! Водкой поминают, только водкой!
ЛОЛИТА наливает водку в рюмки.
ЛИНДА: А маме?
ЛОЛИТА: Я портрет приготовила, но с натурой лучше. Да, я помню, ма, ты водку не пьёшь.
Открывает бутылку красного вина, наливает в рюмку, сверху кладет хлеб и на тарелке передает матери.
ЛОЛИТА: Ну вот и славно!
ЛИНДА: Как в старые добрые.
ЛИНДА (пьёт водку): Ма, царствие тебе небесное.
ЛОЛИТА (пьёт водку): Да, земля тебе пухом.
Молча едят каждый своё.
ЛИНДА: Ма, а как тебе лучше: царствие небесное или земля пухом?
МАТЬ: Главное, что есть выбор.
ЛОЛИТА: Правда, как лучше? Ты скажи, мы так и будем.
МАТЬ: Это не мой выбор, а ваш.
ЛОЛИТА: А тебе всё равно?
МАТЬ: Всё равно.
ЛОЛИТА: Всё говно.
МАТЬ: Равно.
ЛОЛИТА: Говно.
МАТЬ: Равно.
ЛОЛИТА: Говно.
МАТЬ: Равно.
ЛОЛИТА: Говно.
ЛИНДА (кричит): Хватит! Всё равно всё говно!
Молчат.
МАТЬ: Успокоились? Доведите меня до гроба.
ЛОЛИТА: Нет, мать, погоди. У нас есть нерешенные вопросы.
ЛИНДА: Давай маму вспомним, прежде чем вопросы решать.
ЛОЛИТА: Будем решать, если мать не будет мешать.
ЛИНДА: Да, красное с белым нельзя мешать.
ЛОЛИТА: Наши вопросы надо решать.
ЛИНДА: Наши вопросы надо мешать.
ЛОЛИТА: Чтобы решать, надо поминать.
ЛИНДА: Чтобы не мешать, надо поминать.
ЛОЛИТА: Твою мать.
ЛИНДА: Нашу мать.
ЛОЛИТА: Нашу мать надо поминать.
МАТЬ: Поминайте уже! Вашу мать!
ЛИНДА (пьёт водку): Ма, царствие тебе небесное.
ЛОЛИТА (пьёт водку): Земля, мать, тебе пухом.
ЛИНДА: Ты, ма, хорошо выглядишь. Раньше думала, что плохо. А как помянули — так лучше стала.
МАТЬ: А ты плохо. Сестра твоя тоже не лучше.
ЛОЛИТА: Так мать у нас умерла.
МАТЬ: Неужели?
ЛИНДА: Да, и мы переживаем.
ЛОЛИТА: Как мы можем переживать нашу мать, если она вот сидит. Я не понимаю, переживаем мы нашу мать или нет?
ЛИНДА: Твою мать! Правда, ма, мы тебя переживаем или нет?
МАТЬ: Нет, не переживаете.
ЛИНДА и ЛОЛИТА (вместе): Почему?
МАТЬ: Пока до гроба не доведете, переживать не начнете. Закон такой. Человеческой природы. Ешьте, девочки. На поминках надо хорошо есть.
ЛИНДА и ЛОЛИТА закусывают.
ЛОЛИТА (брезгливо смотрит на снедь сестры): Оставь ты свои суррогаты, бери вот у меня. Здоровая пища. И ты, мама, угощайся. Что тебе положить?
МАТЬ: Мне нельзя. Лучше до гроба доведите.
ЛОЛИТА: Не хочешь — как хочешь. Не волнуйся, не сама готовила — из ресторана взяла.
МАТЬ: Из ресторана в космос не летают.
ЛОЛИТА: А зачем мне космос?
МАТЬ: Космос нужен, чтобы быть человеком.
ЛОЛИТА: А сейчас я не человек, что ли?
МАТЬ: Сейчас ты покойник. Гипотетический.
ЛОЛИТА: А ты, мать, твою мать, кто? Настоящий или гипотетический?
МАТЬ: Скажу, если до гроба доведете.
ЛОЛИТА: Тьфу!
Пауза.
ЛИНДА: Лолита, так это не твоя стряпня? Угостишь вон из той оранжевой коробочки?
ЛОЛИТА: Давай! (Кладёт еду в тарелку сестры). Это гратен дофинуа.
ЛИНДА: Нет, до фига не надо.
ЛОЛИТА: Не до фига, а гратен дофинуа, запеченный картофель в сливочном соусе с сыром.
Едят.
ЛОЛИТА: Нам надо решить вопрос — могила или кремация.
ЛИНДА: Конечно могила! Как-то я поехала на кладбище подышать свежим воздухом.
Остановилась у свежего захоронения и заметила в земле червяков. Обыкновенных дождевых червей. Я подумала — как хорошо быть червяком! Если червяком нельзя, то хотя бы возле них.
ЛОЛИТА: Есть такие диеты: посидишь и станешь червяком. Зато какая талия потом.
ЛИНДА: Да нет же. Не из-за этого. Замечательно быть червяком, потому что они гермафродиты! У них в запасе и яйцеклетки, и сперматозоиды. Для них главное — любовь. Если встречаются два червяка, то они обязательно полюбят друг друга. Вот я и подумала: в могиле хорошо. Лежишь себе, отдыхаешь, а вокруг любовь, любовь, любовь.
ЛОЛИТА (вскакивает): Не надо портить обедню! Никаких подробностей про этих сраных червяков! Нет, когда умру, пусть кремируют! Всё лучше, чем меня будет трахать склизкий вонючий гад. Бэ-э-э! (Садится). Значит, у меня урна, а у тебя могила.
ЛИНДА: Давай у мамы спросим. Всё-таки эта услуга её касается.
ЛОЛИТА: Да, мам. Мы стараемся, обсуждаем, а ты отмалчиваешься. Нехорошо.
МАТЬ: Главное, что есть выбор.
ЛИНДА: Нет, ты скажи, как лучше? Мы так и сделаем.
МАТЬ: Это не мой выбор, а ваш.
ЛИНДА: А тебе всё равно?
МАТЬ: Всё равно.
ЛИНДА: Всё говно.
МАТЬ: Равно.
ЛИНДА: Говно.
МАТЬ: Равно.
ЛИНДА: Говно.
МАТЬ: Равно.
ЛИНДА: Говно.
ЛОЛИТА (кричит): Хватит! Всё равно всё говно! Говно вопрос, но мне одной могилу не потянуть. Линда, у тебя деньги есть?
ЛИНДА качает головой.
ЛОЛИТА: Значит, решено: кремация.
ЛИНДА: Лолита, может, отдашь маме свой гроб?
ЛОЛИТА: Нет. Пусть заплатит.
ЛИНДА: Ну как тебе не стыдно?
ЛОЛИТА: Стыдно? Мне? Это мне должно быть стыдно? После того, что вы со мной сделали?
ЛИНДА: А ты! Что ты со мной сделала! Сука!
ЛОЛИТА: Сука ты проклятая!
ЛИНДА и ЛОЛИТА начинают драться, вцепившись друг другу в волосы.
МАТЬ: Стойте! Прекратите! Вы ни в чём не виноваты. Это всё из-за меня. Это я подстроила!
Сёстры отпускают друг друга.
ЛОЛИТА: Нет, ты здесь ни при чем.
ЛИНДА: Не верю.
МАТЬ: Только доведите меня до гроба и всё вам расскажу, как было на самом деле.
ЛОЛИТА: Больно надо.
ЛИНДА: А чем мне это знание поможет?
МАТЬ: Может.
ЛИНДА: Что?
ЛОЛИТА: Что?
МАТЬ: То. (Отворачивается).
ЛИНДА: Ладно. Разверни свою мамскую правду.
ЛОЛИТА: Да, разверни. Как говорил мой неважно кто, сегодня твой день — тебе и карты сдавать.
МАТЬ: Вспомнили, что я ваша мать.
ЛОЛИТА: Да, твою мать, ты — наша мать. Тебе и карты сдавать.
ЛИНДА: Лолита правильно говорит — был твой день, твой день рождения. Пять лет назад. Последний раз отмечали втроем. Ещё Ваня был, но лучше бы его не было.
МАТЬ: Ваш отец всегда хотел мальчика, а первая родилась Линочка. Линда так на него похожа, как с ксерокса. Он любил ее безумно, ничего для нее не жалел, возился постоянно, ночами вставал. Когда я забеременела второй раз, он всем говорил, что вот наконец-то пацан. Но получилась Лолита. Так вот к Лолочке у него было вообще диаметрально противоположное отношение. Нет, он не кричал на нее или что-то такое, он ее будто не замечал. Он приходит с работы, ребенок бежит, за ногу его хватает, а у него ноль реакции. Сидеть с ней не хотел, вещи ей покупать тоже, вечно экономил на ней. Говорил, что пусть за сестрой донашивает. Эти мелочи копились, копились, пока я не выдержала. Последней каплей стал его день рождения. Вы нарисовали ему по рисунку. Он взял Линин подарок и стал нахваливать, а на Лолин — ноль внимания. Она с одной стороны подойдёт, с другой, с третьей, настырная ведь. Ему надоело, и он разорвал её листочек, чтобы не приставала. У тебя, Лола, была такая истерика, что я два часа успокаивала. А он с Линой на каруселях в парке Горького катался.
ЛИНДА: Отец для меня был как бог. А ты, мать, нет.
МАТЬ: И тогда я прогнала его — потому что никто, никто не имеет право разделять моих девочек!
ЛОЛИТА: Почему-то я долго не замечала, что у нас нет отца.
ЛИНДА: Я заметила, сначала переживала, а потом забыла.
МАТЬ: Потом новая напасть — Линда привела Ваню.
ЛИНДА: Мы с ним полгода уже жили у него. Я подумала — надо знакомиться. Тем более, мамин день рождения. Купили цветы, торт и шампанское.
ЛОЛИТА: Я ничего не помню.
ЛИНДА: Врёшь! Ну ничего! Я тебе припомню, как дело было.
МАТЬ: Лолита ничего не купила, потому что так я её попросила. Но когда Линда с Ваней пришли, сказала, что Лолита сделала мне настоящий подарок, не то что Линда. Подумала, что Ваня поймёт намёк и уйдёт сам. Но нет. Он недогадливый оказался.
ЛИНДА: У Вани аж подбородок задрожал. Я попросила его не обращать внимания.
МАТЬ: Потом он Лолиту увидел и слюну пустил. Ну, думаю, ладно. Линда сама его прогонит, без всякого моего вмешательства. И говорю: если дочь знакомит мать с женихом, то это тоже подарок.
ЛИНДА: Праздновали, праздновали, а потом я заметила, что Муси нет. Я кис-кис-кис, кис-кис-кис. Не отзывается. По всей квартире искала. Нет нигде.
МАТЬ: Пока ты бегала, они уже флиртовали вовсю. Но тебе не до этого было, тебе кошка важнее. Надоела она мне, твоя Муся. Почему не взяла к себе?
ЛИНДА: У Вани аллергия на кошек. Не могла я её взять с собой.
МАТЬ: Муся эта целыми днями под ногами путалась, ещё шерсть кругом. Потом смотрю — окотилась, гадина! Как увидела это безобразие — сразу попросила Лолу избавиться от приплода.
ЛОЛИТА: Не помню.
МАТЬ: Муся ринулась за ними, но я придержала её минут на десять. Надеялась, что сгинет.
ЛИНДА: Живодеры! Я пошла за Мусей, а ты, мать, за мной увязалась.
МАТЬ: Чтобы Ваня не смущался. Что поделаешь? Пока нас не было, они и переспали.
ЛИНДА: Суки.
ЛИНДА достает из буфета лист бумаги и ручку.
МАТЬ: Ваня сразу убежал, да так быстро, что ключи от машины оставил. Так эта дура…
ЛИНДА: Вот, ма, пиши завещание: квартиру мне, вещи пополам. Прощу вас, так и быть. И до гроба доведу.
ЛОЛИТА: Это с какой стати? Простит она нас! Посмотрите на неё! Благодетельница нашлась!
ЛИНДА: Будет по-моему, всё равно!
ЛОЛИТА: Всё говно.
ЛИНДА: Всё равно.
ЛОЛИТА: Всё говно.
ЛИНДА: Равно.
ЛОЛИТА: Говно.
ЛИНДА: Равно.
ЛОЛИТА: Говно.
ЛИНДА: Равно.
ЛОЛИТА: Говно.
МАТЬ (кричит): Хватит! Всё равно всё говно!
Пауза.
ЛИНДА: Да, тогда я любила Ваню больше вас! Как в него было не влюбиться: высокий, светловолосый, элегантный, притягательный. Кому я говорю, вы же его видели. Мы познакомились в театре. Я была с детьми из школы. Я одна сопровождала, дети разбредались и норовили потеряться. А они с приятелем мне помогли. Потом, когда детей раздали, он проводил меня домой. До того случая на мамином дне рождения мы и встретились пару раз. Поэтому я его простила. Не сразу, конечно: два раза его прогоняла. А на третий простила, потому что любила и решила — вот оно, счастье. Никому не отдам! (Наливает водки и выпивает одна). Вначале всё было хорошо. Потом он стал меня пошлепывать. Проходит мимо и обязательно ударит по пятой точке. Вначале не больно, потом чувствительно. Последнее время удары стали все сильней и сильней. Перед сексом тоже стал шлепать. И очень сильно. Я вижу, его это возбуждает, а у меня наоборот, какое-то непонятное и неприятное чувства вызывают его шлепки. Попыталась поговорить с ним. Это же наша игра — что тут особенного? — его ответ. Потом бить стал ремнем каждый день. Однажды сорвался и сделал из моей задницы отбивную. Я три дня все уроки на ногах проводила, сесть не могла. Ваня на коленях ползал, обещал, что подобное никогда не повторится. Стал внимательным, душевным. Прям как при знакомстве. Я и простила как дура.
ЛОЛИТА: Дура ты, дура ты, дура ты проклятая. У него четыре дуры, а ты дура пятая.
ЛИНДА: Потом опять сорвался, лупцевал уже по всему телу. Когда до лица добрался, я не смогла в школу пойти. Тогда я сбежала. Бегу и думаю: сяду на трамвай и поеду до ближайшего моста.
ЛОЛИТА: А я знаю, почему на трамвае. Потому что из нашего окна виден мост. И по нему ходят трамваи.
ЛИНДА: Потому что из нашего окна видно настоящий мост. Крепкий и надёжный. (Подходит к окну и смотрит вниз). Вон он, наш Устьинский мост. Сколько раз я глядела на него отсюда, пока не поняла, что наша жизнь — это как поездка на трамвае по мосту. И только от тебя зависит, каково тебе будет — хорошо или плохо, холодно или тепло, весело или тоскливо, азартно или буднично. Сейчас мой мост в плачевном состоянии. Требуется срочный ремонт. Как его починить без нашей квартиры? Никак. Мне жить больше негде и кроме вас никого нет.
ЛОЛИТА: Жалостливая твоя сказочка, только хуёвая. И конец у ней неправильный.
ЛИНДА: Ах ты сука!
ЛОЛИТА: Моя мука посильней будет!
ЛИНДА: С чего это? Я одинока, а ты нет!
ЛОЛИТА: А с того это! Если ты с нами и об этом говоришь, значит, не одинока. Поговорим теперь о моей участи. Участи доверчивой девушки. Ведь когда вы с мамой вернулись, я же поверила тебе. Ты что мне предложила?
ЛИНДА: Мировую.
ЛОЛИТА: Ты мне сказала, что простишь меня, если я покажу, куда отвезла котят.
ЛИНДА: Муся умная была. Нашла бы детей — больше жизни бы их любила.
ЛОЛИТА: Ты, мама, что молчишь. Ты наверняка видела, как она мне клофелин в коньяк накапала. И молчала. И тогда, и теперь. А я верила! Верила, что мать ребёнка не продаст! Выпила коньяку, а ты чай. Цвет-то один, я и не заметила. Ты знаешь, мама, что она со мной сделала? Раздела и голой бросила на Горьковском шоссе! (Наливает водки и выпивает одна). Что вы молчите? Расскажите мне, о чём говорили, когда она вернулась одна.
МАТЬ: Ни о чём.
ЛИНДА: Я сюда больше не возвращалась.
ЛОЛИТА: И ты, мама, даже не спросила у неё, где твоя сестра?
Молчат.
ЛОЛИТА: Даже он спрашивал. Спрашивал у одного брата, где другой.
ЛИНДА: Вот видишь, хоть и брат, а другой. К тому же, ты — сестра, а не брат. При чём здесь он?
МАТЬ: Он только творит, а мать рожает. Лола, не смей меня им попрекать.
ЛОЛИТА: Хорошенький разговор. Вот они, родные люди, за всё время даже не поинтересовались — жива ли я! Как выбиралась из того ада, в который вы меня определили. Как кочевала из машины в машину, с одного сиденья на другое, с одного угла в другой, с одной комнаты в другую. Год назад нашелся поклонник — начальник. С деньгами. В мэрии работает. Меня секретарём устроил. В отдельной квартире поселил. Ну, думаю, Лолочка, вот твой шанс. Попросила квартиру на меня оформить. Нет, говорит, ещё не время. Стала настаивать. Он ни в какую. Поставила вопрос ребром — он и выгнал меня отовсюду. Дура.
ЛИНДА: Дура ты, дура ты, дура ты проклятая. У него четыре дуры, а ты дура пятая.
ЛОЛИТА: Пусть дура, но жить мне негде. Только здесь. Тебя, Линда, мудохал один мужик. И то — законный муж. А меня — несчетное количество всяких мудаков. По твоей вине, кстати. Так что мои страдания и шире, и глубже.
ЛИНДА: Лолита, как ты выжила?
ЛОЛИТА: Сама удивляюсь. Я просто всегда знала, что жить приходится в воде. А она бывает разная: и чистая, и нечистая. Надо иметь волю и смелость, и волю, и умение, чтобы выплыть из того говна, куда тебя течением занесло. В самые трудные моменты я говорила себе: неужели я потону в этом дерьме? Фу, гадость. Если уж тонуть, то в чистом омуте! Решайте, если квартира будет моей, то я вас прощу. Так и быть. И маму до гроба доведу. В лучшем виде.
ЛИНДА: Жалостливая твоя сказочка, только хуёвая. И конец у нее неправильный.
МАТЬ: Померялись дочки сказочками. Теперь драться будете?
ЛОЛИТА: Нет, не будем.
ЛИНДА: Ты, ма, лучше свою сказочку расскажи. А мы послушаем.
МАТЬ: Мою сказочку вы знаете. Вы — моя сказочка.
ЛИНДА: Выкрутилась.
ЛОЛИТА: Давай её помянем, может, тогда расскажет.
ЛИНДА: Давай помянем. Обе. А то всё в одиночку.
ЛОЛИТА: Вот именно! Только не вдвоем, а все вместе, втроем.
ЛИНДА: Да, ма. Нехорошо это. Вроде как ты ни при чём. Помните, раньше, когда мы с Лолитой девочками были, всё втроём делали. И ели, и пили, и убирались, и читали вслух, и гуляли, и танцевали.
ЛОЛИТА: Так что, ма, давай все вместе. Помянем тебя втроём.
МАТЬ: Я объясняла. Нельзя мне.
ЛОЛИТА: А здесь сидеть можно? Ничего. Соврёшь чего-нибудь.
МАТЬ: Глупая, ТАМ врать нельзя.
ЛИНДА: Ма, ты меня удивляешь. Никогда никого и ничего не боялась. Не может быть, чтобы ТАМ это не ценили. Так что давай! Если выпьешь с нами, доведём тебя до гроба. Правда, Лола?
ЛОЛИТА: Да, доведём. Линда и Лолита доведут мать до гроба. Куда мы денемся?
ЛОЛИТА наливает водку себе и Линде.
МАТЬ: Ну, если доведёте, тогда рискну. (Пьёт вино). Всё! Теперь у меня будут неприятности.
Молчание. Сёстры едят.
МАТЬ: Ну, давайте, идите же за мной! Что вы медлите?
ЛИНДА и ЛОЛИТА (вместе): Обманули дурака, обманули дурака, обманули дурака!
Тишина.
ЛИНДА: Ма?
ЛОЛИТА: Мама?
ЛИНДА: Обиделась, что ли?
ЛОЛИТА: Выходит, так.
ЛИНДА: В детстве не обижалась. В нашем детстве.
ЛОЛИТА: Ну, пошутили мы.
ЛИНДА: Как в детстве.
МАТЬ: То, что я вам скажу, девочки, никому не рассказывайте. Помните, мы катались на карусели с деревянными лошадками на каком-то карнавале?
ЛИНДА: Да, помню! Карусельщик не хотел тебя пускать. Говорил, что у взрослых может закружиться голова!
ЛОЛИТА: А я сказала ему, что если он не пустит нашу маму, то я ему откушу нос!
Все смеются.
МАТЬ: Совсем недавно, ну, ещё до того, я вдруг поняла: наша жизнь и есть карусель, только лошадки бегут вокруг гроба. Меня просто осенило: тогда в душе тенью пробежало знакомое, но забытое чувство. В каждом человеке есть это чувство. Чувство собственного гроба. Очень неприятное и досадное чувство. Оно никому не нужно, поэтому никто его не принимает. Все его отрицают, пока не становится поздно. Поздно, потому что чувство уже к этому моменту омертвевает и теряет смысл. Остаётся только запоздалая реакция — холодный пот на лбу умершего. По себе знаю.
ЛИНДА и ЛОЛИТА подходят к матери.
ЛИНДА: И правда пот.
ЛОЛИТА: Потец. Мама, тебе, у тебя потец! (Берет мать за руку). Линда, бери за другую.
ЛИНДА и ЛОЛИТА подводят МАТЬ к гробу и помогают ей залезть в него.
ЛИНДА: Как тебе там, ма?
МАТЬ: Хорошо.
ЛОЛИТА: Правда?
МАТЬ: Правда.
ЛИНДА: А почему хорошо?
МАТЬ: Когда родные и близкие доводят до гроба — всегда хорошо.
ЛОЛИТА: Перед этим говорила, что всё — говно.
МАТЬ: За стенами — да, внутри — нет.
ЛИНДА: Может, чего надо?
МАТЬ: Надо.
ЛИНДА: Чего?
МАТЬ: Чтобы вы отстали от меня.
ЛИНДА: Ну ма!
ЛОЛИТА: Только жить начали. По-настоящему. Как когда-то. Когда можно было гулять по рельсам.
ЛИНДА: И спать всем втроём, потому что так слаще.
ЛОЛИТА: Мы не можем просто так тебя отпустить.
ЛИНДА: Нет, ма. Мы с тобой. Не выгоняй нас из гроба.
ЛОЛИТА: Да, ма, не выгоняй нас из гроба. Тем более, что оплатила его я.
МАТЬ: Глупая ты, Лола. Каждый сам платит за свой гроб. Ваше дело было довести меня до гроба. С другой стороны, почему бы его не сделать семейным? Ладно, залезайте.
ЛОЛИТА: А мы поместимся?
МАТЬ: Поместимся. Если ноги выше от земли будут.
Залезают в гроб.
ЛОЛИТА: Кто yспел — томy помиpать.
ЛИНДА: Кто остался — тот и дypачок.
Занавес.