Летом 2023 года в Creative Writing School проходил конкурс на получение стипендий в мастерскую Дениса Банникова «Литмастерство: пишем бестселлер». Представляем работу победителя конкурса.
Конкурсное задание
Всем хорошо знакома классика букваря: «мама мыла раму». Ну мыла и мыла, а что было дальше? Что было до? Чья это мама? Зачем она моет раму?
Возьмите эту фразу за основу и напишите отрывок в одном из трех жанров: хоррор, антиутопия или эротика. Важное условие: фраза должна стать не просто отправной точкой, а центральным сюжетом текста.
Влада Васюхина
Подумала, что все учатся целоваться на помидорах, а грузины — на хинкалях. Молчу, чтобы восприняла как конец шутки, пред-закатала глаза. А татары — на чак-чаке.
— Что? Чак-чак ты грызёшь.
— Можно не разрезать на куски, а отделять от большого кирпичика эти жгутики. Ты и губами обхватываешь, и языком помогаешь.
— Да, но и зубы…
— Ну да. Я кусаюсь.
Молчим.
— А вообще шутка плохая. Стереотипы, вся хуйня.
— И мне так кажется.
Следующая станция — Сокольники. Моя любимая. Моя любимая. АЙ (спотыкаюсь).
— Смотри куда идёшь.
— Ну мам.
Пихает в бок. И я её. И ещё раз, выше, к рёбрам. Чуть промахиваюсь. Мягко. Поджимает губы, старается выдохнуть, чтобы бесшумно.
— Не порть картину.
И не смотрит на меня. Знаю, что с усилием.
На ней футболка с рамой. Просто белая, с принтом рамы без ничего. Сама печатала в какой-нибудь копирке. Посмотрела умное видео про музеи, теперь выёбывается. В Третьяковке постоянно останавливалась и говорила, какой кринж, этой картине вообще не подходит. Врубель с цветочками и что-то там ещё.
***
Она вообще всегда умное смотрит, ну и я с ней. Вчера были лекции «История сексуальности». Внимательно так слушала, а я после слов «Гробница порки» вообще ничего слушать не могла, мне было просто плохо. Мыслям хорошо, желаниям плохо.
— Так и знала, — победно, — правое полушарие опять у Арзамаса спиздили.
Вот и сегодня мы уже разлили ноутбук и открыли натахтари. Наоборот. Вы поняли.
— …будешь, говорю, мороженое? — трясёт за плечо.
Пихаю.
Нарушаю этим какое-то равновесие. Внутри рамы и около теперь не пустота, а бледно-зелёное пятно. Крупное. Сладкое. Да?
На её лице не дрогнул и мускул. Рывком убрала меня с прохода, открыла воду. Рывком чуть меньше потянула за край футболки со спины. В глазах поплыло, пытаюсь развернуться. Рывок.
Одна её рука всё ещё дежурно перебирает ткань футболки, другая — тоже перебирает где-то. И дальше.
***
В рюкзаке уже месяц самонадеянно валялась смазка. Силиконовая, я читала, лучше всего скользит (для неё всегда нужно что-нибудь читать, а то задушнит).
Открываю неосторожным движением — из-под только сорванной фольги капает, и капает на простынь.
— Пиздец. Силикон вообще хуже остальных отмывается.
— Ну мам…