— Выглядишь замечательно!
Айша, оторвавшись от дела, подняла изумленный взгляд и только чудом увернулась от пролетавшего мимо комплимента.
Ресепшн обменялась улыбками с Ванванычем, который в сопровождении молодой девицы направлялся в сторону лестницы-наверх, и, проводив его оценивающим взглядом, уставилась в экран телевизора, висевшего на противоположной стене.
Айша работала в гостинице только третью неделю. Она следила за чистотой, и главной ее обязанностью был просторный холл при входе, по которому то и дело туда-сюда сновали разные люди.
Входные двери открывались и закрывались, впуская крупицы осенней свежести в переполненное дыханием помещение.
Айше и прежде приходилось следить за чистотой, помогая пожилой матери по дому, пока отец не потерял работу и ей не пришлось переехать сюда.
Ванваныч, как называла его Ресепшн, появлялся раз в неделю по вечерам в компании очередной девицы и, похожий на человека из рекламы про дорогие часы, оглядев запястье, сразу же отправлялся по лестнице-наверх, перехватывая у Ресепшн по пути приветственную улыбку и ключ от номера.
Айше Ресепшн никогда не улыбалась. Стоявшая за стойкой, она походила на ведущую теленовостей, общавшуюся с Айшей из телевизора на стене. Правда, в отличие от ведущей, Ресепшн, кажется, вовсе Айшу не замечала. Впрочем, как и все остальные снующие по холлу туда-сюда люди.
Цепочка следов, соединявшая входную дверь и лестницу-наверх ещё поблескивала грязной влагой ботинок Ванваныча. Появлявшиеся ниоткуда и уходившие в никуда люди-туда-сюда оставляли после себя точно такие же цепочки, заключавшие чистоту холла в грязно-мокрые оковы, освободить от которых его могла только Айша. Но сегодня эта цель начала казаться недостижимой, когда она едва успела выдернуть швабру из-под ног проходившей мимо женщины, не заметившей преграды на своем пути.
Айша впервые поняла, что она невидимка, на пятый день пребывания в гостинице. В холле по телевизору показывали фильм про прозрачного человека, которого называли невидимкой. «Невидимка — вот кто я», — подумала тогда Айша, а на следующее утро покрасила лицо белой пудрой, как это делал прозрачный человек. Но в тот день её по-прежнему никто не замечал. Лишь Ресепшн, болтая по телефону, просила привести себя в порядок, обращаясь не то к Айше, не то к кому-то на другом конце провода. Люди, что ходили туда-сюда, иногда странно улыбались, но поймать чей-то взгляд в тот день ей так и не удалось.
Почему-то сегодня, в этот дождливый вечер, жизнь начала казаться Айше особенно тягостной. Она оперлась на швабру, и кишащий ботинками холл замер в копошащемся ожидании. Прозрачный человек тоже хотел бросить всё, узнав, что он невидимка, пока не увидел на невидимом пальце напомнившее о важном обручальное кольцо.
Что-то едва различимое блеснуло в грязно-мокрой подошве, оставленной Ванванычем прямо у нижней ступени лестницы-наверх. Кольцо, отливавшее золотом, напоминало ребёнка, потерявшегося в мегаполисе вечно спешащих в разные стороны каблуков. И этот ребёнок, казалось, стоил столько, сколько Айше не заработать и за год. Поэтому, когда Ванваныч суетливо сбегал по лестнице, Айша, едва успев, прикрыла кольцо тряпкой и, создавая вид, что занята работой, оттащила его в сторону.
Очутившись внизу, Ванваныч стал метаться по холлу, то и дело приставая к людям-туда-сюда с одним и тем же:
— Вы не видели?
Айша застыла, наблюдая, как быстрее прежнего ботинки Ванваныча грязной жижей вырисовывают на полу замысловатые узоры.
— Вы не видели?
Казалось, следам не будет конца. Айше захотелось тут же всё бросить и убежать в приоткрытую дверь. Кольцо из-под тряпки подогревало мысли о том, что она теперь может себе это позволить.
— Вы не видели?
Казалось, холл, уже сплошь залитый грязью, был всем безразличен, равно как и сама Айша, замершая в самом его центре.
— Вы не видели? — пронесся Ванваныч мимо Айши в направлении Ресепшн, наступив прямо на тряпку, под которой лежало кольцо.
Ненависть обуяла Айшу, уставившуюся Ванванычу в спину. Она готова была, схватив сокровище из-под тряпки, швырнуть грязный мокрый комок прямо ему в лицо и выбежать отсюда навсегда.
— Что-то потеряли, Иван Иванович? — съехидничала Ресепшн.
Айша, не отводя взгляд от спины Ванваныча, закатывала рукава.
— Уж не совесть ли?
— Вы не видели? — Ванваныч что-то изображал, то и дело просовывая палец правой руки между сжатых в кольцо двух пальцев левой.
Айша снимала тряпку со швабры, продолжая сверлить дыру в ненавистной спине.
— Опять снимали?
Ванваныч понурил голову:
— Опять снимал.
Зажав кольцо в одной руке, второй Айша намертво сжимала тряпку, выдавливая из неё соки прямо себе под ноги.
— Ну, второй раз жена вам этого не простит. — Взгляд Ресепшн вдруг скользнул в сторону.
Девица, прежде сопровождавшая Ванваныча по лестнице-наверх, а теперь молча наблюдавшая за ним со второй ступеньки, подбежала и отвесила ему весомую оплеуху, после чего, стуча каблуками, выбежала в приоткрытые двери, оставив за собой на полу грациозный след.
Ванваныч, провожая девицу растерянным взглядом, развернулся к центру холла лицом и, казалось, смотря теперь точно на Айшу, вскинул руки:
— За что мне всё это?! — Схватившись ими за голову, Ванваныч сполз спиной по стойке прямо в грязно-мокрую лужу, которую успел натоптать, опустив в неё следом и свой поникший взор.
Айша, наблюдая эту картину, изменилась в лице. Она увидела в Ванваныче отца, точно так же рыдавшего дома у стены, в день, когда тот потерял работу, после чего Айше и пришлось уехать в гостиницу следить за чистотой. Она увидела, как Ресепшн, точно как и её мать, присела на корточки возле него и, успокаивая, приобняла. Она почувствовала, как руки её опустились — одна под весом тряпки, другая под весом кольца, сделавшегося вдруг необычайно тяжелым.
— Где я теперь его найду? — всхлипнул Ванваныч себе под ноги.
Ресепшн обернулась:
— Так вон же оно!
Ванваныч поднял голову и увидел в центре покрытого грязью холла безупречно чистое пятно, посреди которого лежало золотое кольцо.
— Не может быть, всё ж обыскал!
— Никак невидимка подложил, — улыбнулась Ресепшн.
Сердце Айши, одной рукой уже на ручке входной двери, на секунду сжалось, заслышав знакомое слово. Но, обернувшись, она убедилась, что никто на неё не смотрит. И только Ванваныч, направив рассеянный взгляд куда-то в пустоту, с облегчением произнес:
— Ну раз так, спасибо тебе, Невидимка!
Айша, помедлив пару секунд, прикрыла входную дверь изнутри и накинула тряпку на швабру.