Лулу́ Кристиа́н (так звали орангутанга — отставного фельдшера института им. Склифосовского) вышел из такси в месте пересечения Нового Арбата и Поварской улицы. На нем было черное пальто и цилиндр, в руках — трость с набалдашником. Шел редкий дождь. Лулу шагнул на влажную мостовую и огляделся. Через дорогу сверкал огнями ресторан «Прага». Лулу снова посмотрел по сторонам и метрах в пятидесяти слева от себя увидел подземный переход. Он натянул покрепче цилиндр на голову и, чуть сутулясь, размашистыми шагами двинулся к переходу. Вокруг никого не было видно. Только редкие машины проносились мимо, выбрасывая снопы брызг из-под колес. Красным бегущим пунктиром на вывеске обмена валют часы показывали без четверти полночь.
В подземном переходе, в оранжевом свете фонаря, пожилой орангутанг играл на саксофоне. Музыка была столь мелодична и красива, что Лулу решил остановиться. Он вслушался в мелодию. Мелодия напомнила ему что-то из Рэя Чарльза — и те времена, когда он сам, еще будучи студентом, приходил в общежитие к однокурсникам и играл им на гитаре. Постояв несколько минут и дождавшись окончания музыки, Лулу нащупал в кармане смятую купюру и бросил в кофр от саксофона. Пожилой орангутанг уже начал играть следующую композицию, тоже что-то до боли знакомое. Он кивком поблагодарил Лулу. Дойдя до конца перехода, Лулу снова остановился. На его лице появилась трогательная улыбка, он чуть усмехнулся, шмыгнул носом и поковылял наверх из перехода, слегка покачиваясь из стороны в сторону.
Оказавшись на противоположной стороне улицы, Лулу смог лучше разглядеть здание ресторана. Это был хорошо знакомый большой трехэтажный особняк, одной стороной выходящий на Новый Арбат, а двумя другими (здание было треугольной формы) на Бульварное кольцо и начало Старого Арбата. Вход в ресторан имел все признаки парадного: ковровая дорожка красного цвета, позолоченные столбики, соединенные бархатными канатами, которые напомнили Лулу лианы в джунглях.
Войдя внутрь, Лулу оказался в холле. Чьи-то лапы, будто возникнув из ниоткуда, мягко скользнули по его плечам.
— Пальто, господин Кристиан? Вашу трость и цилиндр, пожалуйста.
Молодой шимпанзе услужливо помог Лулу освободиться из непослушного рукава. Шимпанзе звали Рембо́. Лулу хорошо знал его.
— Мы рады видеть вас снова, господин Кристиан. — Рэмбо был ниже Лулу ростом, он смотрел на него снизу вверх, что придавало его лицу какое-то трогательное, почти детское выражение.
— Да, да, спасибо. — Лулу передал трость гардеробщику. — Вот, решил приехать попозже. Знаете, народу меньше, да и как-никак сегодня же обезьяний день.
Внезапно внимание Лулу привлек высокий, чуть сутулый человек, медленно спускавшийся с парадной лестницы. «Метрдотель», — подумалось Лулу. Он не помнил, чтобы видел его здесь ранее. Метрдотель был само достоинство: строгое лицо, безупречный костюм и вычищенные до глянцевого блеска ботинки.
— Господин Лулу! Как же, как же. Вот уж не ждали.
Лулу принял вежливую позу. Он протянул в ответ лапу для пожатия.
— Благодарю вас. Я бы хотел занять свой столик — тот, у окна, в углу. Я теперь нечастый гость у вас, годы берут свое, — развел лапы Лулу, — но вот решил все-таки, дай, думаю, съезжу в ресторан. Выпью, съем что-нибудь приятное. В общем, я решил порадовать себя, господин…
— Звонарёв! Очень приятно, господин Кристиан. Мы безусловно рады вновь вас видеть и, разумеется, ваш столик…
Тут метрдотель запнулся. Взгляд его смотрел поверх лица Лулу, блуждая где-то на занавесках, находившихся у Лулу за спиной.
— Видите ли… мы… вернее, я… в общем, мы не обслуживаем больше обезьян.
Лулу непонимающе уставился на Звонарёва. Звонарёв посмотрел Лулу прямо в глаза. Он заговорил медленно, тщательно подбирая слова.
— Господин Кристиан. Мне крайне неловко, что наши сотрудники заранее не поставили вас в известность. Разумеется, мы применим к ним меры. Еще когда вы бронировали столик, менеджер был обязан предупредить…
— Не обслуживаете… обезьян? Но почему?
Рембо, испытывая явную неловкость, стоял неподалеку с накинутым через лапу пальто.
Лицо Лулу как-то вмиг постарело. Губы чуть дрогнули, а лапы тяжело и беспомощно повисли вдоль туловища. Лулу уже слышал о том, что в некоторых районах города обезьян перестали пускать в театры, музеи и образовательные учреждения. Но Лулу никак не ожидал, что его, одного из старейших клиентов этого ресторана, вот так развернут с порога. На секунду он застыл в нерешительности, а затем медленно направился к выходу.
— Господин Кристиан!
Лулу, остановившись, искоса посмотрел на метрдотеля.
— Я вот что подумал, господин Кристиан. Если я сейчас дам поручение накрыть ваш столик у окна, распоряжусь насчет выпивки и закуски, и вы отдохнете у нас пару часиков без всякой спешки, ничего же ведь страшного не произойдет? И поэтому, господин Кристиан, я хочу пригласить вас…
— Не утруждайтесь, господин Звонарёв. — Лицо Лулу было все еще печально, но в нем произошла оживляющая перемена. — Нельзя, значит, нельзя. Я всегда был законопослушным орангутангом. Мне уже много лет, я умею жить по правилам. Вы сказали, что обезьянам вход закрыт? Что ж, прекрасно. Обезьяна не идет туда, куда ей нельзя идти. Поэтому я благодарю вас за желание… помочь. Но вынужден отклонить ваше предложение.
Рэмбо сделал пару шагов и протянул Лулу распахнутое пальто, трость и цилиндр.
— Я немедленно распоряжусь насчет такси, господин Кристиан. — Звонарёв, чуть повысив голос, поспешно двинулся к выходу и уже собрался отдать распоряжение.
— Не беспокойтесь. Я обойдусь метро. Туда нас, кажется, еще пускают. — Лулу неловко утер лапой вдруг ставший влажным нос. — Я поеду домой. Мне здесь по прямой, сяду в вагоне, почитаю журнал. Не беспокойтесь. Кстати, господа, вы не подскажете, который сейчас час? Забыл надеть часы, выходя из дома.
— Четверть, господин Кристиан. — Рембо был рад, что ему представилась возможность сказать хоть что-то.
— Тогда мне следует поторопиться.
Уже в дверях он снова повернулся к Звонарёву и Рембо и, потянув ноздрями воздух, негромко сказал:
— Нужно идти. Как знать, сколько еще поездок в метро случится на моем веку.
Лулу крепко уперся передними лапами в пол, повернув кисти в сторону туловища. Размашистыми движениями он двинулся в сторону метро «Арбатская» и больше уже не оборачивался. На крыльце ресторана стоял высокий Звонарёв, а рядом с ним в короткой черной курточке с золотыми пуговицами переминался с ноги на ногу маленький Рембо. Снова пошел дождь. Лулу шел быстрее обычного, пересекая бульвар. От его передних и задних лап расходилась круги на воде, которые почти сразу без следа исчезали с поверхности луж. Меньше чем через две минуты спина Лулу мелькнула в вестибюле станции «Арбатская», увлекаемая внутрь прозрачной дверью. Дверь выпорхнула наружу и, качнувшись туда-сюда несколько раз, застыла на месте. Москву окутала ночь. Под землей в последнем вагоне железнодорожного состава старый орангутанг Лулу уплывал куда-то на запад большого спящего города.