Хмурилось.
Нет, погода за окнами стояла прекрасная. Тучи сгущались в кабинете отдела снабжения, в центре которого, подперев руками бока, стоял заведующий травматолого-ортопедическим отделением № 20. Заведующий орал. Матом. Сквозь мат иногда слышались привычные этим стенам фразы типа работать нечем, не освоим квоты, я буду жаловаться и напишу служебную.
Набухшие красными прожилками глаза заведующего смотрели прямо на Сашу. Ксюша и Катя, затаив дыхание, тоже смотрели на Сашу. Им было страшно. Нет, не за коллегу. Им было страшно за заведующего.
Заведующий стал заведующим недавно. До этого он трудился штатным хирургом, и в отделе снабжения ему бывать не приходилось. Поэтому, в отличие от остальных девятнадцати заведующих, он не знал, насколько закалены работой в закупках эти четыре с виду милые и беззащитные девушки (или, по выражению остальных девятнадцати заведующих, какими они были суками).
Когда воздух в легких заведующего иссяк, Саша изложила свое видение ситуации. До прихода нового заведующего, сказала Саша, контракты на поставку эндопротезов тазобедренного сустава с двойной мобильностью выигрывали всем известные и надежные организации, поставляющие всем известный и качественный товар четко и своевременно. Однако последний аукцион, благодаря демпингу, выиграла неизвестная фирма, предложившая к поставке малоизвестные эндопротезы сомнительного качества, произведенные в странах третьего мира. Сей факт удивительным образом совпал с назначением на должность заведующего травматолого-ортопедическим отделением № 20. И, хотя контракт заключен уже три недели как, везти товар неизвестная фирма не торопится, и пени и штрафы ее совсем не пугают. Как же так, спросила Саша заведующего. И не знает ли он, случайно, откуда вообще эта неизвестная фирма взялась?
— Ну, я их позвал. Работал с ними раньше. В другой организации, — с вызовом ответил заведующий, однако интонации в его голосе теперь звучали совсем другие, а шея почему-то пошла пятнами.
— И сколько вам за это заплатили? — вежливо поинтересовалась Саша.
Слывшая среди заведующих главной сукой в отделе, Саша обладала удивительной способностью задавать максимально неудобные вопросы абсолютно корректно.
В следующий раз заведующий травматолого-ортопедическим отделением № 20 пришел в отдел снабжения только через пару месяцев. Он презентовал Саше коробку конфет, улыбался и в случае проблем со здоровьем просил к нему обращаться.
После обеда работа шла вяло. Было жарко, а кондиционер был сломан. Для починки кондиционера нужно было провести аукцион, а когда над душой стоят двадцать заведующих плюс один оперблок и одно отделение реанимации, которым «работать нечем», несмотря на заваленные товаром склады, на себя времени совсем нет.
Ксюша вертела в руках срочную заявку на покупку инновационных бактерицидных пластырей, каждая упаковка которых стоила как чугунный мост. Неделю назад по больнице шастали производители вышеуказанных пластырей, после чего ряд сотрудников из числа медицинского персонала внезапно осознали, что работать без этих пластырей они теперь никак не могут. Заявка требовала приобрести товар незамедлительно.
— Вот нафига они им?
Вопрос был скорее риторический.
— Потому что у них такого никогда-никогда не было? — иронично предположила Саша, подняв трубку зазвонившего телефона.
— Или потому что они зажрались вконец, — буркнула из своего угла измученная регистрацией на официальном сайте очередного контракта Катя.
Звонил начальник ОКСа, которого все ненавидели, с сообщением, что вместо белой краски по контракту была поставлена не белая. На вопрос Саши, какого же цвета краска была поставлена, начальник ОКСа потребовал срочно собрать комиссию и в приемке не белой краски комиссионно отказать.
ОКС располагался в отдельном одноэтажном здании. С левой стороны крыльца на лавке курили хмурые мужики в заляпанных краской спецовках, с правой на крошечном газончике боролись за жизнь чахлые тюльпаны. Ксюша с Катей поздоровались с мужиками, удостоившись в ответ подозрительных взглядов, и обреченно шагнули внутрь. В узком полутемном коридорчике их догнал руководитель юридического отдела, которого Ксюша хитростью заманила в члены комиссии по приемке некачественного товара, пообещав в этом году купить новую мебель в юридический отдел. Ксюша соврала. Денег на новую мебель в бюджет больницы на этот год заложено не было, но руководитель юридического отдела об этом не знал.
Начальник ОКСа Врангель пил кофе в своем кабинете. Обстановка кабинета была аскетичной, а герань на подоконнике молила о пощаде, как и ее собратья снаружи. После кратких и взаимно нелюбезных приветствий прошли на склад, где пахнувший селедкой завхоз поддел отверткой крышку на одной из десятков поставленных по контракту банок с краской и торжественно продемонстрировал содержимое банки членам комиссии.
Воцарилась тишина, нарушаемая лишь жужжанием мухи, ожесточенно пытающейся выйти сквозь окно. Ксюша понимающе взглянула на муху, непонимающе — на Врангеля и сказала:
— Это же белая краска.
Врангель мотнул головой.
— Тогда какая же она, по-вашему?
Врангель пожал плечами:
— Светло-серая?
Поискали в интернете, как выглядит светло-серый цвет, потом цвет слоновой кости, нашли античный белый, цветочный белый. Ни один из них не походил на цвет проклятой краски. В разгар бурного обсуждения оказавшейся неожиданно разнообразной цветовой палитры Катя заметила, как Врангель бочком пробирается к выходу со склада и успела схватить его за рукав.
— И что мы должны написать в акте про цвет краски?
Врангель почесал затылок и уверенно ответил:
— Пишите, что поставили недостаточно белую.
И ушел допивать кофе.
***
Жизнерадостный менеджер ООО «Безоткатные поставки» ответил, что краску заменят без проблем в течение двух-трех дней без всякого акта. Приготовившаяся к решительному отказу и долгим мучительным препирательствам ошарашенная Ксюша осторожно поинтересовалась причиной столь легкого согласия.
— Давно работаем с государственными заказчиками, — охотно пояснил менеджер.
День начинал налаживаться. Акт составлять не требовалась, и повеселевшая Ксюша убежала в буфет купить на радостях «что-нибудь к чаю». Радовалась она, конечно, зря. Во-первых, излишне радоваться на работе сотрудницы отдела снабжения себе не позволяли. Это считалось плохой приметой, и, кроме того, для одной половины персонала больницы улыбка на лице сотрудницы отдела снабжения служила сигналом о том, что выдался подходящий момент попросить что-нибудь купить, а для второй, уверенной в том, что поставщики, не останавливаясь, несут в отдел снабжения откат за откатом, сразу становилось ясно, что откат случился особенно «жирный».
А во-вторых, так все и случилось.
По пути к буфету Ксюшу остановили две медсестры и одна заведующая хозяйственным складом. Они хотели картриджей, бумаги и спирта. А на обратном пути настойчивый руководитель юридического отдела напомнил про обещанную не далее как два часа назад мебель, в результате чего Ксюша задумалась о превратностях судьбы, по прихоти которых мебель она теперь была должна, а членом комиссии руководителю юридического отдела быть не пришлось.
На подходе к кабинету Ксюша учуяла запах корвалола. Корвалол хлестала Катя, которой позвонили поставщики с печальным известием, что предусмотренные контрактами говядину и курицу они поставить в ближайшую неделю не смогут. Поставщики рыбы звонили накануне с тем же известием. Перед пациентами стационара замаячила отчетливая перспектива стать вегетарианцами, а перед сотрудницами отдела снабжения — перспектива лишиться стимулирующих выплат. Есть отчего начать хлестать корвалол, сказали Ксюша и Саша и накапали и себе по чуть-чуть.
Вечером пришел главный айтишник. Он осмотрел рабочие столы и громогласно объявил:
— Вы все умрете. Вы. — Он показал пальцем на Сашу. — Вы, вы и вы, — добавил он, ткнув по очереди пальцем в каждую сотрудницу отдела снабжения.
К выходкам главного айтишника, кабинет которого находился напротив, все привыкли, но все же поинтересовались причиной столь мрачной перспективы. Оказалось, дело в старых принтерах, находившихся на каждом рабочем столе. И в кипе напечатанных этими принтерами документов, краска на которых обещала быструю, но мучительную кончину от рака легких всем, находившимся поблизости.
После ухода главного айтишника Ксюша пошла добивать легкие в курилку, где встретила руководителя юридического отдела, снова напомнившего про мебель, а также главного врача, пообещавшего лично поспособствовать увольнению всего отдела, если завтра же на складе не будет мяса, и задумалась о том, что пора бросать курить в курилке.
***
Осень в отделе снабжения выдалась относительно спокойной. Катя порывалась уволиться всего один раз, но вспоминала, что у нее ипотека, а Ксюша — всего два, но тоже вспоминала, что у нее есть маленький сын и нет мужа. Зато к зиме традиционно начался, как говорится, сущий ад. Требовалось освоить все оставшиеся средства, закрыть контракты и заключить новые, с поставкой на следующий год. В один непрекрасный день позвонил крупный поставщик и похоронным голосом сообщил, что фура, на которой в больницу ехало товара на двадцать семь миллионов, попала в аварию и перевернулась. Несчастный водитель сгреб с трассы товар, и завтра с утра он должен прибыть на место.
Утром встречали у ворот аптечного склада помятую фуру. Трясущийся от холода красномордый водитель, который остаток пути ехал без ветрового стекла, только отчаянно махнул рукой. Товар выглядел не лучше фуры с водителем. До полуночи вместе с сотрудниками аптеки и убитым горем представителем поставщика, оперативно прибывшим для оценки убытков, сортировали товар, отбирая тот, у которого не была нарушена целостность упаковки.
Зато на следующее утро сотрудниц отдела снабжения, дружно хватающихся за поясницу, ждал приятный сюрприз.
— Здравствуйте! Это отдел закупок? — спросила кудлатая голова.
Не дождавшись ответа, голова исчезла, после чего дверь распахнулась и на пороге возникла дородная женщина сурового вида. Она поправила сползавшие с носа очки, достала из пакета небольшую яркую коробку и поинтересовалась, можно ли оставить образец новогоднего подарка, который предлагает к поставке ее организация.
Сотрудницы отдела снабжения оторвались от экранов мониторов и заулыбались. Шире всех улыбалась Катя, которая занималась закупкой подарков для детей сотрудников и уже получила на электронную почту примерно два десятка предложений о поставках подарков и теперь разрывалась между вариантами «двадцать стремных карамелек и одна хорошая шоколадка» и «все конфеты шоколадные, но так себе, и шоколадка тоже».
Каждый год Катя, на долю которой выпала незавидная участь закупки новогодних подарков, терзала себя и коллег, пытаясь выбрать из многочисленных предложений, сыпавшихся на электронную почту, приличный подарок, который оценят сотрудники и их капризные розовощекие дети, и каждый год терпела фиаско. Но впервые за ее девять лет работы в отделе снабжения Кате принесли подарок на дегустацию.
По крайней мере, так думала Катя.
Оказавшиеся так себе шоколадные конфеты из подарка были съедены за два дня сотрудницами отдела, закипающие мозги которых в конце года требовали подпитки глюкозой.
На третий день дверь кабинета распахнулась, и на пороге возникла кудлатая. Она обшарила суровым взглядом Катин стол, где оставляла яркую коробочку, пробежалась глазами по кабинету и зафиксировала их на стоящей на журнальном столике вазочке, в которой сиротливо лежала конфета «Ананасная». Употребить «Ананасную» сотрудниц отдела снабжения не смог уговорить даже страдающий нехваткой глюкозы мозг.
Брови кудлатой сдвинулись, а по спине Кати пробежал холодок.
— А где подарок? — спросила суровая представительница оказавшейся до отвращения жадной организации.
Едва утих скандал и кудлатая, тряся от негодования головой, захлопнула за собой дверь, как в нее прошмыгнул главный айтишник. Бросив на Катин стол распечатанный текст, грозивший угробить ее легкие, он многозначительно предложил сие почитать. Подавленная Катя, которую кудлатая обвинила в организации ОПГ, поскольку подарок она разделила с подельниками-коллегами, дрожащей рукой взяла листок со статьей, сообщавшей, что какого-то закупщика посадили за махинации на рабочем месте, и разрыдалась. Пораженный столь бурной и необычной реакцией на статью, аналогичные которой он приносил в отдел снабжения каждый понедельник, главный айтишник попытался утешить Катю, сказав, что продажному закупщику дали всего-то три года.
Так и не бросившая Ксюша ушла в курилку, а по возвращении в кабинет обнаружила стоявшую в его центре вконец ошалевшую Катю. Катя прижимала одной рукой к уху трубку местного телефона, а во второй держала свой мобильный, из которого доносилась мелодия, звучавшая в небезызвестной «Деревне дураков». Катя озадаченно смотрела на мобильный.
Вероятно, на его экране высветился номер родного отдела, потому что она спросила громко и грозно:
— Девочки, кто мне звонит?
Девочки, которым было, в общем-то, уже под сорок, недоумевающе переглянулись. Ни одна из них телефон в руках не держала.
— Девочки, — с нарастающей угрозой в голосе повторила Катя, — я вас спрашиваю! Кто мне звонит? Девочки, это не смешно.
Зная вспыльчивый характер Кати, смеяться никто и не собирался. Особенно с учетом недавнего инцидента с конфетами. Сотрудницы отдела снабжения втянули головы в плечи и ждали развязки.
Катя еще раз взглянула на экран мобильного, а потом на трубку стационарного телефона в другой руке.
— Ах ты ж, мать твою, это же я сама себе звоню.
Девочки облегченно выдохнули и вытянули шеи обратно.
Вечером случилось страшное. Ксюша, в обязанности которой входил контроль за расходованием средств, получила от бухгалтерии данные для сверки и обнаружила, что отдел снабжения по итогам года заключил контрактов на сумму, превышающую на восемнадцать миллионов сумму годового бюджета больницы.
Деньги Ксюша считала после двадцати одного ноль ноль, когда коллеги разошлись по домам, и разделить свое отчаяние ей было не с кем. Она долго сидела в машине на ночной больничной стоянке, прикуривала одну сигарету от другой, и мрачно размышляла о том, что даже продажа квартиры не поможет ей возместить государству причиненный ущерб в полном объёме.
Напившись на ночь коньяка, Ксюша видела сны, в которых она вместе с маленьким сыном жила под мостом в коробке из-под холодильника. На ужин у них были жаренные на костре голуби.
Утром позвонили из бухгалтерии. Сквозь похмельную пелену Ксюша не сразу осознала, что в бухгалтерский подсчет закралась ошибка и квартиру продавать, кажется, не придется.
Год закрыли «из копейки в копейку». В последний рабочий день сели бухать. Выпили подаренную кем-то из двадцати заведующих бутылку шампанского, прошлись по отделениям с поздравлениями, получили еще три и коньяк. Открывая третью бутылку шампанского, Катя разбила пробкой лампу над столом. Осколки лампы упали на плечи Саши и в купленный в буфете салат «Оливье». Решили, что к счастью. Коньяк закусывали дождавшейся своего часа «Ананасной».
***
На новогодних праздниках решили организовать культурную программу. В программу включили обещавший незабываемые впечатления квест с актерами и ресторан. Когда на квесте погас свет и в полумраке замаячила фигура в балахоне с натянутым на голову капюшоном, выдержанная и циничная Саша, неожиданно для коллег и самой себя, забилась в какую-то нишу и начала орать. Ксюша втиснулась туда же и тоже заорала. Кате места в нише уже не хватило, поэтому она орала громче всех: что-то там про матерей коллег, про несправедливость судьбы и про то, что все пожалеют. Актер к угрозе беспечно не прислушался и погладил Катю по лицу рукой в черной перчатке. На перчатке мерцали неоном фаланги костей.
Катя с криком ударила актера кулаком в нос.
***
— Вообще-то, я предупреждала, — сказала Катя администратору.
— Что ты там визжала, я не разобрал.
Актер прижал к носу окровавленную салфетку и поморщился.
— Ну, — примирительно сказала Катя, — вам же, наверное, не впервой.
— Что ты, блядь, сказала? — спросил актер, вставая со стула и переходя на личности.
Полицию уговорили не вызывать. Актеру сунули какую-то денежку и уехали в ресторан.
— Какой-то он некультурный, — сказала Катя, помешивая соломинкой пина-коладу. — А вообще, это ты начала орать.
— У меня стресс, — ответила Саша. — Я с мужем в декабре развелась.
Ксюша с Катей сказали:
— Ого.
— Почему раньше не сказала? — спросила Ксюша и погладила Сашу по руке.
— Не люблю, когда меня жалеют.
Выяснилось, что отношения в семье Саши уже давно трещали по швам. И почти сразу после развода бывший муж начал жить с другой.
— Дочь отмечала Новый год с папой и новой мамой, — поделилась с коллегами Саша.
Ксюша с Катей сказали:
— Ничего себе.
— А ты с кем отмечала? — спросила Катя и погладила Сашу по другой руке.
— С новым папой, — вздохнула Саша.
***
— Вы техзадание на проектирование первого этажа подготовили? — спросил заместитель директора.
Врангель кивнул. Каждый понедельник на планерке он садился ближе всех к заместителю. Они дружили против отдела снабжения.
— Тогда почему оно еще не у снабженцев?
— Дак на той неделе отдали, — ответил Врангель.
Мечтающая о переезде в Америку Ксюша оторвалась от изучения английского вместе с зеленой совой и посмотрела на заместителя директора.
— Разместили аукцион? — спросил тот.
— Подождите, — сказала Ксюша и набрала Катю.
— Ага, отдали, — ответила Катя, зевая, — в пятницу без пятнадцати пять.
— Отдали в пятницу без пятнадцати пять, — повторила Ксюша заместителю директора.
— И что вы сделали за это время?
— За какое время? — зло спросила Ксюша и посмотрела на настенные часы. Часы показывали восемь часов пятнадцать минут. — За эти полчаса?
Среди собравшихся прокатился смешок, а заместитель директора больше ни разу не взглянул на Ксюшу за всю планерку. Впрочем, Ксюша тоже на него не смотрела. Она смотрела на падающие снежные хлопья за окном и думала о том, что еще только середина февраля и до отпуска еще пять месяцев, а до следующих новогодних каникул — почти год.
В следующий понедельник весь отдел вызвали к директору. У директора сидел светившийся от счастья заместитель и упорно избегающая встречаться взглядом с сотрудницами отдела снабжения старшая медсестра оперблока.
Заместитель директора сказал:
— На аптечном складе лежит огромное количество гемостатика, купленного в том году. А в оперблоке лежит гемостатик, приобретенный еще в позапрошлом году. Вы знаете, на сколько миллионов мы закупили гемостатика?
— На много? — догадалась Ксюша.
— На дохрена, — ответил заместитель. — И абсолютно не факт, что весь этот гемостатик мы успеем израсходовать до конца его срока годности. В связи с этим у меня к вам ко всем вопрос. Как так получилось?
Это был любимый вопрос заместителя директора к сотрудницам отдела снабжения. Обычно он задавал его, когда пытался свалить на них допущенные кем-то другим косяки.
— Мы, вообще-то, по заявкам работаем, — сказала Катя.
— По вашим, — уточнила Саша.
Заместитель директора, с трудом скрывая ликование, достал из файлика прошлогоднюю заявку на расходные материалы.
— Вот, — сказал он, полистав заявку и тыкая пальцем в нужное место.
Ксюша взяла у него заявку. В столбце, где было указано количество гемостатика, стояло полторы тысячи. А вот в столбце, где указывалась единица измерения, не стояло ничего.
— Мы планировали закупить полторы тысячи штук. А вы закупили полторы тысячи упаковок, каждая из которых содержит две штуки.
— А чего не написали, раз планировали? — нахально спросила Катя.
А Саша сказала:
— Ну, здрасте!
И посмотрела на старшую медсестру оперблока. Та разглядывала висевший на стене негатоскоп.
— Я вам этот гемостатик закупаю десять долбаных лет. И все эти долбаные годы вы указывали количество в упаковках.
— А сейчас мы имели в виду штуки, — перебил Сашу заместитель. — Разве вас не смутило такое большое количество гемостатика в заявке?
— Я же ходила к вам, — сказала Саша старшей операционной медсестре. — Подошла, и вы мне сказали, что это упаковки. И я спросила, зачем вам столько. А вы сказали, что увеличилось количество операций, при проведении которых этот гемостатик используется.
— Я не помню, — сказала старшая медсестра оперблока и уткнулась глазами в стол.
В кабинете директора на несколько секунд воцарилась тишина.
— Да уж. Неприятная ситуация, — сказал директор и побарабанил пальцами по столу.
Ксюша посмотрела на хмурого директора. Посмотрела на довольного, развалившегося в кресле заместителя. На несчастную, не поднимающую глаз старшую медсестру.
Справа тяжело дышала Саша. Слева Катя сжала ручки кресла до белых костяшек на пальцах.
И Ксюша сказала:
— Нахрен это все.
Ксюша встала. Девочки встали тоже. Сотрудницы отдела снабжения вышли из кабинета директора, а заместитель что-то кричал им вслед.
***
— У тебя ипотека. А у тебя развод, — сказала Ксюша, выгребая из ящиков стола накопившийся за годы работы хлам.
— В этом месяце был последний платеж. И муж к себе на работу обещал устроить, — ответила Катя.
— Оказывается, новый папа неплохо так зарабатывает. Отдохну пока. А там что-нибудь придумаем, — сообщила Саша.
Катя и Саша спросили:
— А ты? У тебя сын.
— А я замуж выхожу. За француза, — сказала Ксюша. — Он сына моего знаете как любит.
Катя и Саша сказали:
— Ого.
И бросились обниматься.
На пороге больницы Катя оглянулась и спросила коллег:
— Будете скучать?
И махнула рукой на больничные стены.
— Ни за что, — сказала Саша.
— И никогда, — добавила Ксюша.