Фрау Рудницкая катила через запруженную ранними туристами кирпичную арку Рейксмузеума. Она то и дело пощипывала дребезжащий велосипедный звонок, расчищая дорожку от растерянных сонных людей, и одергивала заползающую все выше по бедрам узкую юбку. К влажным кирпичам брусчатки прилипли желтые листья, колеса оскальзывались на них, не давали прибавить скорость. Выбросила руку вправо, плавно завернула на Стадхаудеркад, миновала лодочную пристань, десяток слепленных боками узких домов и затормозила у отсвечивающих утренним солнцем окон кафе Де Маркен.
Ноги все еще ныли от вчерашней двенадцатичасовой смены. Ремешок лаковых туфель на плоской подошве впивался в опухшую щиколотку. До открытия кафе еще двадцать минут, но наверняка кто-то из завсегдатаев заглянет в стеклянную дверь и будет свойски махать рукой, требуя свою первую чашку кофе. Просочившись через тревожно звякнувшую выкрашенную в зеленый дверь, фрау Рудницкая обернула вокруг талии черный фартучек и присоединилась к сонно моргающей Анне за стойкой.
— Не могу найти один нож, — Анна не любила пустых приветствий.
Фрау Рудницкая вяло улыбнулась, пошарила в раковине и ушла в кладовку за запасным ножом.
Пока стелили скатерти, прикрепляли их скобами к маленьким столикам, раскладывали приборы и выстраивали в стопки белые пухлые чашки рядом с ворчащей кофеваркой, пронизанный солнцем зал наполнялся посетителями. Фрау Рудницкая протискивалась между выпирающими локтями и углами столов, сжимая горячие чашки и тарелки с сэндвичами. Маленький столик, втиснутый между дальней стеной и стойкой, непривычно пустовал. Фрау Рудницкая остановилась и пробежала глазами по головам. Они отхлебывали кофе, задумчиво обращались к окну или запрокидывались вверх на исписанную мелом доску с меню. Знакомых растрепанных волос с проседью среди них не было. Долговязая фигура в голубом костюме не мелькала и на скамье, вытянувшейся вдоль окна на улице.
— Херр де Рийк еще не приходил? — фрау Рудницкая просочилась к стойке, оккупированной жаждущими кофеина посетителями, ожидая новую партию дымящихся чашек. Раскудрявившаяся от пара кофеварки Анна вздохнула и странно дернула плечом.
— Он не придет.
Растревоженная уклончивым ответом Анны фрау Рудницкая поспешила разнести обжигающий кофе по столикам. Ей недоставало утренней болтовни с херром де Рийком. Этот вежливый, аккуратно одетый мужчина всегда спрашивал о ее маленьком сыне, предлагал присесть на минуту и дать отдых гудящим ногам. Рассказывал про историю голландских слов, она учила его польским.
Покончив с заказами, фрау Рудницкая скользнула за стойку в предвкушении подробностей. Анна, заметив ее нетерпение, заговорщицки наклонилась и влажно зашептала в ухо. Пришлось заправить мешающую прядь волос и тоже наклониться, чтобы разобрать приглушенный, прерываемый звенящим гомоном зала, рассказ.
Оказывается, Вильгельм де Рийк, завсегдатай кафе Де Маркен, проглотив вчера днем свою обычную порцию горького кофе без молока и сэндвич с сыром Олд Амстердам, отправился прямиком в Рейксмюзеум. Бывший учитель голландского быстро пересек расцвеченный витражами парадный холл, поднялся по каменной лестнице и прошел насквозь гулкую, выстланную темным паркетом анфиладу залов со старыми мастерами. В последней, квадратной комнате, за огромными резными дверями которой начиналась следующая вереница залов, он остановился и долго прогуливался по мягкому ковру вместе с другими посетителями. Всю стену зала, от лаковых паркетных половиц до закругленного кверху деревянного потолка заполняло полотно с фигурами в человеческий рост.
Словно светящееся золотистое изображение Вильяма ван Рейтенбюрга с пером на шляпе пренебрежительно отвернулось от Вильгельма. Зато капитан Франц Баннинг Кок в темном, казалось — мягком на ощупь, костюме с красной перевязью смотрел прямо в глаза, протягивал беззащитную руку без перчатки, ободрял. Оправившись от нерешительности Вильгельм де Рийк вытащил из кармана поношенного голубого костюма старый зазубренный нож для фруктов и бросился на полотно. Звук разрываемого холста эхом отскочил от стен. Мужчина успел нанести четыре удара капитану Коку и три — лейтенанту Рейтенбюргу, прежде чем на него налетел смотритель. Громадная фигура осталась лежать, извиваясь под весом подоспевших на помощь посетилей, перед изуродованным «Ночным дозором» Рембрандта ван Рейна.
— Что-то про Господа кричал, — Анна отстранилась от уха фрау Рудницкой, округлила глаза и подтверждающе закивала. — Господь, мол, велел это сделать.
Фрау Рудницкая поджала губы и невидящим взглядом уставилась на залитую солнцем улицу за окном.
— Он всегда на чай оставлял.
— Ага, — кивнула Анна.
С минуту слышался только звон ложечек, перемешивающих кофе в чашках, и приглушенных голосов посетителей. Внезапно фрау Рудницкая с шипением вдохнула воздух и повернула к подруге.
— Вчера приношу ему чашку, а он говорит, мол, Господь добр к нему, наставляет его на путь истинный. Я сразу думаю, вот, наконец-то приличный человек в этой безбожной стране. Ответила, мол, Господь на плохое не станет наставлять, значит — правильно все делаете, дорогой мой херр де Рийк. А он заулыбался так.
Анна застыла с прижатой ко рту рукой.
— Думаешь, не стоило так говорить?