— Болит? — Фатима сочувственно на пару секунд переводит взгляд с трассы на мои обгоревшие плечи.
— Чуть-чуть. Уже почти нет.
— Как ты так? Забыла кремом помазать?
— Забыла.
— Не надо так, солнце тут бывает очень злое.
Мы едем в небольшой древний городок на севере страны, где у троюродной сестры Фатимы завтра состоится свадьба.
— Знаешь, а там водятся джинны.
— Да прям?
— Настоящие! Клянусь, я сама видела. Рассказали бы — не поверила.
— Ну что же, посмотрим.
— Причем, знаешь, бывают джинны злые, а бывают — добрые. Злые могут вселяться в людей. У двоюродной сестры моего отца было такое, к ней даже приходил имам, читал суры, и с ней такое творилось, ты не представляешь. Я сама там была, видела все своими глазами, это было так страшно. Вот, посмотри на мою руку, я только вспоминаю, а уже вся мурашками покрываюсь.
На ночь мы останавливаемся в отеле нашего преподавателя по «Литературе в визуальном искусстве», он называется «Арабеск», и там очаровательный внутренний дворик с пальмами, прохладные каменные стены и оригинальные картины Кадишмана — невинные агнцы с большими глазами. Хочется раскинуть руки, обнять их и прижаться своим лицом к их вытянутым лбам.
Мне нравится ванная комната в моем номере: она выложена мелкой разноцветной плиткой — оранжевый, зеленый, желтый, красный. Гель для душа с огурцом и йогуртом почему-то пахнет морем, солью, песком и хлоркой из бассейна.
Когда я выхожу из ванной, из зеркала на меня смотрит какой-то человек — он кажется очень высоким, с белой-белой кожей и большими практически прозрачными глазами.
— Ты кто?
— Я джинн.
— Неправда, джинны не живут в зеркалах, они живут в лампах или каких-нибудь других сосудах.
— Это не так.
— А ты добрый джинн или злой?
— Девочка, да ты вообще ничего не знаешь о джиннах — мы не злые и не добрые, так же, как и вы. Ладно, это неважно, потом почитаешь. У меня очень мало времени, так что внимательно слушай и загибай пальцы. Раз, большой — кефир с печеньем на работу привозят тем, кого любят. Два, указательный — буква, которую можно есть пустой, это К. Средний — никогда нельзя читать чужих дневников. Безымянный — на Северном полюсе всегда дует южный ветер. Мизинец — дыши полной грудью и не забывай о животе.
— И зачем мне это?
— Просто подумай. — Пшик, и джинн из зазеркалья исчезает.
Ночью я не могу уснуть, мне не нравятся незнакомые кровати, я не люблю мягкие матрасы и подушки, тут душно, жарко и нечем дышать. Я выхожу во внутренний дворик, там тоже мало воздуха, зато с неба во все глаза таращатся звезды. Я делаю полный вдох, и тут все то, о чем говорил джинн, становится простым и понятным.
Конечно, кефир на работу привозят тем, кого любят. Нет ничего удивительного в том, что Ваське преодолеть страх смерти помог турецкий бездомный кот, который пытался украсть ее трусы, которые она повесила сушиться на балкон. Носорог никогда не сможет продудеть в свой рог. В 2021 году «Арабеск» был практически полностью разрушен ракетой, запущенной из Газы. Георга VI звали Альберт. Я случайно разбила зеркало в десять лет, потому что мне не хотелось в него смотреться.
Совсем скоро я поцелую гладкий лед Байкала. Через пару месяцев со мной познакомится мальчик, улыбнувшийся мне в январе со сцены. Скорее всего, мы встретимся в квартире у общих знакомых, которых я пока не знаю. В мае я буду сидеть в Душанбе в квартире человека, с которым не общалась семь лет. Он мне по ошибке напишет, мы разговоримся, и он позовет меня в гости. Я поеду. Абрикосовый сок будет капать на мое синее платье. Мы будем говорить обо всем на свете. Потом он улыбнется и спросит, напишу ли я о нем когда-нибудь текст.
— Обязательно напишу, — отвечу ему я.
— Красивый и добрый?
— Красивый и добрый!