В тот год выдалось какое-то на редкость паршивое лето. Дожди лили каждый день, все вокруг отсырело, хлюпало, чавкало, дороги развезло. Вечером, когда дети поднимались в свою спальню по темной винтовой лестнице старинной дачи, они слушали, как по шиферной крыше колотят частые капли, а вокруг в темноте шумят и стонут промокшие деревья. Взрослые ругали погоду, жаловались друг другу на то, что нужно все время топить печку, в саду ничего не взошло, а что-то сгнило на корню, и часто уезжали в город. Какие-то в то лето были у них постоянные дела. А дети оставались одни. Сначала взрослые просили соседей присмотреть за ними, а потом как-то потихоньку перестали просить: вроде уже не маленькие, должны справляться сами — так говорила бабушка.
И они справлялись. Две сестры-погодки, Саша и Даша. К ним приходили соседские дети: Наташка с Игорем с участка слева, Аркаша, он жил через дом, и Марина — с дачи напротив. И они начинали Игру. У нее не было названия. Просто Игра. Обычно бывало так: собирались на веранде, Саша, как старшая сестра, угощала всех чаем с бабушкиным прошлогодним вареньем. Вяло пили и жевали, но эта вялость была лишь внешней, внутренне они были очень сосредоточены и напряжены. Вдруг кто-то как бы невзначай бросал:
— А давайте… в нашу Игру.
И тут все начиналось… Это была ни на что не похожая Игра. Никто точно не помнил, кто ее выдумал, кажется, Марина, да, точно, Марина. Она была старше всех, хотя училась в том же классе, что и Саша, один год она пропустила. Что-то с ней случилось, никто не знал что. Почему-то она не могла ходить в школу, сидела дома и очень много читала… На даче она бывала нечасто. Приезжала иногда на несколько дней. Жила там с бабушкой, и надолго ее не отпускали, все время звали домой то поесть, то отдохнуть, то просто без всяких причин. А без нее Игра не клеилась. Остальные пробовали, но быстро поняли, что без Марины будет не то… Особенно ждала Марину Даша. Она очень любила, когда Марина, прищурившись, начинала рассказывать что-то своим хриплым низким голосом. И все, что раньше казалось обыденным, у нее получалось так интересно и значительно. Даша тоже умела поддержать разговор и шутить умела так, что Марина бросала на нее заинтересованный взгляд и смеялась вместе со всеми. И как-то так получилось, что начала Дашу выделять. Они часто гуляли вместе, болтали, мечтали. И Даше льстило это внимание. С другими ей сделалось неинтересно, она чувствовала себя не такой, как все. Сестра Сашка, с которой обычно они были неразлучны, даже стала ревновать. «Иди, там твоя Марина пришла», — говорила она, упирая на слово «твоя». И в Игре всегда оказывалось так, что у них с Мариной была одна команда, одна связка.
По правилам Игры каждый придумывал себе роль. Кто ты, откуда, как тебя зовут, как ты выглядишь, как одет, что любишь и не любишь. А потом начинали действовать в предлагаемых обстоятельствах. Конечно, все девочки хотели быть златовласыми красавицами с голубыми глазами, а мальчики — кто кем. Кто храбрым разбойником, кто рыцарем, кто военным. Марина же всегда выбирала себе роль необычную, никогда не угадаешь заранее, какую. Ребята договаривались, где все происходит, и Игра начиналась. Дома у Саши с Дашей было интересно. Их старинная дача с укромными закутками, скрипучими половицами, темными тяжелыми шторами, с таинственными чуланами, где хранилось множество забытых чудесных вещей, просто создана была для Игры.
И в этот раз все придумали себе роли и выключили свет, который горел с самого утра. Дача погрузилась в сумрак, а за стенами все шумел нескончаемый дождь. Во время Игры они не замечали ни времени, ни того, что происходит вовне. Даше казалось, что она проваливается в какой-то иной мир, где нет ни стен, ни потолка, где бродят какие-то тени и призраки. Игроки говорили друг с другом, сходились и расходились, бродя по даче, пускались в путешествия, пробирались сквозь хлещущие по щекам ветви, взлетали в небо, парили над землей, опускались под воду. Никто не придумывал заранее слова: они возникали сами. А порой понимать друг друга получалось без слов. Это был странный и опасный мир, и часто там становилось страшно и одиноко, но почему-то он завораживал, притягивал.
В этот раз Марина заявила, что она — Богиня Добра. И будет забирать у людей злые сердца и менять их на добрые. Богиня жила в горах, и все должны добраться до нее, преодолев множество трудностей. Саша и Игорь достигли ее жилища первыми. Они плыли на плоту, Игорь был моряком, а Саша прекрасной феей, которую он спас из заточения. Даша с Наташей оказались на этот раз сестрами, которых изводила злая мачеха, и они сбежали от нее и сквозь темный лес дошли до Богини. Последним появился Аркаша. Он был самым младшим в их компании, и над ним обычно подсмеивались. Он носил очки, от любой неудачи краснел до ушей и никогда не мог придумать себе хорошую роль. Вот и теперь почему-то сказал, что он — мотоциклист. Всем так хотелось скорее играть, что его не стали отговаривать. И он приехал на своем мотоцикле, преодолев опасные реки и горные перевалы, и, очень довольный, заглушил мотор прямо у трона Богини. Мотоциклист был рад, что над ним никто не смеется, что он, наконец, вместе со всеми, что мотоцикл его не подвел.
Даше показалось, что Игра заканчивается. У нее всегда в такие моменты появлялось особое предчувствие. Тени вокруг становились резче, начинали проступать из сумрака привычные предметы, она услышала, как за окном залаяли собаки. Но тут внезапно Богиня объявила, что видит одно злое сердце, которое нужно поменять на доброе.
— У кого? — выдохнули все.
— Вот у него, — и Богиня указала на мотоциклиста.
Он стоял, беспомощно улыбаясь, и, казалось, не понимал, что произошло.
— Сейчас я заберу его и разобью, а тебе дам новое, — торжественно и тихо произнесла Богиня.
— У меня доброе сердце, — вдруг возразил мотоциклист. — Мама так всегда говорит.
Не обращая внимания на его слова, Богиня встала со своего трона и медленно приблизилась. Мотоциклист оглянулся, как бы спрашивая у всех: «Вы же знаете меня, вы что, тоже так думаете?» Его очки сползли на кончик носа. Все вокруг замерли.
— Ты будешь моей помощницей, — обратилась Богиня к Даше. — Принеси мне волшебный молот. — И она показала на стол, где действительно лежал молоток.
Мотоциклист стоял прямо перед Богиней, поблескивая своими смешными очками, и виновато улыбался. А Богиня подошла к нему совсем близко, сделала какое-то неуловимое движение и с торжествующим криком подняла руку. На ладони у нее лежало что-то темное. Даше показалось, что разверзлась бездна, и какой-то вихрь закрутил все вокруг. У нее в ушах стоял звон. Мотоциклист сделал несколько неловких шагов и вдруг осел на пол. В одно мгновение Даша вспомнила, как однажды они с Аркашей поехали вместе за молоком, а у нее сломалась педаль на велосипеде. И она везла оба велосипеда, а он мужественно тащил два полных бидона, как он потерял очки, и они всей компанией искали их несколько дней, а Даша вдруг нашла около старой яблони, на которую они залезали и рвали самые красивые яблоки. И внезапно она поняла, что это никакой не мотоциклист, а ее сосед, ее друг, который сидит сейчас на полу, а у него вырвали из груди сердце.
— Не трогай, отдай ему! — закричала Даша. — Он добрый! Это ты злая!!!
И она с яростью бросилась на Богиню, выхватила у нее из рук этот темный комочек, который на ощупь оказался твердым и холодным. Она хотела подбежать к Аркаше и вложить сердце ему в грудь, но между ними стояла Богиня. Она вдруг выросла до исполинских размеров, глаза ее были абсолютно черными и пустыми, а руки сделались необыкновенно длинными и белыми. Даша почувствовала, что самое главное сейчас — не отдать ей сердце. Она обернулась и с отчаянным криком швырнула его в окно. Раздался звон стекла. И тут вихрь, бушевавший вокруг нее, утих, Даша увидела испуганную сестру, стоявшую рядом с разбитым окном. Кто-то включил свет. Все сгрудились на веранде. На обеденном столе так и лежал молоток. Аркаша сидел на полу рядом с холодильником, в глазах его стояли слезы. И, словно окончательно возвращая всех в реальность, издалека донесся рев мотора, темноту разрезал надвое свет фар. Около калитки остановилась машина. Послышались оживленные голоса. Приехали бабушка с дедушкой.
А на следующее утро дождь кончился. На солнце сверкали капли воды, цветы на бабушкиных клумбах поднимали головки и расправляли смятые лепестки. От влажной земли поднимался пар. Детей решили больше без присмотра не оставлять. Вот уже и стекло разбили. Но в городе у взрослых, видно, разрешились благополучно какие-то их дела. На радостях искать виновника не стали, а просто вызвали стекольщика. И уже к вечеру веранда подмигивала новеньким, сверкающим на закатном солнце окном. Марина ни в этот день, ни потом так больше и не появилась. Но как ни странно, про нее никто больше не вспоминал. И в Игру никогда больше не играли… А Даша нашла под свежевставленным окном веранды пустой пузырек темного стекла от бабушкиных духов. Он, кстати, даже не разбился. Она бережно отряхнула его, сунула в карман, и он весь день приятно холодил руку, когда она поглаживала его твердый бок.