Вы когда-нибудь видели непрерывно болеющих детей? Нет, не тех, у кого действительно серьезные заболевания, а таких, у которых то сопельки, то кашель, то диатез, и все это не прекращаясь сменяет друг друга в зависимости от сезона.
А их мам вы видели? Они делятся на две категории: те, которые готовы посвятить переживаниям и уходу за ребенком все свободное время, и те, которые хотят сделать все что угодно, лишь бы эта череда болезней прекратилась и они могли уже заняться чем-то, кроме лечения детей.
Моя мама во времена моего детства принадлежала как раз ко второй категории. Она была готова на все, лишь бы спасти меня от бесконечных болезней, вылечить которые не было совершенно никакой возможности. Ну да, аллергия, астма и ослабленный иммунитет — вещи крайне неприятные, но «крайне» хронические, и, как следствие, лечению не поддающиеся. Но мама все равно пыталась.
Старалось помочь и ее окружение: подруги, знакомые, родственники — все наперебой советовали диеты, примочки, отвары, кремы. И хорошо бы, чтобы хоть что-то из этого помогало, но, как и любые способы нетрадиционной медицины, все эти средства действовали плохо.
Айсбергом спокойствия в этом океане «лечебных страстей» оставался мой отец. Как врач он понимал, что сделать ничего нельзя, как любящий родитель — сочувствовал, но все так же осознавал, что все усилия тщетны.
— Ты сам ничего не хочешь сделать и мне запрещаешь ребенку помочь. — Так начинался каждый разговор о том, что мамой найден новый способ лечения меня.
— Я тебе уже в который раз повторяю, что гомеопатия для детей с аллергией — абсолютно недействующее средство, как и для всех остальных, впрочем, — всегда пытался парировать папа.
— Доктор Кононов, он стольких вылечил, он твоей матери артрит вылечил иглоукалыванием, да к нему весь город ходит. У него лучший курс гомеопатического лечения в стране, — и неизменные контраргументы от мамы, менялось только имя врача и метод терапии.
Отец тяжело вздыхал, а мы с мамой на следующий же день через весь город ехали к доктору Кононову получать целительные гомеопатические таблетки и слушать, насколько легко лечится детский атопический дерматит. Когда мы возвращались к нему через неделю с еще большим количеством высыпаний, он делал круглые глаза, начинал что-то говорить про новое отклонение, которого он до этого ни у кого не видел, и лез в шкаф за новой порцией таблеток.
Меня, в сущности, это все не беспокоило. Ну, подумаешь, мама говорит куда-то ехать, там какой-то дядя в белом халате таблетки дает, а они вкусные, сладкие, по виду напоминают мелкий-мелкий горох. Много ли надо в пять лет для счастья? Мне там еще и мультики включали, красота. И все эти посещения различных терапевтов, специалистов, остеопатов, прием таблеток и мазанье кремами продолжались до моего двенадцатилетия, когда лишь один сеанс у врача смог внести ясность в этот хаос моего бесконечного лечения.
Все началось вполне обыденно, с разговора моей мамы с коллегой, которая сказала, что мы зря мучаемся столько лет, и что кинезиотерапия — единственный способ избавиться от всех болезней раз и навсегда.
Опустим описание споров между родителями относительно необходимости посещения специалиста такого уровня. Лишь спустя целый месяц уговоров папа согласился ехать на прием. Также опустим рассказ о том, сколько усилий потребовалось, чтобы записаться к великому кинезиологу, владеющему уникальной техникой лечения. Все же нам удалось найти местечко в его забитом расписании и попасть на прием.
Нам сказали, что это будет частная клиника со входом со двора. Находилась она где-то на юге города. Когда мы туда приехали, оказалось, что частная клиника — квартира на первом этаже с прорубленной во двор дверью. Все это уже показалось мне подозрительным: какой-то мрачный многоквартирный дом, на первом этаже среди магазинов зоотоваров и хозяйственных — белая дверь с железными ступеньками. Ни вывесок, ничего, только кнопочка звонка. Мы позвонили, нам сразу же открыла девушка в медицинском халате и, даже не спросив, кто мы и на какое время записаны, велела сидеть и ждать.
Коридор был набит людьми: причитающие бабушки, плачущие дети, женщина с котом, мужчина с трехлитровой банкой, наполненной зеленоватой жидкостью. Все они шумели, говорили, постоянно спрашивали у девушки, когда уже будет их очередь, в общем, создавали невыносимый шум. Папа отыскал где-то стул и приткнул его в угол, чтобы я могла посидеть, потому что ожидание обещало быть долгим. Так и оказалось. Мы просидели в этой какофонии и духоте примерно полтора часа, и только после этого нас наконец пригласили.
В общем-то, в кабинете кинезиолога не было ничего выдающегося (хотя я ожидала увидеть что-то магическое): плакаты о здоровом образе жизни, так хорошо знакомый мне шкаф с разнообразными пилюлями, письменный стол и кушетка. Но притягивал внимание, конечно же, сам врач. Он занимал добрую половину комнаты, казалось, что пуговицы его халата не выдержат и вот-вот разлетятся по углам. Однако больше в нем ничего особенного не было: темные волосы, слегка раскосые глаза, недобро глядящие на всех, кто заходил в кабинет.
Для начала он провел стандартный опрос: чем болела, какие хронические заболевания и от чего хочу избавиться. Говорил он странно, выделяя повышением голоса какое-нибудь одно слово в предложении.
— Мне здесь все предельно ясно, — изрек он по окончании беседы. — Я вам могу помочь. Для начала я осмотрю ваши внутренние органы.
Я, конечно же, напряглась, не то чтобы мне очень хотелось, чтобы мои внутренние органы кто-то осматривал, но если для лечения нужно…
— А у вас есть аппарат УЗИ, или вы умеете снимать ЭКГ? — ехидно поинтересовался мой папа, которого, видимо, смешила уверенность этого «специалиста».
— Мне это не нужно, — невозмутимо ответил врач. — Ложись, девочка.
Я легла на кушетку, надеясь только на то, что родители в случае чего меня спасут. Кинезиолог встал сбоку и вытянул надо мной две руки с ладонями, повернутыми вниз.
— Оммм, оммм… — Он начал водить надо мной руками, издавая подобные звуки. Мне стало невероятно смешно, в моем представлении врач — человек серьезный, неспособный на глупости, но я решила, что ему пришло в голову пошутить. К сожалению, все было абсолютно серьезно.
— Сестра, дайте жидкость для омовения, — практически пропел он. Девушка поднесла жестяной тазик с водой. — Оммм…
Он окунул руки в тазик и продолжил водить ими надо мной, периодически брызгая. Стало противно и холодно от ледяной воды.
— Я измеряю сердечный ри-итм-м… Шестьдесят семь… Девяносто два… Девяносто пять. — Он начал диктовать какие-то цифры, а сестра — фиксировать их на бумажке. — Сто пять на семьдесят, я измеряю артериальное давление-е.
— Я исследую желудок и кишечни-и-ик. — Я прислушиваюсь к тому, как папа шепчет маме на ухо, что отечественная медицина больше не нуждается в колоноскопии как в исследовании в принципе. Мама шикает на него. Я лежу и изо всех сил стараюсь не смеяться.
На протяжении тридцати минут доктор водил надо мной руками и брызгал водой. Стало понятно, отчего все в коридоре ждут по два часа.
— Ну-с, теперь-то точно все ясно. — Он вытер руки о полотенце и сел за стол, повернувшись к моим родителям. — Здесь четко прослеживается перекос таза, да. Вот от этого все и идет. Подойди-ка сюда.
Я встала на коврик рядом со столом, и он подсунул мне под правую пятку два круглых черных магнита, лежащих один на другом. Стоять было очень неудобно.
— Вы видите, насколько неправильно идут магнитные потоки? — Он с видом победителя смотрел на моих родителей. — Да здесь не то что астма, тут вообще удивительно, как вы находитесь в таком относительно здоровом состоянии, когда правая нога настолько короче левой.
На протяжении всего сеанса «исцеления» я наблюдала за тем, как постепенно раздражался мой отец, но магнитные потоки и астма от перекоса таза, видимо, совсем вывели его из равновесия.
— Послушайте, я работаю врачом уже на протяжении пятнадцати лет, и за все эти годы еще ни разу не встретил такого уникального случая зависимости астмы и длинны ног. Вы не хотите написать диссертацию на эту тему? — Мама издала протяжный вздох, все ее усилия по сдерживанию папы оказались напрасны.
— Как, вы врач? — Весь спектр, от тоски до испуга, отразился на лице несчастного кинезиолога. Интересно, как быстро он нас теперь выпроводит. — Этот случай действительно редкий, даже не знаю. Так, а что же вы ко мне пришли? Вы ведь врач, тем более отец, вам виднее, что тут можно сделать.
Он начал быстро что-то писать на бумажке.
— Вы знаете, я могу вам посоветовать семена льна в горячей воде замачивать и употреблять в пищу. Но это скорее профилактика, нежели лечение. Сходите к ортопеду с вашим перекосом таза, повторную консультацию я вам назначать не буду. Сестра, проводите их.
— Спасибо, выход найти мы в состоянии, — молниеносно отреагировал мой отец. Еще немного, и разразился бы скандал, поэтому мама мягко взяла папу под руку и повела из комнаты. Я тихо шмыгнула за дверь следом за ними.
Всю дорогу до дома я вынуждена была слушать перепалку родителей. Мама была обижена, что ее усилия по поиску специалиста не были оценены, папа практически кричал на всю улицу, что если нам так хочется верить в магию, мы можем идти к гадалке и ее спрашивать, как меня лечить, а не тратить его время на всяких шарлатанов. Несмотря на весь этот абсурд, настроение у меня было замечательное, ведь врач был очень смешной, я провела время с родителями, которые все время заняты, еще и сейчас мы гуляем вместе.
У этой истории был лишь один положительный итог, но этот итог оказался самым важным. Меня наконец-то перестали таскать по разным врачам, давать таблетки и мазать липкими кремами. Папа просто категорически запретил маме, ее подругам, а также моим бабушкам даже близко подходить ко мне с советами и лечением. Что ж, видимо, в семье врача нет места для нетрадиционной медицины.