Случилось это прошлым летом на ягодах. Уговорили они меня тогда детей в тайгу везти. У меня был должок перед другими учителями. В летний выезд я тогда набедокурил. Вышел на озеро на моторке где-то на середину, чтоб никто не видал. Закинул удочки, сижу, из фляги похлебываю. Ну и не рассчитал я как-то. Уже смеркаться начало, я назад повернул. Течение меня немного к тому берегу отнесло, так что долго назад плыл. Причаливал затемно. Шел на огоньки деревни, что рядом с лагерем стояла. В итоге напоролся на пристань на полном ходу. Лодка ко дну пошла сразу, удочки утопил, сам еле выбрался. На шум все сбежались — учителя, дети, родители. Стали меня из воды вытаскивать, ну и почувствовали запах-то. В общем, нехорошо получилось.
А тут осенний выезд. Школа всегда детей возит на чернику и потом еще на бруснику в октябре. Завуч говорит:
— Подсоби, — мол, — Данилыч, не хватает нам одного взрослого.
И так смотрит на меня исподлобья, как будто проверяет, как я сейчас себя поведу. Должен ведь. Детям в тайге обязательно сопровождающий нужен. Мало ли что. Ну и я понимаю, что деваться мне некуда.
— Хорошо, — говорю, — Сергей Геннадьевич, конечно, помогу.
Так и поехал.
Набралось нас два автобуса. В самую чащу забрались. Чей-то родитель показывал, куда рулить. Первые два часа по асфальтной дороге ехали, потом по грунтовке пошли. Последний кусок вообще по тракторной колее ехали. Водитель ругался на чем свет.
— Не пройдем, — говорит.
А родитель ему:
— Да я тут на Жигулях проходил в прошлом году.
В общем, с горем пополам добрались.
Выгрузились из автобусов, размялись немного и стали в тайгу собираться. Погода стояла солнечная, поэтому мошка набросилась так, будто весь год нас тут ждала. И чем она только питается, когда ей детей не привозят? Одели сетки, стало полегче. Достали рюкзаки. Рюкзаки — это такие плоские ведра пластиковые с лямками. Вешаешь за спину и в них ягоду кидаешь. Собирают ее, ягоду эту, специальным совком. Край у него как расческа, сверху совок крышкой закрывается. Чтобы поймать туда ягоду, нужно большим пальцем хлястик нажать, тогда крышка откроется, расческой с куста ягоду вместе с листьями зачерпнуть и за спину, в ведро. Так и собирают. Листья от ягод потом перебирают. Там своя техника.
Достались мне пять ребят. Я их знал, конечно, по физкультуре. Два балбеса из девятого, две подружки из восьмого и девочка Ольга, не помню из какого. Но тихая такая, неприглядная. Обычно с такими меньше всего проблем. Двинули мы в лес. Минут через десять зашли в хорошее место и стали дергать. Дергаем, значит, и разговариваем. Пацаны все твердят, что ягода им эта даром не нужна, что лучше бы эту ягоду на рынке купить и воскресенье целое на нее не тратить. Я так-то примерно то же самое думал, но соглашаться было непедагогично. Поэтому я им рассказывал, что надо собой жертвовать ради других и родителям помогать. И что ягода в лесу и лучше, и чище, и слаще. И что своими руками собранное всегда лучше, потому как в ней частичка труда твоего остается. Ну и все такое.
Им эти все басни, понятное дело, давно надоели, поэтому они новую тему завели. А что, говорит один, если тут, в лесу, на ночь остаться? Можно до людей добраться или сгинешь?
— Да чего там, главное, на ночь укрытие повыше сделать, чтобы волки не съели, а утром двигаться в одном направлении, — говорит другой.
— И как узнать в каком направлении? Так ведь можно в сторону Владивостока уйти. Полгода идти будешь, — отвечаю я.
Вышли на поляну просторную. Тот, который в лесу жить собирался, все что-то говорил и вдруг оборвался на полуслове.
— Медведь, — говорит.
Я голову отрываю от ягоды и вижу медведицу в ста шагах. Здоровая, как уазик-буханка. Мальчишки ковши бросили и бежать. Медведица, как это увидела, сразу на нас двинулась. Сначала медленно, потом быстрее, быстрее и все, вижу, пошла на добычу. Девочки мои стоят, ждут команды. Я говорю:
— Бегите назад.
Они рванули, а Ольга стоит. Вижу, побледнела вся, застыла, не шевелится. Глаза вытаращила и дышит так, часто-часто и глубоко. Секунд десять прошло, но я все за это время передумал. Бежать бесполезно. Медведь по тайге бежит — как тот автобус по грунтовке. Кого-то точно сожрет. Без детей возвращаться нельзя. Можно тогда крест на мне ставить. Никто даже здороваться не станет, не то что на работу брать. А то и посадят. В общем, двинулся я было на медведя. Пусть уж, думаю, лучше меня рвет, а дети пока уйти смогут. И тут я услышал самый жуткий звук в моей жизни. Ольга вдруг завизжала так протяжно, звучно и истошно, на одном дыхании, как будто у нее легкие были не одни, а несколько сразу, будто медведь ее уже драть начал. Я от этого звука испугался больше, чем от надвигающегося зверя. Медведица тоже испугалась. Замедлила шаг, потом притормозила. Звук не стихал ни на секунду и даже не думал ослабевать. Медведица засомневалась, секунду еще постояла, повернулась и ушла в лес.
Спасла нас Ольга тогда. Век ей не забуду.