Чашка в руке Ксюши слегка подрагивает, по золотистой поверхности пробегают одна за другой волны. Она говорит, говорит, говорит. Проглатывает окончания, забегает вперед и возвращается на три шага назад, как пятилетний ребенок, которому не терпится на детскую площадку, а родители двигаются с черепашьей скоростью. Иногда запинается, смотрит в экран телефона, что-то быстро печатает и продолжает говорить.
Илья слушает. Чай в его чашке пахнет ромом и специями. Уверенными движениями он складывает из красной салфетки тюльпан. Ни по узкому, слегка восточному лицу, ни по темным глазам, ни по расслабленной позе нельзя сказать, какие мысли у него рождает этот словесный поток.
За окном кафе хлещет ливень, свет от неоновой вывески отражается в каждой капле. Город фырчит, отряхивается и бежит по своим делам.
— Ну, мне пора, — тараторит Ксюша. — Надо еще на тренировку успеть, отчет для заказчика доделать и Машке позвонить. Даже не знаю, когда теперь…
Илья отдает ей тюльпан. Он сложен идеально ровно, будто выпущен на заводе по производству салфеточных тюльпанов. Подает серебристый плащ, слегка обнимает.
— Послезавтра встретимся здесь же часов в восемь вечера. Чай тут отличный готовят.
И Ксюша проглатывает заготовленную речь о миллиарде дел и отсутствии времени. Не возмущается бесцеремонностью нового знакомого. Умалчивает о еще паре парней, которые ей приглянулись в тиндере.
Она хватает со стула рюкзак, убегает, не расплатившись. На ходу раскрывает зонт, перелетает через лужи и в последний момент запрыгивает в 72-й троллейбус.
И вот сидят они в конце марта в том же кафе, но уже чуть-чуть другие. За плечами первый совместный Новый год и первый общий день святого Валентина. Сегодня Ксюша не в духе, хотя с блеском выступила на конференции, собрала десяток полезных контактов и даже одно предложение о работе.
— А ты… Ты просто все пропустил! Я смотрела в зал, искала тебя. Надеялась до последнего, что ты все-таки придешь. Но нет, у тебя нашлись дела поважнее. — Глаза у нее подозрительно блестят, нос морщится. Она отворачивается к окну и поправляет очки, втихаря смахивая слезинку.
— Нужно было найти и исправить ошибку в программе. Не успел до твоей конференции. Посмотрю в записи.
— Мог бы и потом поймать своего бага. Никуда бы он не делся. Я у тебя всегда на последнем месте, да?
— Кстати, я тебе организовал рабочее место на балконе. Так что теперь ты можешь переезжать насовсем. Когда у тебя окошко в расписании, чтобы мы могли перевезти остатки твоих вещей и Мистера Клауса?
В субботу, 23 апреля 2012 года около часа дня Ксюша под аккомпанемент звона посуды и кошачьего мяуканья переезжает к Илье. Ее сиамский кот Мистер Клаус тут же устраивается под раскидистой пальмой в гостиной, а Ксюша занимает все остальное пространство. Очень скоро все поверхности покрываются шелестящими стикерами с напоминаниями и мелкими поручениями. Только рабочий стол Ильи сбрасывает листки пару раз в сутки и остается чистым и пустым.
— Смотри, сегодня у нас ужин с Капустиными. Завтра я купила билеты на «Мастера и Маргариту», а потом поужинаем в «Пушкине». Послезавтра утром у меня есть пара часов между йогой и бизнес-завтраком, хочешь, можем с тобой покататься на канатке. Утром очередей быть не должно, хоть посмотрим, что там за чудо техники. Как думаешь? А потом вечером…
— А где в этом плане мы с тобой пьем чай и играем в го?
— Ох, да. Да-да, давай как раз послезавтра вечером на часик засядем. Потом мне еще надо будет домашку порешать для курса и Светке позвонить.
— Ксю. Можешь иногда просто быть, а? Не ставить галочки в списке, не планировать? Так можно вообще?
— Что не так с планированием? Если б не оно, я б и половины всего не успевала! Забывала б, упускала возможности. Нет уж, я так не играю
— Ты как моя мать. Наверное, вы с ней поладите. Она тоже всегда все успевает, везде со своим синим еженедельником, с ней до сих пор о встрече надо договариваться минимум за неделю. — Илья резко разворачивается на стуле и возвращается к работе.
Так проходит лето и большая часть осени. Илья работает, играет в го с Мистером Клаусом или выходит пострелять из лука в любимом тире. Ксюша скачет от спектакля к совещанию, от совещания к митапу, от митапа к командировке, иногда налетая на жизнь своего парня. В день годовщины их первого свидания она планирует поход в то самое кафе, потом прогулку в парке и кино.
— Ксю, мы не обязаны. Правда-правда. Никто не придет проверять, сделала ли ты все по протоколу, достаточно ли хорошо стараешься. Давай просто поваляемся в кровати, посмотрим «Стартрек», ну?
— Первая годовщина нашего первого свидания бывает только раз в жизни! А «Стартрек» можно смотреть в любой вечер. К тому же я уже все спланировала. Терпеть не могу отменять планы
— Знаешь, я тут как-то заботал. У твоего бесконечного планирования и попыток успеть все на свете есть название. FOMO. Fear of missing out. Страх что-нибудь пропустить. Говорят, модная беда. Только жизнь отравляет изрядно.
— А у тебя тогда, знаешь, что? JOMO! Joy of missing out. Ты погряз в своем болоте. Жизнь проходит мимо, а ты боишься выйти из зоны комфорта. Сидишь на своей уютной работе, живешь в своей уютной жизни, а сам вообще ничегошеньки не добился!
Ксюша хватает плащ и рюкзак с ноутбуком, хлопает дверью и пропадает на неделю. Семь дней она живет в гостинице, рыдает по телефону подружкам, смотрит по кругу сериалы, проходит в инстаграме марафон по психологии отношений, работает по двенадцать часов в сутки с околонулевым результатом и почти не спит.
А вернувшись обещает исправиться, стать более осознанной и просветленной. Они живут спокойной размеренной жизнью всю зиму. Катаются на беговых лыжах, варят глинтвейн, топят камин на даче и лепят пельмени. Ксюша отменяет все мероприятия, обучения, встречи. Учится дышать медленнее и медитирует дважды в день.
«Какой сейчас месяц? Вроде, февраль. Или январь. Не, все-таки уже февраль. Куда подевалась эта зима? Что я делала? Должна была прийти осознанность. Блин. Осознанность. Мысли приходят и уходят, мое сознание остается чистым. Оммммм. Черт. На хрен все медитации. Зачем так жить. Три месяца в анабиозе. И дальше так всю жизнь, что ли? Стоп. Мысли как облака проплывают мимо, остается ясное небо. Оммммммм. Все подружки, кроме меня, уже замужем и родили по ребенку, а у меня ни семьи, ни карьеры. Это опять страх упущенных возможностей. Мысли как облака на небе, пролетают мимо. Оммммм…».
Ксюша рывком встает и бежит на кухню, где Илья как раз жарит стейки.
— Зачем это все? Зачем я тебе? Я ж больная на всю голову. Хочу все везде успеть, вообще не ценю размеренную жизнь и прелесть момента…
— Девушки существа нелепые, но весьма забавные. — Он рассеянно улыбается и переворачивает стейк.
— Нет, серьезно?! Не хочу так. Хочу снова жизни, а не этого просветленного посмертия. Отпусти.
— Да разве я тебя держу? — Илья демонстративно разводит руками. В одной руке лопатка, на другой прихватка.
Илья и сам иногда не может понять, зачем ему эти отношения. Они никак не вписываются в его стратегию построения жизни. Он никогда не пытался порваться на британский флаг, чтобы получить от жизни все. Ксюша, похожая на миниатюрного рыжего генерала, который постоянно ведет военные кампании и планирует контратаки, иногда умудряется разбить его спокойствие и уверенность во всем. Но какое-то приятное теплое чувство заставляет его не просто терпеть бесконечные парады и маневры на своей территории, но и любоваться ими.
Одна за другой мелькают на страницах фейсбука Ксюшины новые жизни. Без Ильи, с новой работой, с Ильей и ежедневными медитациями, без мужчин и работы, с Ильей и кольцом на пальце, с модной диетой, без глютена и лактозы, с собственным финтех-стартапом, без копейки денег, с двумя младенцем на руках.
Пасмурным осенним утром Ксюша плетется на кухню, чтобы успеть что-то съесть до того, как проснется Анечка. Ноги коченеют — отопление еще не включили. Пахнет подгоревшим молоком и немытой посудой. Календарь на холодильнике орет на нее бесконечными восклицательными знаками и пометками «Срочно!» и «Важно», сделанными ее же почерком. Рядом с календарем прижат магнитом невзрачный бледно-желтый лист в клеточку, исписанный мелким почерком Ильи.
«Прости. Я много думал и понял, что уже лет пять мы могли быть счастливы друг без друга. В мире так много других людей. Среди них наверняка найдутся те, кто разделяет наши помешательства…»
Там еще много букв, обещание не бросать Аню и быть на связи. Их Ксюша прочитает потом. А пока она с внезапным облегчением смотрит, как по бледно-розовому рассветному небу расходятся волнами белые облака.