Иван Сергеевич всех людей делил на внутренних и внешних. К внутренним относился он сам и наверняка Стив Джобс. А вот мама, жена и дочь были явно внешними, их волновали неважные вещи.
Они могли каждый день обсуждать цены в магазинах, погоду, учителей в школе, одежду и косметику, ужасались новостям, подробно разбирали рецепты и маниакально пытались доказать, кто из них что правильнее делает.
Ожидаемая межвидовая борьба уже не расстраивала Ивана Сергеевича, ему даже нравилось наблюдать это тонкое искусство, но только до определенной грани. Гранью был покой Ивана Сергеевича. Он давно мечтал о покое. Но женщины звали его быть третейским судьей, точнее, предлагали ему выбрать, чьим инструментом он желает стать. Иван Сергеевич выбирал роль Понтия Пилата и уходил в ванную мыть руки, но женщины ярились пуще прежнего, и одна грозилась лишить материнского благословения, а вторая — теплого секса.
Хорошо, что у Ивана Сергеевича была серьезная и уважаемая работа, которую ценили все его домашние женщины. Вот и сегодня крики стихли, когда, внимательно глядя на маму и жену, Иван Сергеевич произнес:
— А мыши-то странно себя вели вчера. Всего пятый день эксперимента и такие изменения…
Мыши действительно вели себя странно.
Да уж, настоящий ученый бы так не сказал, подумал Иван Сергеевич. Но это было правдой. Казалось, у подопытных будто появился дополнительный иммунитет, хорошее самочувствие. Мыши перестали драться и впадать в депрессию, что было необычно для социальной группы в замкнутом пространстве.
Дело было так. Иван Сергеевич работал над сертификацией японского препарата в России и проводил стандартные процедуры по исследованию микробиоты кишечника. Изучал новый метабиотик, экстракт брожения кисломолочных бактерий. Японцы утверждали, что он не распадается в кишечнике и желудке, а распределяется по всему кишечнику и помогает растить полезные бактерии. После приема препарата в организмах мышей были заметны улучшения, но Ивану Сергеевичу для отчета было важно написать о восстановлении исключительно кишечной флоры, пострадавшей от приема антибиотиков.
Иван Сергеевич впервые попал в такую лабораторию. Здесь было все. Любые лабораторные комнаты, аппараты, тренировочные треки для грызунов. Можно было исследовать мышей вплоть до разложения на атомы.
И к Ивану Сергеевичу впервые относились так уважительно. Раньше, до японцев, его просто терпели. Сначала из-за отца, великого микробиолога со страниц учебников, или как тот сам себя называл: «ископаемое из прошлого столетия»; а потом из-за матери, которая умело пользовалась связями отца и договаривалась о хороших проектах для Ивана Сергеевича.
Вчера он зашел и лабораторию и привычно крикнул стажера Верочку, которая помогала ему надевать лабораторную одежду. Верочкино восхищение всем в мире, особенно голубым халатом и шапочкой, заражало Ивана Сергеевича каким-то особым типом любопытства, предчувствием исследователя, с которым он вглядывается в горизонт в поиске великих открытий. И однажды Иван Сергеевич как будто нащупал горизонт: а что, если мыши, рассуждал Иван Сергеевич, не просто способны восстанавливать микрофлору кишечника, но вообще увеличивают свой потенциал из-за этого волшебного препарата? Становятся сильнее или умнее или живут дольше?
Иван Сергеевич давно подозревал, что все проблемы человечества начинаются в кишечнике. Шутка ли, девяносто процентов бактерий в человеке нам до сих пор неизвестны. Кто знает, насколько сильно они влияют на весь организм? Есть же исследования, что токсоплазма толкает мышей на самоубийственную тягу к кошкам? Ивана Сергеевича передернуло. А что, если у каждого владельца кота просто токсоплазмоз, и именно поэтому он с маниакальной нежностью гладит и хвалит своего кота?
Фу.
Надо думать смелей. Вот если восстановить флору кишечника и снизить количество патогенных факторов, станет ли организм счастливее? Понятно, что счастье прячется в мозгу, гормонах, балансе веществ и вообще зависит от кучи параметров, но…
Но что, если счастье и впрямь спрятано в кишках?
Особенно если представить, что полезные микроорганизмы толкают на полезное питание, полезное питание поддерживает здоровую флору в желудочно-кишечном тракте, а здоровый ЖКТ доносит до всего организма, включая мозг, лучшие ингредиенты за счет улучшения всасываемости и оздоровления крови.
Иван Сергеевич встал и начал радостно прыгать. Со стороны это могло напомнить шаманский танец, он неловко и неритмично дергал ногами и пытался весело хлопать в ладоши над головой. Нет, это только американцы в фильмах красиво могут делать, но я же и в самом деле ге-ни-а-лен, думал Иван Сергеевич.
А если посмотреть еще дальше? На фиг всех психотерапевтов, не нужны будут больше психологи и психкабинеты с психлечебницами. Да что там психушки, люди перестанут совершать преступления, тюрьмы станут не нужны. Мыши даже перестали привычно нападать на сородичей!
Разве естественно здоровый и счастливый организм, которому не из-за чего страдать, пойдет убивать других? Нет, конечно же. Да, это Нобелевская премия, не меньше, спокойно рассуждал Иван Сергеевич.
Но как же этого не заметили японцы?
Ха, сам себе сказал Иван Сергеевич, они же зарегулированы донельзя. И в принципе питаются правильно, поэтому такой разницы не увидели. У них даже мышам хорошо в клетках, в отличие от наших. Надо еще раз все уточнить и перепроверить, но научное чутье не обмануть. Папа правильно говорил: встретишь открытие — не пропустишь, всем телом поведет в нужном направлении. Придется писать новые протоколы, конечно, но это не беда, он справится. Сумел же выдать работу отца после смерти за свою, да так, что на два диссера хватило.
Иван Сергеевич подправил записи и поставил лаборантов в известность о новых экспериментах на неделю вперед. Мышей вписали в новые протоколы и начали давать им препарат, а заодно прогонять по всем возможным лабиринтам. Единственная вещь неприятно удивила Ивана Сергеевича — когнитивные функции у мышей с препаратом оказались ниже. Незначительно, но ниже. Здоровье отличное, внутренний дзен на высоте, а глуповаты стали.
— Были бы людьми, Верочка, стали бы они верунами. Верили бы и молились мышиному богу, счастливые и здоровые!
— А вторая группа как, Иван Сергеевич?
— Вторая стандартно — все разные, но ума побольше. Правда, чувствуют себя хуже, хроников много, депрессивных много, агрессивных еще больше. Первые как выздоровели все сразу.
И действительно, опухоли уменьшились, состояние шерсти улучшилось, радости добавилось. И даже вонять в их клетках перестало. Нежный запах живого, и больше ничего лишнего.
* * *
Вечером Иван Сергеевич принял первую дозу препарата. Испытания на людях в Японии уже провели, поэтому он не боялся. Но они не учитывали психическое состояние, а Иван Сергеевич учтет только его.
Через неделю итоги поразили Ивана Сергеевича. Вроде ничего не поменялось, только внутри разливалось море покоя и здоровья. Метабиотик диктовал свою волю незаметно, но эффективно. Есть хотелось только полезное, алкоголь просто не хотелось, просыпалось легко, засыпалось тоже. До метро Иван Сергеевич бежал вприпрыжку, два километра, между прочим, и пятьдесят лет.
Иван Сергеевич после смерти отца ходил к психотерапевту по настоянию матери, состояние было схожее. Там ему становилось легче строго после сеансов два раза в неделю, он даже подозревал врача в специальных манипулятивных техниках подсадки на терапию. Но правда становилось легче, уходили стыд, панические атаки, не трогали домашние скандалы.
Склоки Светы и матери оставались в воздухе и не проникали в мозг и кровь, даже Оля, дочь жены, перестала бесить. Он стал больше понимать этих несчастных женщин.
Мама отказалась от собственной карьеры, посвятила себя отцу, великому ученому: каждое утро теплая после утюга рубашка, как любил папа, днем и вечером полная тишина, потому что папа работает, а все остальное время посвящалось Ванечке, его нужно было воспитать и выучить. Мама до сих пор звала его Ваечка, как он сам себя называл в детстве, и он так и не решался сказать, что ему уже пятьдесят и он вырос до Ивана Сергеевича. Два года назад Ваечка привел в дом женщину с ребенком. Мама не знала, что он встречался со Светой уже пять лет, и только когда у нее сгорел дом он был вынужден пригласить ее к себе. Воспитание не позволило пригласить просто так, поэтому одним днем Иван Сергеевич женился, удочерил Олю и привел их к маме. Мама совсем не обрадовалась, хотя до этого сочувствовала его одиночеству.
Свету было жаль, что ей приходится жить с внезапной свекровью в одном доме. С одной стороны, встретить одноклассника, который был в тебя влюблен, и выйти за него замуж в сорок восемь лет — это удача, а с другой стороны, мало приятного постоянно слышать от свекрови, что мальчик женился на Свете ради секса, и нечего тут командовать. Да и в историю со сгоревшим домом свекровь не верила, небось, Света сама спалила, чтобы в профессорскую квартиру заселиться с прицепом своим.
Оле приходилось труднее всех. В силу возраста ее бесила мать, бесил Иван Сергеевич, уважать в этих условиях можно было только бабку, вот та крутая, завернула всех вокруг себя!
Иван Сергеевич словно прозрел и обрел мудрость. Он здоровался с соседями в лифте, приносил домой продукты и каждый день не забывал выбросить мусор, два раза в неделю разбирал с Олей химию с биологией. Консьержка в подъезде нажимала на кнопку открытия двери в подъезд, как только видела его в окошко. Иван Сергеевич даже поставил таймер на телефон, чтобы пять раз в день обнять маму и Свету по очереди, чтобы всем досталось его благодати. Олю хвалил больше десяти раз.
Правда, когнитивные способности действительно снизились. Тесты он стал выполнять с трудом, это занимало все больше времени, и процент невыполненных заданий вырос. Но это его не расстраивало совершенно.
После отмены препарата Иван Сергеевич восстановил умственные способности и перестал любить весь мир, но продолжал наблюдать. Нужно было продолжать эксперимент, но на других людях.
* * *
Уже третью неделю каждое утро Иван Сергеевич заваривал и разливал всем чай. Добавлял туда собственноручно собранную мяту или мелиссу, ложечку меда и торжественно подавал домашним. Метабиотик нужно было принимать раз в день.
Дневник наблюдений за экспериментом
15 января
Объект 1 (Нелли Павловна, 80 лет, сокращенно НП, метабиотик)
У НП улучшения сна, прошла старческая бессонница, восстановился стул, произошли улучшения анализов (см. приложение), диабет вошел в ремиссию, питание стало разнообразным, и большую часть теперь составляют овощи и фрукты, появилось желание физической нагрузки, НП каждый день выполняет упражнения в технике пилатес в течение часа. Претензии к окружающим ушли, появился интерес к рисованию и лепке, может часами созерцать дерево в окне и потом рисовать деревья. Освоила «Инстаграм» и выкладывает там картины. Появилась цель в жизни — нести радость людям (пометки внизу страницы: «Просто и незатейливо»).
Объект 2 (Светлана Алексеевна, 50 лет, сокращенно СА, метабиотик)
СА потеряла лишний вес, запах от тела улучшился, признаки депрессии ушли, появились бодрость и желание секса, появилось желание готовить необычные блюда, перестала ходить в церковь на службы, начала медитировать. Поменялся стиль общения, СА начала мягко и ласково разговаривать с дочкой, мужем и свекровью. Постоянная улыбка на лице, бодрость духа и живость тела.
Объект 3 (Ольга Ивановна, 16 лет, сокращенно ОИ, метабиотик)
Прошли подростковые прыщи, улучшились волосы, ушла жирность (объект часто это упоминает при ИС, СА и НП). Стала хуже учиться, но теперь не переживает из-за этого. Появилось много друзей с разными интересами, увлеклась созданием зимнего сада в квартире, планирует вместо университета идти работать в компанию по ландшафтному дизайну.
Объект 3 (Иван Сергеевич, 50 лет, сокращенно ИС, контрольная группа, без приема препарата)
Психологическое состояние улучшилось благодаря изменениям поведения объектов НП, СА и ОИ.
Дома наступил долгожданный покой. Иван Сергеевич улыбнулся. Счастье, близкое к раю. Зачем ему научные открытия? Кто бы мог подумать, что достаточно дать препарат его дамам. За проверку метабиотика ему выплатили премию размером с годовой оклад. Он уже не дает препарат, но, похоже, изменения дошли до точки невозврата и стали необратимыми. Мама рисует его портреты, Оля благодарит за знания, Света любит в прямом и переносном смысле. Мама вчера переписала на него квартиру, дачу и почти все бывшие папины счета. Света всегда в хорошем настроении, дома благодать. И делиться этим знанием с другими он не будет. Иван Сергеевич чувствовал свое всемогущество, в его власти было даровать покой и счастье, он мог решать, делиться этим с человечеством или нет. Власти всех стран будут биться за его открытие, сейчас всем нужны спокойные, счастливые и недалекие люди. Важна среда, а в этой среде будут пестоваться истинные умы с божественными проблесками интуиции и понимания процессов.
Метабиотик поменял абсолютно все. Что же будет с миром, подумал Иван Сергеевич.
И что же будет со мной, побоялся он подумать.
Дневник наблюдений за экспериментом
(Изъят из квартиры потерпевшего)
1 марта
Объект 1. НП сошла с ума, когнитивные расстройства дошли до точки невозврата. Она купила билет на Гоа, тур по рисованию на три месяца. Взяла десятую часть всех денег, обняла ИС, перекрестила СА и ОИ и произнесла:
— Будьте здоровы и счастливы, мои дорогие, мне пора в новую жизнь. Наконец-то я поняла, что это значит — жить своей жизнью. Не хочу вас обременять. Спасибо, Ваня, мой дорогой Иван Сергеевич, ты умнейший человек и большой ученый, удачи тебе. Прости, что таскала тебя по врачам и не верила в твое великое ученое будущее. Прости меня, Светочка, зла желала тебе, неправа была, будь счастлива! Олечка, пусть твоя жизнь будет цветущим садом!
4 марта.
Объект 2. СА убедила дочь уехать вместе в Нидерланды. Устроилась тантрической секс-работницей с хорошим социальным пакетом, а Оля поступила в колледж на дизайнера ландшафтных работ. Оставила письмо ИС (см. ниже).
Дорогой Ваня! Я поняла свое призвание. Знаю, что тебе будет трудно первое время, но я знаю, мой хороший, что ты справишься. Мы с Олей желаем тебе только добра, мы знаем, что самое главное для тебя — это покой, чтобы ты мог проводить свои эксперименты и писать научные статьи.
Будь счастлив, ненаглядный Ваня.
С любовью, Света.
Эксперимент прекращен из-за полного отсутствия объектов.
* * *
— Колян, а потерпевший у нас кто, шишка какая-то?
— Да не, типа психолог, но биолог раньше был, изобрел новый психологический инструмент для оздоровления, Женька моя к нему ходила, говорит, работает.
— Ни фига себе он заработал, он даже не помнит, сколько денег в сейфе хранилось. Около тридцатки, говорит. А я только по описи понял, что он про лимоны. Твое бабло тоже тут где-то лежало, да, Колян?
— Ты что ржешь? Реально тебе говорю, Женька язву вылечила и заодно пилить меня перестала. Совсем, прикинь?
— Да ладно, это же не от потерпевшего? Это чтобы ты к Катьке не ушел, а?
— Да не, точно тебе говорю, лекарство помогло, я уже разводиться собирался, но ей как мозг вложили.
* * *
Слава богу, больше не надо было писать статьи и проводить эксперименты, размышлял Иван Сергеевич. Мама так и не вернулась из поездки в Индию, осталась там и преподавала живопись туристам при ашраме, учила их рисовать мандалы с мистическим компонентом.
Света вела онлайн-курсы для зрелых жриц тантрической любви, оказалось, очень востребованный формат. Оля выращивала голландские тюльпаны и была счастлива.
Иван Сергеевич положил телефон на тумбочку. Верочка еще спала. Вчера ей непросто пришлось, нужно было все распланировать на неделю. Одна из нянь заболела, двум другим пришлось в срочном порядке перестраивать занятия с детьми, все-таки трое детей требуют огромных усилий, да еще нужно уложить в расписание японский, хореографию, занятия с лошадьми. Опять же, лифт в доме сломался, Верочка полдня ждала техника, все это время ей пришлось бегать с первого на четвертый этаж и обратно, как в первый год после переезда в загородный поселок в свой четырехэтажный дом.
Но Иван Сергеевич улыбался. Просто улыбался, без метабиотика.
Пусть мама, Света и Оля были счастливы, но Иван Сергеевич хорошо помнил, как он сидел с письмом Светы в руках и думал упиться метабиотиком, чтобы стать непредсказуемо счастливым. Но что сделает меня счастливым? Метабиотик чувствует и реализует суть, он не прощает иллюзий, разрушает совесть, долг по отношению к близким. Но Иван Сергеевич знал свою суть, спасибо психотерапевту. Запуганная суть Ивана Сергеевича выражалась простым принципом: «Ничего не делать, жрать вкусно, спать сладко, все равно с кем, главное, регулярно».
Ладно, пора вставать, сегодня первый пациент на десять утра записан. Наконец-то Иван Сергеевич наладил процесс в соответствии со свои внутренним я.
Брал он пять клиентов в день. Каждый клиент в темной комнате с повязкой на глазах отвечал на вопросы. Вопросы звучали из компьютера, и время на ответ было ограничено. Потом клиентам нужно было идти по беговой дорожке тридцать минут, и после этого Иван Сергеевич подходил со стаканом метабиотика. Курс длился месяц. Сарафанное радио славило Ивана Сергеевича так, что к нему потянулись звезды «Инстаграма» и одна даже помогла с названием новой профессии. Тогда же и Верочка вновь появилась, увидела его рекламу в «Инстаграме».
Теперь у него на двери было написано: «Психобиолог внутренних дел Штурман Иван Сергеевич».