Маша стояла в прихожей, уже обутая, и никак не могла понять, какую куртку надеть. Она протянула руку к оранжевой ветровке, пощупала тонкую ткань и покачала головой. «Замерзну же ночью». Июнь выдался необычно холодный, в городе снег растаял всего-то пару недель назад, а вот на сопках еще лежал. Достала из шкафа легкий пуховик и снова засомневалась. Пуховик был новый, светлый, жалко, если испачкается или прилетит искра от костра. «А в прошлый раз я что брала?» Маша всё утро пыталась вспомнить, как было раньше, будто это имело хоть какое-то значение.
Каждый год в начале лета Маша и четверо ее друзей, Настя и Женя, Катя и Костя, ездили ночевать на озеро. И вот рюкзак собран, кроссовки зашнурованы, Настя уже сбросила эсэмэс: «Спускайся через 5». Но Маша стояла в прихожей и ждала, что Женя, Катя, да кто угодно, позвонит и всё отменит: «Да вы в своём уме, какое озеро? В такое время?» Куртка никак не выбиралась, и что-то, слегка напоминающее надежду, не теплилось в душе, а, скорее, наоборот, холодило: «Может, и не придется?» Телефон завибрировал, и Маша нажала «Принять вызов», почти уверенная, что вот сейчас ей скажут, что отбой, сидите дома, но раздался звонкий голос Насти:
— Мы внизу, ты что, проспала?
— Нет, куртку выбрать не могу. — Маша потрясла головой, сбрасывая оцепенение. — Боюсь, замерзну в ветровке.
— Возьми свитер. Или хочешь, свой тебе отдам, у меня еще флиска с собой.
— Не надо. — Маша дернула новый пуховик с вешалки и безжалостно затолкала в рюкзак. — Но спасибо. Я спускаюсь.
Перескакивая ступеньки, как в детстве, Маша с напускной легкостью сбежала вниз и распахнула подъездную дверь. Солнце ударило ей в глаза, ослепило, заставило замереть. Воздух уже нагрелся, пах теплой пылью и молодой зеленью. Маша оглядела пустой двор, все еще спали, только черный внедорожник Жени на парковке приглушенно урчал в нетерпении. Хотелось закурить, но Настя махала ей рукой.
— Маш, ну поехали, ребята ждут.
Каждый год один и тот же маршрут, одна и та же компания. Катя и Костя едут на рынок и покупают мясо, овощей и вина на всех. Настя и Женя забирают Машу, им по пути. Встречаются на выезде из города, у знака «Осторожно, крутой спуск». Перекур, привычный треп старых друзей, потом час дороги до озера. Три палатки. Женя поможет поставить Маше, она и сама умеет, но в полном соответствии с детской дразнилкой, может и растерять в процессе колышки или еще какие-нибудь важные части. Зато пока Костя будет жарить шашлык, а Настя и Катя — аккуратно резать овощи, Маша сделает несколько кадров, которые они будут пересылать друг другу, выкладывать с трогательными подписями, может, даже распечатают и поставят в рамку. Хорошо же было, классно, что удалось снова собраться, в следующем году обязательно повторим.
Каждый год было так. А потом случился этот.
Катя и Костя уже стояли у знака, вроде вместе, но как-то порознь. Катя, насупленная, уткнулась в телефон, Костя курил, глядя куда-то за сопки. Маша с Настей понимающе переглянулись, и Маше снова захотелось, чтобы кто-то их остановил от поездки.
— Всё купили? — Настя звучала нарочито бодро.
— Ага, — глухо ответил Костя.
— А салфетки? Взяли? Или как обычно поедем? — Салфетки каждый год забывали, и приходилось заезжать за ними в маленький магазин по пути.
— Взяли. — Костя докурил и пошел к урне, Катя так и молчала.
Маша сжимала телефон в руке и, глядя на упорно читающую Катю, еле удержалась от порыва открыть телеграм и посмотреть новости. Но на новости сегодня было табу, договорились же. Вместо этого она закурила долгожданную сигарету.
— Ребят, давайте не рассусоливать, и так задержались. Маша, ты опять, что ли? — Женя смотрел на неё с легким укором. — Ты ж бросала.
— Я тоже думал, брошу, — Костя достал еще одну из пачки, — но на фронте всё равно закурим.
— Костя! — Катя сжала зубы. — Ну я же просила, давай без шуток этих твоих.
— А это шутки, что ли, по-твоему? — Костя издевательски поднял брови.
— Костян, и правда, не надо, — Женя вздохнул, — решили же, едем отдыхать.
— Да едем, едем. Я молчу.
Маша тоже молчала, хотя слова катались на языке, норовили выскочить. Вот сейчас бы сказать их, и потом можно просто сесть по машинам и вернуться в город. Никуда не ездить, замереть, ждать, помнить каждую секунду, что мирная жизнь кончилась, и когда она начнется вновь, и кто останется к тому времени здесь, неизвестно. Маша смотрела на своих друзей, курила и проталкивала слова с языка подальше, поглубже, в горло, в грудь. Пусть остаются там, остаются страшным знанием, которое не изменить. Непременно надо убрать эти чертовы телефоны и ехать. Утро прекрасное, солнечное, там, на берегу озера, наверняка вовсю цветут ирисы, а если подняться вверх по холму, то можно найти желтые рододендроны, растущие между камней, как пример того, что прекрасное всегда найдет себе дорогу даже там, где, казалось бы, жизни нет. Надо ехать, ставить палатки, разводить костер, а ночью пить вино и смеяться. Маша выкинула сигарету и достала телефон из кармана.
— А встаньте вот здесь, чтобы свет не сзади, да, Кость, вот так. Поближе к Кате.
На фото Костя обнимает жену за плечи, у нее встревоженный взгляд, но улыбка искренняя, Женя с Настей прижимаются друг к другу, как дети, Маши на снимке нет, но в кадре есть её тень, и они вместе, как это было каждый год в начале лета.