Вот еще говорят, «осеннее обострение». А как, простите, не обостриться, если, во-первых, свет.
Некоторые, плохо осведомленные, думают, что как сентябрь, так сразу и обострение. Это, конечно, глупости. Обострение, у меня, по крайней мере, случается в смазанные белесые дни не раньше середины октября, а то и ноября. Когда, знаете, все небо белое, и солнца, заметьте, нет, а свет есть. Вот и скажите на милость, откуда он? Висит в липком прохладном (не неприятном, кстати, что и притупляет бдительность большинства) воздухе. И не надо мне, пожалуйста, про то, что, мол, воздух влажный, отражает свет солнца… Сказано вам, нету там никакого солнца! Свет белый, бледный, мертвецкий, окутывает так, что белого света за ним не видно. И, кстати, не распадается на радужный спектр в этом вашем хваленом влажном воздухе, и почему это до сих пор беспокоит только меня – это вопрос.
А еще воздух начинает сочиться какой-то дрянью. Вы, небось, скажете «изморось», или там «туманная взвесь»? Вот не от большого ума вы это скажете, прошу прощенья, конечно. Есть вообще у людей хоть малейшая наблюдательность?! Что это за «изморось» такая, чтобы впитывала звуки и запахи?!
Из звуков остается только гул. И не надо мне говорить, что это гул машин, и это, мол, доминирующий звук в любом большом городе. Что я, гула машин, что ли, не слышал?! Это свет гудит, говорю вам! Или что-то за ним. Точнее, не гудит, а бубнит. Слов пока не разобрать, но они там есть. Уж поверьте мне – я всю жизнь прислушиваюсь.
Запахи исчезают все. В смысле, все привычные. И начинает пахнуть океаном. Вы спросите: откуда вам, Андрей, известно, как пахнет океан, если вы никогда не выезжали из своего N-ска? А мне не надо выезжать из N-ска, чтобы составить представление о запахе океана. Он, во-первых, подробно описан в мировой художественной литературе. А во-вторых, именно им пахнет в N-ске в белесые дни в октябре-ноябре. И кто бывал на океане, те бы все согласились, что именно им и пахнет. Я с такими не знаком, но если бы кто нашелся — они бы вам подтвердили. Пахнет прохладным ветром над солеными полями Вандеи, устрицами и лихостью. Которые сильно впечатлительные, они от этого запаха приходят в неоправданное возбуждение, идут по улице, улыбаются непонятно чему. Говорят: «Будто в конце осени вдруг весной пахнуло!» Идиоты. А я вам говорю: запах тоже призван притуплять бдительность.
Бабушка моя — существо прелестное, но малограмотное — меня в такие дни пыталась успокаивать. Говорила: «Это, Андрюшечка, Богородица раз в год над миром свой покров опускает. В мире, видишь ли, что ни день, то что-нибудь очень страшное случается. И с каждым обязательно случится, за грехи наши. Но если в такой день — считай повезло — покров убережет от ясной памяти». Тут загвоздка в том, что я — во-первых, атеист, во-вторых, скептик, в-третьих, человек, отягощенный высшим техническим образованием. Так что, сами понимаете, что я должен про все эти сказки думать.
Но в одном бабуля права. Права, что называет этот воздухосвет «покровом». Знаете, в девятнадцатом веке многие писали про «тонкую завесу реальности», которая отделяет наш мир от потустороннего? «Потустороннее» представляли по-разному, но завесу упоминали все. Так вот, если хотите мое мнение: раз в год, осенью, в N-ске эта завеса становится видна невооруженным глазом и осязаема. Но это не просто завеса! Что-то смотрит на наш мир, ощупывает его с помощью этого воздухосвета. Вот только зачем ему, чтобы мы об этом знали? Чтобы я об этом знал?
Ночью, если это можно назвать ночью, свет продолжает висеть за окном. Тот же, что днем. Небо за ним темнеет, а он остается. Он впитывает сияние фонарей, рекламных подсветок, фар, всякой там иллюминации. Притворяется, что он – это просто огни города, отраженные во влажном воздухе.
Почему я не задерну шторы? Я задергиваю. Знаете, про северное сияние рассказывают, что от него голова болит вне зависимости от того, смотришь ты на него или нет? С этим светом похоже — я знаю, что он висит за моим окном, и мне страшно. Что он делает? Ничего не делает, ждет.