Джек бросил очередной взгляд на циферблат и с усилием протолкнул в себя кусок ростбифа. Сегодня ночью.
— Позволить голосовать тупицам — все равно что дать право голоса эвам. Не хотел бы я, чтобы гибрид андроида и кухонного комбайна решал, на что пойдут мои налоги!
Дядюшка Элиот знал, о чем говорил, по крайней мере, в смысле эв: почти семь лет он проработал механиком поддержки в Мерсер-Россум Андроидс, а с тех пор, как его уволили из-за выгорания, не упускал случая придраться к их домашней эве и помянуть, какая это бесполезная и уродливая штуковина. Джек с отцом относились к этой маленькой слабости снисходительно.
— Не ты ли подписывал петицию за разрешение голосовать персонифицированным искусственным интеллектам? — Отец придерживался либеральных и гуманистических взглядов.
— Ключевое слово — интеллект! — возразил дядюшка. — Какой интеллект у человека с IQ ниже сотни? Спасибо, что ботинки надевают не на голову.
До того разговора с Тэдом Джек не обращал на эв особого внимания. Они были в доме всегда. Менялись, конечно, по мере износа, хотя и это он не всегда замечал — в отличие от персонифицированных ИИ, таких, как их учитель истории, мистер Мориока, или тех же андроидов, эвы не слишком разнились между собой. Кукольные лица с нарочито утрированными человеческими чертами: слишком большие глаза, раскрашенные блестящим пигментом веки, неестественно полные губы, несуразные туловища с нарушенными пропорциями, тяжелыми ногами и узкими плечами. Они выглядели одновременно и отдаленно похожими, и совсем отличными от людей и андроидов. Но Тэд — Тэд никогда не удовлетворялся внешним, ему нужна была суть.
— Ты посмотри, как он надругался над моим ростбифом!
Джек опустил глаза. Его тарелка выглядела как место преступления, совершенного с особой жестокостью, розовый мясной сок и сливочное масло, смешавшись, образовали зловещую лужу под небрежно расчлененной говядиной.
— Это тебе не эвина стряпня, — укоризненно заметил дядюшка, — я потратил на его приготовление больше часа!
— Он уже мысленно в школе, — хмыкнул отец. — Джек, пожалуйста, подбери безобразие. Культура поведения за столом.
Джек послушно обмакнул кусок булочки в жижу.
В первом часу ночи дом замолчал. Джек подошел к собранному для отправки в школу чемодану и извлек из бокового кармана сверток. Прецизионная отвертка, биты, удлинители, пинцеты, клей для силикона — обычный инструментарий. Скальпель. Тэд умыкнул его на уроке биологии, когда они резали лягушек. Джек бы не смог, от вида распластанного трупика его тошнило. Металл скальпеля обжег холодком, и холодок этот пополз от ладони по руке к предплечью, перекинулся на спину, на другую руку, стёк по задней поверхности ног, и вот уже все тело защипало микроскопическими разрядами, словно замкнулась электрическая цепь.
Не обуваясь, Джек переместился к двери, бесшумно отодвинул ее и метнулся в коридор. Прокрался вниз по лестнице, свернул в хозяйственные помещения и наконец оказался перед зарядной капсулой эвы. В гулкой тишине спящего дома он вдруг услышал собственное сердцебиение и поразился тому, как настойчиво и яростно качает сердечная мышца его кровь. Какое-то неясное ощущение, в дополнение к искрящемуся азарту, пронзило его. Он сжал в руке скальпель.
Эв нельзя было разбирать. Даже поставляемые в дома по подписке, они все еще были собственностью МРА. Их устройство — ноу-хау, охраняемое законами.
Джек открыл зарядную капсулу.
Но если просто посмотреть, что у них внутри, а потом закрыть обратно… Заклеить киберкожу совсем несложно, они с Тэдом проводили эксперименты.
Капсула оказалась просторнее, чем ожидал Джек. Эва лежала горизонтально. Она открывала и закрывала глаза, словно моргала от внезапно включившегося света.
Джек ступил внутрь и закрыл за собой дверь.
Он опустил сверток с инструментами на пол и склонился над эвой. Взял ее руку. Вблизи ее покрытие вовсе не было таким ровным, каким казалось: на предплечье тут и там виднелись маленькие светло-коричневые пятнышки, на кончиках пальцев были небольшие углубления, как будто для ногтей. Джек перевернул руку другой стороной. Очень реалистично сделанные вены выглядели странновато под безволосой киберкожей. Джек пощупал трубку по ходу ее расположения — она пружинила. Эва лежала неподвижно. Имитируя дыхание, приподнималась ее грудная клетка в серой униформе.
Волосы эв были настоящими. Во всяком случае, очень похожими по структуре, разве что тоньше. Перед каникулами Тэд тайком сорвал несколько с головы одной из школьных эв, чтобы исследовать их под микроскопом.
Джек вырвал у эвы пучок волосков и положил в карман. Можно будет сравнить. Теперь нужно убрать комбинезон. Он подцепил ткань комбинезона и погрузил в нее скальпель. Под плотным полотном оказался еще один, более мягкий, слой. Скальпель в нем путался, и Джек пожалел, что не взял ножницы. Да и эва, до этого лежавшая смирно, вдруг зашевелилась и попыталась отстраниться.
— Лежи! — приказал Джек.
Но видимо, в них была встроена программа защиты. Джек придавил ей ноги коленом, рванул комбинезон. С горем пополам, борясь с извивающейся эвой, прорезал наконец второй слой. Оставалась киберкожа. Под ней должна быть обычная кухня: полимеры, платы, провода. В холодном освещении капсулы эва была распластана на своей зарядной станции, как лягушка на лабораторном столе. Подцепить киберкожу так же, как комбинезон, вспороть — и узнать, например, зачем эти небольшие мешочки на грудной клетке. Одно движение.
И тут эва начала издавать звук. Нечеловеческая смесь мычания и воя, такая громкая, что проклятая система умного дома вдруг с неуместной учтивостью возгласила: «Извините, я вас не поняла. Пожалуйста, повторите». Джека заколотило. Дрожащей рукой он закрыл эве рот, но звук продолжался. Оскальзываясь, он перегруппировался и придавил ей горло коленом. Звук стал таким, будто автомобильный пылесос наткнулся на мяч для пинг-понга и отчаянно пытается его всосать. Где-то в доме отодвинули дверь. Отключить, отключить эту дрянь! Все еще прижимая эву ногами, Джек лихорадочно нащупывал выскользнувший скальпель. Еще одна дверь. Торопливые шаги на лестнице. Дерьмо! Спасительный металл. Посильнее. Два омерзительных звука — изо рта и из грудной клетки, три — дверь капсулы.
Теплая липкая жидкость, почему-то очень много, заполнила всё поле зрения. Как мясной сок из дядюшкиного ростбифа.
Джек обернулся.
Губы дядюшки Элиота беззвучно двигались, серые в падающем свете. Отец решительно отодвинул его и заглянул в капсулу.
— Вот дьявол! — пробормотал он, — кто же мне погладит рубашку на завтра?