Как только старик поднялся на эскалаторе, он понял, что не должен был этого делать…
Михаил Гаврилович долго думал, всё никак не решался, и только в шестьдесят девять лет, когда ему стало противопоказано работать в шахте, решил подать заявку о назначении пенсии. В тот день с утра пораньше он причесал седую бороду, так что она приобрела апостольский вид. По-осеннему приоделся в пальто да кепарик и пошёл в госучреждение без всяких предчувствий.
Указатели на кадетски-синих обоях вели его вглубь лабиринта МФЦ на первом этаже. У ресепшена его встретила сотрудница. Она была в униформе, похожей на банковскую. Из-под челки чёрного каре её глаза коричневого стекла так и внушали доверие. Михаил Гаврилович спросил, что по документам, и она спокойно объяснила, что сейчас пойдёт собирать архивные выписки. Ну а пока ему надо на втором этаже, в СОБЕСе, получить справку для заявления.
Железные ступени эскалатора, напоминающие зубы акулы, с необычайной скоростью неслись вверх. Старик, чуть запнувшись, хоть и держался за перила, встал и поехал. Поднявшись в крохотную комнату, он хотел свернуть на следующий эскалатор и добраться, наконец, до СОБЕСа, но эта лестница шла со второго этажа вниз. Михаил Гаврилович, видать, ошибся, хотел спуститься обратно, но механизм, только что доставивший его сюда, резво бежал вверх. Он снова повернулся. Конечно, будь он на двадцать лет моложе, он бы и против течения забрался на второй этаж, но сейчас он даже спуститься на первый не сможет: снесет. Михаил Гаврилович немного постоял и робко произнёс:
— Эй… Есть кто неподалёку?
Ответа не было. Он снова немного потоптался и повторил попытку, только погромче. Вновь нет ответа. Третий раз, четвёртый… Наверху шаги. Мужчина средних лет в дорогом смокинге цвета зеленого бильярдного сукна приостановился возле эскалатора.
— Стойте! Не спускайтесь, тут тупик! — крикнул старик.
— Что значит, тупик? У нас здесь сплошные пути да развилки, — поправляя галстук, усмехнулся мужчина, вероятно, собесник.
— Да нет же, оба эскалатора ведут сюда, ко мне, вот я и застрял…
— Понятно, понятно, — понимающе закивал мужчина. — Сейчас позвоню, и ошибку системы исправят.
Михаил Гаврилович обрадовался спасению, ещё поблагодарил и благословил, хотя последнее немного обескуражило собесника.
— Вы, кстати, зачем сюда шли? — спросил он.
— Ну, я хотел сделать заявку у вас и передать документы из архи…
— О нет, нет, нет, мы всё давно делаем онлайн. Можете моего секретаря с первого этажа попросить, она всё вам сделает, а пока мне надо идти. Не переживайте, я скоро вернусь.
Как только собесник скрылся из поля зрения Михаила Гавриловича, ему пришло СМС дочери: «Пап, у меня скоро совещание. Отвечать не смогу до конца дня, если что-то нужно, напиши». Старик слегка улыбнулся: какая у меня прекрасная дочь, думает о своём старике, не то что некоторые. И ответил: «Всё в порядке, скоро пойду домой. Удачи тебе там».
«Таблетки не забудь вовремя выпить. Всё, я пошла». И связь оборвалась.
В маленькой комнате была деревянная табуретка, и Михаил Гаврилович, недолго думая, воспользовался ею. Шли минуты, десять, двадцать… За это время старик успел разглядеть и выучить всё о помещении. Если судить на глазок, то площадь примерно пять квадратных метров. Жёлтые стены резко контрастировали с холодным тоном первого этажа. Ещё висели черные часы, чем-то напоминающие глаз замороженной рыбы. Внезапно на первом этаже появилась та самая женщина-секретарь.
— Стойте, простите, мне сказали, что заявку и документы надо в онлайн сделать, не могли бы это всё как-то перевести в электронный формат, пожалуйста…
— Могу, Михаил Гаврилович, в течение трёх часов всё будет, — и тут же ушла, еле слышно цокая каблуками.
Проходит час… Два… Три… И вот к старику едет снизу новая жертва ловушки зубастых эскалаторов.
— Стой, не поднимайся! — кричит Михаил Гаврилович.
— Что? Не слышу, сейчас подойду поближе, — кричит второй дедок.
— Наоборот! Ай, ладно, бог с тобой.
— Что тебе надо, мужик? — громко спросил новый сосед, потом обернулся к следующему эскалатору и столкнулся с неожиданным парадоксом. И ровно как Михаил Гаврилович, первые пять минут не мог сообразить, что не так.
— Вот об этом я тебя и предупреждал, — немного раздосадованно сказал Михаил Гаврилович.
Прошло какое-то время, старики не особо разговорились, оба замерли в ожидании чуда. Внезапно появился собесник, и Михаил Гаврилович тут же максимально вежливо среагировал:
— О, простите, вы, случайно, не связались с починкой?
— Да, скоро приедут.
— И… и там вам должны были прислать заявку с документами… — немного робея, напомнил старик.
— Фамилия ваша как?
— Рафаилов Михаил Гаврилович.
— Точно… Кстати, заявка была отклонена.
— Что? Как это?
— Срок годности заявки составляет три часа. Вы опоздали на две минуты.
— А… Я надеюсь, это можно исправить?
— Конечно, просто подайте её снова.
— Да, спасибо, — немного смутился вежливый Михаил Гаврилович.
— А что там этот мужик натараторил? — спросил полуглухой сосед, когда собесник удалился.
— Сказал, что скоро приедут чини…
— Громче, не слышу!
— Скоро приедут! — уже немного раздраженно повысил голос ветеран жёлтой комнаты, что было абсолютно ему не свойственно.
— Не понял! Ты что, только что быканул на меня?!
— Не-не-не, ты ошибся, о! Смотри — секретарь! Женщина, подождите, мою заявку не приняли, не могли бы еще раз её отправить…
Женщина кивнула и ушла. Михаил Гаврилович даже не успел спросить её, когда ждать помощи. Вдруг, пока оба смотрели вниз, со второго этажа начала спускаться бабулька. Михаил Гаврилович с соседом тут же опомнились и давай кричать и махать руками, как бабуины. Бабуля так испугалась, что попыталась побежать против течения лестницы, но тщетно. И вот она внизу… Перекрестилась.
— Госпади помилуй, да что с вами не так?
И обнаружила, что эскалатор вниз ведёт вверх. Удивилась.
Конечно, нельзя радоваться, что ещё один человек попал в западню, но бабуля, которая назвалась Светланой Петровной, благотворно разрядила обстановку и немного разговорила стариков. Она даже правило установила: все сидят на табуретке по очереди по десять минут. За полчаса Светлана Петровна успела рассказать про свою кошку, про недовольство малой пенсией, где она купила платок (который на ней) с таким прекрасным рисунком гжеля, сочетающимся с её почти новым серым платьем.
Приехал новый старичок. Теперь соседей стало четверо. Снова приходил собесник. Как обычно, обещал помощь, заодно сказал, что заявку Михаила Гавриловича отклонил, потому что возникли новые требования по документам. Затем появилась пятая соседка, и в комнатушке стало уже теснее. Это заставляло порой толкаться локтями. Шестой сосед… Приходила секретарь, исправила файл, но собесник снова отклонил. А к этому времени Михаилу Гавриловичу нужно было принять лекарство, только запить таблетку оказалось нечем. Собесник любезно предложил принести кофе (потому что кофемашина не выдавала обычную воду). Через пятнадцать минут он поставил пластиковый стаканчик на ступеньку. Кофе поехал вниз. Старик приготовился и хотел было нагнуться, но жгучая боль молнией прошила позвоночник. Кофе проехал мимо рук, стаканчик зацепился за край эскалатора, и все пролилось. Михаил Гаврилович не выдержал:
— Вы что, издеваетесь?! Я к вам как к людям обращался, а вы даже с места не сдвинулись. Вы хоть понимаете, у меня проблемы с сердцем, мне нельзя ни стрессовать, ни пропускать приемы таблеток.
— А вот нам тут прекрасно сидится часами, — рявкнул второй.
— Да, совсем оборзел, лишь бы обвинить кого-то! — крикнула третья.
Движения маленькой плотной толпы потихоньку расшатали плитку на полу, что породило трещину. Недовольный гул становился громче. Мужчина наверху, видя это безобразие, пошёл за вторым кофе. По эскалатору поднялись еще трое, стало девять человек на пяти квадратных метрах. Не всем хватало места опереться о стены, некоторым пришлось сгруппироваться сельдями в банке.
Михаил Гаврилович, раздавленный и временем, и терпением, сел на табуретку, вынул сигарету и закурил. Светлана Петровна вскрикнула:
— Ты что, одну минуту подышать табаком, и минус месяц жизни! Живо прекрати!
И попыталась отобрать сигарету, полезла по стоящим, будто скалолаз. Старик взгромоздился ногами на табурет. Теперь она точно не достанет. Со скромного возвышения он увидел сигнализацию на потолке, и ему пришла в голову гениальная идея. Секретарь прервала озарение, крикнув:
— Здесь курить запрещено законом! Сейчас охрану вызову.
— Закон… Ну пусть приходят, — насмешливо произнес Михаил Гаврилович, выпустил дымный нолик и поднёс сигарету как можно ближе к детектору.
Двое пожилых охранников протиснулись в комнатку и сволокли нарушителя с табурета. Только теперь они тоже оказались в ловушке.
— Ну, добро пожаловать, — прокомментировал кто-то.
— Еще один, и будет двенадцать апостолов-мучеников, — пробормотала Светлана Петровна.
Михаил Гаврилович сопротивлялся охранникам, пихая тех, кто рядом, старики кряхтели, наступали друг другу на ноги, в результате по полу побежали новые трещины.
Секретарь пожала плечами и удалилась.
Двенадцать человек, тринадцать, четырнадцать. Уже было не столько жарко, сколько душно, воздух перегонялся из легких в легкие, шея Михаила Гавриловича сделалась влажной от сопения кого-то, привалившегося сзади. Все успели пожелать друг другу сдохнуть. Как назло, со второго этажа явилась еще группа стариков. Только на полпути, поняв ошибку, они попытались бежать по эскалатору, но застряли, как мухи на липучке. Девятнадцать человек. Один охранник взвыл и выкинул табуретку на первый этаж. Другой врезал коллеге прямым в нос — ведь можно было встать на эту мебель и при помощи сигареты вновь вызвать пожарную тревогу. Михаил Гаврилович чуть не сбил на склон эскалатора старуху. Какой-то слепец в синих очочках попытался спуститься, обстукивая тростью наезжающие на него акульи зубы.
И тут всех тряхнуло. Трещины разверзлись. Пол обрушился. Эскалаторы отвалились, как вставные челюсти. Последними в яму упали часы, похожие на акулий глаз.
Секретарь подбежала и посмотрела сквозь дыру на собесника.
— Ну, минус двадцать пенсий на ближайшие двадцать лет, можно тебе и яхту завтра купить, милая.
— Правда?! Спасибо, дорогой.