Лев вышел на охоту. Пригладил гриву вокруг лысины, поправил галстук на животе, опустил руки в карманы серых брюк со стрелками. Алексей Александрович, директор строительной фирмы, головной — и единственный — офис которой базировался в Южном Чертаново, шел по узкому проходу между столами под потолком Армстронг, поглядывая на своих будущих жертв поверх фикусов, кактусов и подвявшего алоэ. Все, на что падал свет потолочных ламп из магазина «Империя Люстр», — были его владения. А также кухонька в конце коридора направо и туалет, М и Ж в одном, налево.
Галина не успела спрятать помаду.
— Галя, если бы каждый раз, вместо того, чтобы нанести боевую раскраску, ты находила нам нового клиента, то мы бы уже застроили Москву настолько, что «Сапсан» стал бы пригородным поездом.
Сосед Гали хрустнул сушкой.
— Ты знаешь, Сережа, что акула дышит, только когда плывет? А если остановится — задохнется, поэтому она всегда в движении. Знаешь, это я к чему?
— Нет, Алексей Алекс…
— К тому, что со стороны кажется, что если ты перестанешь жрать, ты задохнешься. А где Семенов?
Никто не хотел отвечать, пришлось Варе:
— Он у врача. У него же нашли какое-то образование…
— Явно не высшее… Я так мало плачу, что тебе не хватает денег на более длинные юбки? — И, пока Варя смущенно прятала ноги под стол, добавил: — Я уезжаю по делам, сегодня уже не вернусь. Еще перекурю, поэтому не уходите сразу, сделайте вид, что до конца досидели.
На улице он подошел к своей машине и закурил. Она у Алексея Александровича была большая, надежная. Не понтоваться, а чтобы удобно было и служила хорошо. Чтобы такую выбрать, надо прочитать много обзоров, посоветоваться с соседом по гаражу, махнуть на его мнение рукой, ведь он лучше «Логана» за всю жизнь и не водил ничего, съездить в автосалон и там сменить пару консультантов, потому что не каждый может ответить на все важные вопросы.
Алексей Александрович открыл дверь, поправил газеты на коврике, сел. Достал из подлокотника заглушку ремня безопасности и вставил в разъем своего кресла, чтобы не пищало ничего, когда поедет, а то больно раздражает этот звук, но как выключить — так за год и не разобрался. Умные эти япошки, но наш брат умнее: всего триста рублей, и едешь спокойно.
Докурил сигарету, бросил, аккуратно закрыл дверь и поехал.
На дорогах были одни бараны. Напокупают прав и гоняют, как у себя в ауле. И пешеходы пару раз, глаза не разув, выбегали на переход прямо перед машиной. Алексей Александрович один раз даже почти открыл окно, чтобы накричать, но передумал — если у них глаз нет, то ушей и подавно.
Поставил машину в гараж и по дороге к дому даже не поздоровался с охранником — Алексей Александрович был полностью занят воображаемой готовкой. Знал, как надо выложить салат, какие фрукты разместить в вазе сверху, в какое блюдо положить рыбу и куда поставить, чтобы она казалась не обязательным угощением, но, если что, легко было дотянуться.
Жена дома недостаточно суетилась.
— Если бы мы были индейцами, твое имя было бы не Света, а Погонщик Раненых Черепах! Почему картошка еще только варится, она же любит охлажденную! Хлеб не нарезан! Это точно цельнозерновой? Другой не ест. И почему язык все еще на столе?! Срочно убери, она же веган… вегетарианец. Или кто там?
— Она сейчас ест рыбку, Леша, успокойся. И еще из метро не вышла, время есть.
— Ест рыбку? Хорошо, тогда положи ее не на дальний край стола, а в центр. Пирожков, может, больше выложить? Квашеной капустки давай положим, но не из магазина, а от Таньки. И тарелку надо с котятами, из другой не любит.
— Успокойся, она и моя дочь, я помню. Вынеси картошку на балкон, успеет остыть.
Он побежал с картошкой. Хоть бы успела остыть. Снял рабочую одежду, она не любит, когда по дому не в домашнем ходят, фэншуй какой-то, наверно. Он торопился, надо было еще красиво руколу разложить и огурчики порезать обязательно вдоль, кружочками не любит.
Когда он приказывал жене причесаться (а то там грачи птенцов выращивать могут), раздался звонок в дверь. Алексей Александрович стал цвета квашеной капусты от Таньки. Вышел в коридор, сделал глубокий вдох, пригладил волосы. Открыл дверь. Вот она, высокая, стройная, брови, как всегда, хмурит. Его красавица, его умница.
— Здравствуй, товарищ Катенок! Добро пожаловать домой.
— Привет, па. — Катя подставила одну щеку, вторую, потом нос. Поморщилась, вытерла.
— Долго ехала? Голодная?
— Я всегда долго еду, вы же почти в Подмосковье. Из Вены в Братиславу быстрее доехать.
— А почему без шапки?
— Потому что мне двадцать пять.
— Ну, скорее за стол! Там салатик, рыбка, картошечка сварена.
— Ну, какие углеводы на ужин? У меня же твои гены, — она посмотрела на папин живот, — мне и на обед не стоит.
Пока Катя мыла руки, Алексей Александрович снял ее пальто с крючка и повесил на вешалку, прошел на кухню, быстро спрятал пирожки в холодильник. Катя села, указала на салат.
— Не заправленный?
— Он же не машина, — рассмеялся Алексей Александрович, но, увидев ее нахмуренные брови, перестал.
— Что нового?
— Ничего.
— А на работе? Проекты есть?
— Есть.
— Денежек хватает? Может, надо чего? Ну, на глупости всякие.
— Я не делаю глупостей.
— Нет, конечно, нет! Я про штучки, там, девичьи, на развлечения, на духи…
Провел руками по коленям. Что еще спросить, он не знал, поэтому интересовался, как Кате еда, что еще положить. Она лишь утвердительно или отрицательно мычала. Зазвонил телефон в спальне, он побежал ответить. Это была Варя с работы — не помнила, где ключ от двери. Он рассказал, где ключ, а также что у золотой рыбки — и той память лучше. И мозгов больше. Когда бросил трубку, услышал, что дочь с женой о чем-то оживленно болтали на кухне. Поспешил туда, но они тут же замолчали. Сел на табуретку. По тарелке с котятами стучала вилка.
— Останешься ночевать?
— Не, я домой.
— Не домой, а в ту квартиру. Дом твой тут.
Катя закатила глаза. Допили чай, посуду помыть он ей не дал. Оделась, проводил ее до лифта, опять поцеловал в щеку, вторую, в нос. Зашел в квартиру, в коридоре стояла жена и молча смотрела на него.
— Вот, надо было тебе эту картошку варить! Она же веган, не ест углеводы!
И пошел мыть посуду.