Летом 2021 года в Creative Writing School проходил конкурс на получение стипендий в осеннюю мастерскую «Как писать и редактировать (от non-fiction до романа)» Егора Апполонова. Представляем работы стипендиатов.
Конкурсное задание
Напишите эссе на тему «Почему я пишу», объяснив мотивацию и причины, по которым вы решили отправиться в этот нелегкий путь.
Смолина Анастасия
Почему я пишу
Многие хотят написать книгу (иногда кажется, что вообще все). Для них это путеводная звезда, Грааль и бальное платье для Золушки три-в-одном.
А я не хочу.
Во-первых, у меня уже есть одна (с). Философская монография, правда хорошая, хотя и очень сложно написанная. А еще целая полка сборников и даже газетных статей, где тоже лежат кусочки меня-в-тексте. Очень дорогие и забытые кусочки мыслей и глубоких прозрений.
Во-вторых, я знаю, как это мучительно. Помню, каково это — выкладывать себя в текст. Я редактирую чужие книги, работаю с авторами — никогда им не завидовала и всегда немного сочувствовала.
И вот теперь мне придется окунуться в это самой — написать книгу. Причем даже не одну.
Потому что с некоторых пор игнорировать постукивание изнутри стало невозможно.
«Ты обязана меня написать!»
«И меня! Я еще интереснее!»
«А нас должна опубликовать, мы уже давно написаны! Найди иллюстратора, наконец, или возьми хоть свои рисунки, у тебя же тогда неплохо получилось, и отнеси нас к читателю! Безобразие, мы столько лет ждем. Шагом марш вперед бегом!»
Вот такие голоса в голове. Так что я хочу написать книгу, чтоб избавиться от них. А не потому, что жажду держать свое творение в руках (ну, вообще-то можно), давать интервью (нет) или сидеть с умным видом на книжной выставке, рассказывая, как я дошла до жизни такой и стала автором бестселлера (боже упаси! А можно мне, как условному Пелевину, вообще не светить лицом на публике?).
Я буду писать, заранее понимая, как накосячу и где налажаю. Потому что #яжередактор — «я заранее знаю, насколько плоха будет моя книга» (с).
Меня греет только мысль, что читать меня придут Офигенно Умные Читатели. Они покажут, где я недостаточно раскрыла тему, а где убила их занудством чересчур подробных описаний. Они наконец объяснят мне, как надо было написать, чтобы книга не стала разочарованием и сплошной потерей их денег и времени, и вообще, на странице 218 пропущена запятая, какой позор.
Это они дополнят книгу смыслами, которые я по своему недосмотру и тугоумию туда не положила.
Вся надежда только на них, моих будущих строгих критиков.
А я лишь надеюсь, что книга перестанет царапаться изнутри и будет довольна хотя бы своим неуклюжим воплощением.
Простякова Дарья
Я косноязычна. Переставляю слова, нарушаю порядок предложений. Сказывается год детства в Америке. Думаю, там и испортилось врожденное чувство языка. Заслуженная учительница РФ по русскому и литературе злилась каждый раз, когда я вымучивала ответы на великом родном.
После того, как в диктанте я написала «журнал, огонек» вместо «журнала “Огонек”», она поставила на мне крест. Мои победы в олимпиадах по русскому и литературе ее изумляли, впрочем, как и меня. Не зря все-таки ей дали заслуженного.
Я до сих удивляюсь, что пишу. Но мне есть что рассказать, поэтому я продолжаю пытаться. Я хочу говорить о делах и творениях Господних. Это кротким и смиренным некогда говорить о себе. Они стопроцентно и, как это модно называть, осознанно проживают каждый день. Это они творят историю, совершая великие и незаметные ежедневные подвиги любви. Они дарят другим время, труд и даже себя. Им не то что говорить о себе — записывать некогда. А у меня время на запись найдется.
Летом муж с сыном прикармливали двух нелетных голубей. У одного было сломано крыло, другого подрала кошка. Голуби жили в подвале и улететь никуда не могли. За лето стали ручными. Заслышав скрип детской коляски, «травматы» (так прозвал их муж) неслись к нам со всех культяпок. И после кормежки продолжали бегать за нами.
Муж заведует отделением в психбольнице. Это добавляет не статусности, а головной боли. Он частенько покупает пациентам одежду, предметы личной гигиены, лекарства. В основном за свой счет. А когда мы гуляем по городу, к нему тянутся сирые и забитые, чтобы просто пожать руку. Они чем-то напоминают наших травмированных голубей. И я хочу написать об этом. Ну и пишу.
Так вот, мы с ним недавно поспорили. Он говорил, что творчество всегда связано с самоутверждением, потребностью выразить свое «Я». Разумеется, самовыразиться я хочу. Но мне видится, в людях есть эта Божья творческая, созидающая черта, которая, однако, как и все в этом мире, заражена нашей гордыней.
Когда моя мама была маленькой, она мечтала стать библиотекарем. Эта мечта разбилась о жестокую действительность: она стала филологом. Мне же выпал счастливый билет: мама, которая любит книги и любит меня. Бинго! Мама читала мне перед сном самые разные сказки. Самой разной длины. И когда я просила прочитать еще одну главу, она читала. Она оживила книги для меня. Это была самая настоящая магия.
Это она познакомила меня с писателем, который потом стал мне наставником. В своей сказке он устами своих героев приглашал юных читателей писать рассказы о его мире. И я ответила на его призыв. Я сама начала писать, мечтая, как он, однажды создать свой волшебный мир.
В своей биографии он рассказал о книге, перевернувшей его мировосприятие. Когда я дочитывала эту книгу, я плакала. Мне казалось, это лучшее произведение на свете и я уже не встречу ничего красивей и точней.
Эти двое писателей давно умерли. А я знаю их и ценю до сих пор. Что дают нам мертвые писатели? Каждый из них подарил мне частицу своей души.
Нет ничего нового под солнцем. То, что я могу домыслить, уже когда-то было сказано или написано. Но я могу сделать это по своему. Я могу — или очень постараюсь — так же, как мои любимые авторы, поделиться с другими своей душой. Вдруг кто-то, кого я никогда не узнаю, когда-нибудь прочтет мою историю и подумает: как? И ты тоже? Вдруг немые обретут голос, неявная слава станет видна, и все это произойдет на страницах именно моего произведения?