Сентябрьское утро. Скоро в школу. Как не хочется вставать! Так тепло и уютно в постели. Мила сколько могла оттягивала момент, когда нужно будет вылезать из-под теплого ватного одеяла. Отопление еще не включили, и в спальне довольно прохладно. Рядом кровать младшего брата Андрюши. Он тоже не торопился подниматься. В детскую неожиданно зашел отец, непривычно серьезный, сосредоточенный. Он подошел к Миле, наклонился над ней, ласково- пытливо посмотрел ей в глаза, поцеловал в щеку и спросил:
— Ты меня любишь?
Она удивленно посмотрела на него, кивнула. Потом он поцеловал братишку, что-то прошептал ему на ухо и вышел из комнаты. Поведение отца озадачило Милу. Никогда раньше он таких вопросов не задавал и был довольно скуп на проявление нежности. «Что-то с ним не то! Странный он какой-то в последнее время!» — мелькнуло в голове у Милы, но она уже выскочила из постели.
Скорее натягивать коричневое школьное платье, черный фартук. Кружевной воротничок и манжеты сверкают белизной. Не забыть повязать пионерский галстук! Погладила еще с вечера. Портфель собран. Можно бежать в школу. Ах, да! Позавтракать! Мила заглянула на кухню, подняла крышку кастрюли, укутанной полотенчиком. Опять манная каша! Мама уже на работе. Ей к семи. Она воспитательница в детском саду. Мила недовольно опустила крышку кастрюли и решила, что позавтракает в школьной столовой. Можно купить жареные пирожки с повидлом, горяченькие.
В прихожей громко хлопнула дверь. Так! Андрюшка уже убежал! Мила вышла в прихожую, половину которой занимало трюмо с большим зеркалом. Надела новенькое пальто, красное, с капюшоном, производства ГДР. Его купили в Москве, где Мила с родителями и братишкой впервые побывала в летние каникулы. Мила покрутилась перед зеркалом, поправила волосы. Из прихожей хорошо просматривалась большая комната — зал, как ее называли, — которая ночью служила родительской спальней. Отец стоял у окна спиной к Миле. Высокий, темноволосый, в сером свитере, который ему очень шел.
«Почему он на работу не идет?» — удивилась Мила. Она вдруг вспомнила, как на днях отец застыл посреди комнаты, прислушиваясь к чему-то, широко раскрыл глаза и спросил ее:
— Мил, ты слышишь? Говорит кто-то!
Мила даже тогда немного испугалась, но маме говорить ничего не стала. Мама и так на него обижена была, не разговаривала с ним уже несколько дней. А ведь когда отец не пил, он был тихим, спокойным, лежал на диване, книги читал.
И теперь Мила смотрела в спину отца, тот стоял не шелохнувшись. Она немного помедлила, но так и не решилась его потревожить. Ей нужно было спешить на уроки.
До школы всего десять минут ходьбы, даже если идти очень медленным шагом. Дорога шла через любимый парк со старой детской площадкой. Можно было обойти продуктовый магазин и выйти на наводящую тоску своей прямизной, бесконечную, заасфальтированную парковую аллею, которая упиралась в школу. Миле больше нравилось пробежаться по тропинке среди деревьев, но тогда сначала надо пройти мимо бараков, из которых часто вываливали нечистоты прямо на улицу. Мила шла между березок и сосен, вдыхала свежий осенний воздух.
Когда-то давно на месте их поселка стоял густой лес. Поселок появился во время Великой Отечественной войны, когда под Казань был эвакуирован крупный военный завод из Ленинграда. Мила на секунду представила себе: ни бараков, которые остались с военной поры — говорят, пленные немцы строили, — ни «хрущевок», выросших в шестидесятые, — в одну из таких они переехали из небольшого села Аки, когда Миле было три года, — ни огромного, праздничного Дворца культуры с колоннами, где она занималась хореографией, а сплошной лес. Мила очень любила лес. Она в нем, можно сказать, выросла.
Рядом с их прежним жильем, старым деревенским домом, рос дремучий овражистый лес. На одной половине того дома располагалась школа, где мама работала учительницей начальных классов. Мила вспомнила вдруг, как они совсем недавно ездили с мамой и братом в родное село по грибы. К бабане зашли, папиной тете, та обрадовалась:
— Аня, я уж тебя заждалась! Грибов-то в лесу, грибов! И белые, и подберезовики, и подосиновики!
Мама очень любит собирать грибы. Она небольшого росточка, проворная, быстро взбирается в гору и радостно кричит:
— Ой! Белый! Подберезовик! Ой! Еще один!
Миле обидно. Она внимательно глядит себе под ноги — и ничегошеньки. Вдруг наконец вырастает перед ней крепенький молодой подберезовик с коричневой бархатной шляпкой набекрень.
— Мам! Я тоже нашла!
Мама пытается спрятать улыбку. Мила возмущается:
— А! Так ты его раньше увидела и специально мимо прошла! Так нечестно!
Мила не заметила, как подошла к зданию школы. Ее догнала Ира, одноклассница.
— Мил, привет! У нас русский первым уроком?
С Ирой были знакомы с раннего детства, росли в одном дворе, вместе в первый класс пошли, а еще Таня, Гуля, Венера, Оля, Олег, Юрка. Человек десять. Дружили. Летом до темноты играли вместе, пока мамы домой не загонят. А сейчас уже в пятом классе.
Русский и литературу у них вела классный руководитель Фарида Ренатовна, женщина строгая, с темными волосами, всегда гладко зачесанными и собранными на затылке в небольшой пучок, и маленькими злыми глазками. Фарида Ренатовна принципиально не пользовалась косметикой и очень этим гордилась. Ее побаивались, на уроке всегда царила тишина.
В самом разгаре урока в дверь классной комнаты неожиданно постучали. В женщинах, стоявших на пороге, Мила с удивлением узнала маминых сотрудниц из детсада. Пошептавшись с женщинами, Фарида Ренатовна изменилась в лице, как-то странно посмотрела на Милу и велела ей собрать вещи и идти домой. У Милы засосало под ложечкой. Пока она складывала вещи в портфель, сорок пар глаз внимательно следили за ней. Она вышла за женщинами в длинный мрачный школьный коридор, там ее уже поджидал братишка.
Шли по парковой аллее, молчали. Уже на середине пути одна из женщин вдруг обернулась к ней и произнесла вполголоса:
— Мила, твой папа умер!
Мила всем своим детским тельцем воскликнула:
— Нет! Неправда! Этого не может быть!
Женщина спросила:
— Андрюше скажем?
Мила посмотрела на братишку, сжала его теплую ручку и ответила:
— Подождите! Не надо! Я сама!
Очень скоро она узнает о том, как мама, движимая дурным предчувствием, сорвалась с работы домой, но было уже поздно, спасти их отца она не успела. А сейчас Миле захотелось заслонить братишку от беды, которая так беспощадно на них обрушилась.
Так Мила неожиданно повзрослела. А было ей всего одиннадцать лет.