В последнее время и исследователи, и писатели говорят о неком «расцвете» современной поэзии или даже «поэтическом буме». При этом читательский интерес к стихотворным текстам вызывает множество вопросов. Так, социологи литературы фиксируют весьма низкий интерес публики к этой области: доля тех, кто называет поэзию среди своих литературных предпочтений, колеблется всего от 4 до 6%.
Где же тогда «поэтический бум», кто читает эти тексты и главное — на каких ресурсах? Давайте разбираться.
Не только наша проблема
В статье «Современная поэзия и “проблема” ее нечтения» критик, поэтесса и социолог литературы Евгения Вежлян ссылается на работы Алисы Крейг и Себастена Дюбуа, которые говорят об отсутствии интереса к современной поэзии на Западе. Согласно Дюбуа, причина тому — «автономизация» соответствующих институтов:
«Поэзия имеет свои собственные институции и издательства… собственные места проведения мероприятий и даже свои собственные газеты… издающиеся поэтами же. Являются поэтами и многие издатели стихов (61%, по данным настоящего исследования), как и почти все критики и университетские преподаватели курсов по современной поэзии: мир современной поэзии характеризуется мультиактивностью».
Согласно исследователю, оборот поэтической продукции осуществляется только внутри профессионального сообщества. Вежлян считает такой подход несколько устаревшим, поскольку он представляет читателя только как покорного потребителя, а не как самостоятельного актора. В своей работе исследовательница делает попытку типологизировать режимы чтения и фиксирует недоверие современных читателей, особенно молодых (sic!), к интернет-площадкам, которым они предпочитают книги:
«Автор и читатель связаны цепочкой опосредующих инстанций — проводников, транслирующих смыслы и виды активности от первого к последнему. <…> В практике современных двадцатилетних он трансформируется в “каноническое” чтение, где полученный “в наследство” от старших, сформированный ими канон, зафиксированный в домашних книжных собраниях, становится объектом своего рода сакрализации, приводящей к интенсивному чтению — без предварительного “сканирования”. Но, будучи передан без “инструкции по применению”, этот канон не может быть пополнен наследниками за счет современной поэзии».
В то же время идет параллельный процесс «перезагрузки» интереса к современной поэзии, как раз связанный с интернетом, появлением социальных сетей и блогов. Благодаря ему оффлайновые контакты и онлайновые сетевые связи находятся в постоянном взаимодействии и дополняют друг друга, а авторам и вовлеченным читателям легче обмениваться информацией.
Жертвы канона
Но как же «вовлечь» читателя? Евгения Вежлян уверена, что, несмотря на моду, количество людей, интересующихся поэтическими новинками, в любую эпоху ничтожно мало по сравнению с количеством поклонников детективов, например. Так что специальные программы и проекты, направленные на повышение популярности стихотворных текстов, скорее всего, приведут к ничтожным результатам.
Писатель, драматург и поэт Дмитрий Данилов считает, что современная поэзия — тихая сфера, не привлекающая внимания широкой публики: «В эпоху нулевых было много интересных поэтических фестивалей. Они и сейчас существуют, но есть ощущение, что они ушли на второй план».
Угасший интерес к фестивалям можно списать на моду, которая, как вы понимаете, изменчива. Однако есть и постоянные факторы. Например — неприятие новых форм, продиктованное школьным каноном. Об этом в одной из лекций говорит писательница, переводчица и поэтесса Линор Горалик1:
«Ожидание не только вызывает у нас чувство безопасности, но и повышает наше удовольствие. <…> В силу целого ряда обстоятельств у нас сложилось ощущение, что поэзия — это огромная священная корова русской культуры».
Горалик считает, что понять и полюбить современную поэзию российским читателям мешает иерархия («первый поэт — это Пушкин, второй — Лермонтов и так далее), предвкушение некоего величия от поэтического слова (поэт не говорит о бытовых вещах) и привязанность к силлабо-тонической форме стихосложения (поэзии ритма и рифмы).
Актуальность против вечности
Что же на самом деле? Людям, близким к производству стихотворных текстов, не нужно объяснять, что в реальности поэзия может быть какой угодно. Она умеет говорить высоким слогом о самых привычных вещах и способна снижать регистр, рассуждая о «великом». Способна менять формы, используя в том числе разнообразные подручные средства (включая гипертекст), и вписываться во вполне традиционные для нашей страны способы стихосложения.
Так, в англоязычной поэзии XX века во главу угла встал верлибр. Российские авторы и исследователи литературы тоже фиксируют интерес к верлибру, но не считают, что силлабо-тоника так уж сильно сдала позиции:
«Сам строй нашего языка дает рифмованному стиху множество возможностей. Но так и есть: складывается ощущение, что все больше и больше авторов пишет верлибром, и, возможно, со временем он станет одной из основных форм стихосложения. На качестве поэзии тип стихосложения пока не отражается. Есть десятки крупных поэтов, работающих с верлибром, столько же — с силлабо-тоникой, а есть третий тип — который пишет и то и другое», — рассказывает Дмитрий Данилов.
По его словам, похожая ситуация складывается и с темами, которые поэты поднимают в своих текстах: «Уже много лет одной из мейнстримных тем является гендерная проблематика, в последнее время голову поднимает поэзия левого крыла. Но есть и “вечные” темы, например, тема смерти, про которую писали, пишут и будут писать».
После 24 февраля 2022 года эксперты отмечали всплеск поэзии, осмысляющей происходящее, но, по всей видимости, сегодня и эта волна почти сошла:
«Событие перешло в рутину, которая все меньше и меньше возбуждает поэтические чувства в людях. Тема до сих пор тлеет, выпускаются какие-то книги, проводятся какие-то фестивали, но, как мне кажется, не с прежней силой. Я надеялся, что поэтическое слово всегда откровеннее, и рассчитывал, что люди проговорят какие-то вещи, которые не проговариваются в прозаических текстах — кажется, этого не произошло, хотя некоторые образцы были полезны для понимания того, что у людей в головах и душах», — делится впечатлением филолог Михаил Эдельштейн.
Сапожники без сапог или авторы без книг?
И все-таки эта быстро изменившаяся мода дала свои результаты, как минимум — в виде нескольких сборников. Именно антологии, по мнению Михаила Бордуновского, редактора отдела поэзии в «Эксмо», сегодня наиболее приемлемая форма для читателей, которые готовы знакомиться с современной поэзией. Однако само издательство пока сосредоточено на более популярной (и коммерчески успешной) классике:
«Будет ли “Эксмо” откликаться на интерес к сборникам, сказать не могу, сейчас у меня сейчас в работе те области, которые нужно заполнить и дать читателю качественный текст в очень хорошем переводе. Я имею в виду зарубежную поэзию XX века. В основном мы сосредоточились на тех авторах, которые известны как прозаики, но которые писали и интересные стихи: Пабло Неруда, Джеймс Джойс, Льюис Кэрролл».
Не крупными игроками рынка едиными. Не так давно Центр Вознесенского запустил книжную серию «Центрифуга», где выходят книги современных русских и зарубежных авторов. Свои бумажные книги выпускают также «Арго-Риск», «Новое литературное обозрение», «Новое издательство», «ОГИ», «Порядок слов», Literature и многие другие. Стихотворные тексты публикуют и толстые журналы, такие как «Волга», «Зеркало», «Новый мир» или «Знамя».
Однако, несмотря на недоверие публики к интернет-публикациям, большая часть новейшей поэзии все-таки обитает в сети.
«Премию Андрея Белого-2023 в номинации “Литературные проекты” взял интернет-журнал “Флаги”. Это пример площадки, где звучат актуальные стихи. Другие известные поэтические сайты — это журнал «Воздух», проект «Транслит» (орган левой поэзии). Продолжают действовать проекты «Форма слов» и «Лиterraтура». Появляются и новые ресурсы», — рассказывает Дмитрий Данилов.
Михаил Бордуновский отмечает и негативную тенденцию отмирания литературных журналов, редакциям которых в последние годы пришлось особенно непросто, однако говорит, что ситуацию в какой-то мере спасают социальные сети, а в частности — авторские телеграм-каналы. И это значит, что современная поэзия живет, развивается и постоянно ищет формы фиксации и хотя бы небольшой публичности.
- Линор Горалик признана иноагентом на территории РФ[↑]